Эрл Стенли Гарднер
«Загадка подзабытого убийства»
Предисловие
Впервые практикой делопроизводства я заинтересовался, став адвокатом.
Когда я начал писать о преступниках, то углубился в изучение механизма преступления.
Мало-помалу круг моих интересов расширился — применение законов на практике, вынесение приговора, реабилитация, условное освобождение, условно-досрочное освобождение, короче говоря, меня постепенно стало интересовать все, связанное с совершением преступления, изобличением и задержанием преступника, его наказанием и возможным освобождением.
Все больше и больше интересуясь этим, я стал встречаться со множеством занимательных людей. И среди них самым интересным человеком был мой друг — достопочтенный Ричард А. Мак-Ги, начальник исправительной колонии в штате Калифорния, которому я и посвящаю эту книгу.
Работа для Дика Мак-Ги не была синекурой. Ему приходилось одевать, кормить и содержать в своем заведении более семнадцати тысяч пятисот преступников. Большинство из них нужно было содержать в строгой изоляции, под усиленной охраной. Около трех тысяч пятисот человек требовалось обучать, а затем использовать в сложных, а подчас и вредных для здоровья и жизни производствах.
А между тем население в штате Калифорния увеличивалось с небывалой быстротой, и это влекло за собой рост количества заключенных в тюрьмах. Росло, следовательно, и количество тюрем: ведь это заведения такого рода, которые никогда не должны быть переполнены. Все это надо было предвидеть и планировать заранее.
Одной из самых неприятных проблем для мистера Мак-Ги была необходимость общаться с людьми, которые, ко всему прочему, были буйны, опасны и непредсказуемы, как худшие обитатели федеральной тюрьмы в Алькатрасе. Но кроме них под его опекой находилось еще всякое множество самых разных людей, эмоционально сломленных и искалеченных жизнью, которые уже не могли вернуться в общество и жить в нем полноценной жизнью, а также те, кто еще были вполне приемлемы в трезвом состоянии, но, выпив или приняв наркотик, теряли человеческий облик.
Проблем вставало великое множество. Где размещать новые тюрьмы, покупать ли для этого землю или договариваться с муниципальными властями; как сделать так, чтобы тюрьмы служили не только для наказания, но и для исправления преступников; как занять их обитателей полезным для общества трудом, притом так, чтобы не составить конкуренцию обычным предприятиям; где найти достаточно квалифицированный персонал для тюрем, да еще такой, чтобы согласился на то небольшое жалованье, которое соглашались платить власти штата, — все эти заботы составляли его непрерывную головную боль.
Необходимо было также думать о том, чтобы непрерывно совершенствовать пенитенциарную систему, а уж что касается Дика Мак-Ги, так он всегда и во всем стремился быть впереди.
Те, кто хорошо его знал, считали мистера Мак-Ги человеком, стремящимся всегда опережать свое время, но в то же время далеким от витания в облаках.
Мне до сих пор кажется, что самым лучшим временем моей жизни был период, когда он работал в законодательной комиссии, планирующей внести кое-какие изменения в уголовное законодательство. Члены комиссии ознакомили Мак-Ги со своим проектом. Мак-Ги взял ручку и лист бумаги, сел и начал набрасывать свой вариант.
Пораженные законодатели вначале не поняли, зачем человеку понадобилось выражать свое мнение обязательно в письменной форме.
Пораженные, они какое-то время сидели молча, но, прежде чем кто-то из членов комиссии решился задать ему вопрос, чем он занимается, мистер Мак-Ги поднял голову и заговорил.
— Эти изменения, — сказал он, — во-первых, обойдутся штату Калифорния в такую сумму…
И затем он объявил изумленным законникам, сколько миллионов долларов будут стоить властям штата те изменения в законодательстве, которые они собираются внести.
Он обвел взглядом их окаменевшие лица и заявил:
— Честно говоря, джентльмены, я думаю, что власти могут потратить эти деньги с большей пользой.
Мысль о том, что лелеемый ими проект реформ может обойтись в такую астрономическую сумму, никогда даже не приходила в голову законодателям. До этих пор они имели дело с голой теорией. Мистер Мак-Ги заменил теорию хорошо обоснованными фактами. В этом были и его профессия, и его призвание.
Но, с другой стороны, когда планируемый проект сулил выгоду и для налогоплательщиков штата, и для общества в целом, мистер Мак-Ги готов был грудью броситься на его защиту.
Взять хотя бы, к примеру, его метод групповой терапии. Как и каждая новая идея, она требовала и своего лидера и, конечно, имела своих противников. А теперь этот метод признан повсеместно.
В большом новом оздоровительном научном центре в Вакавилле, Калифорния, пациенты под постоянным наблюдением квалифицированных психиатров живут вместе и лечатся вместе, а врачи помогают им разобраться в их мыслях и поведении, сделать понятными для них самих мотивы их поступков, то есть то, что люди никогда не позволили бы сделать кому-то со стороны.
Слабости любого человека оцениваются им самим и окружающими его людьми. Все они знают, что сталкиваются в жизни с такими же точно проблемами, и поэтому относятся друг к другу с пониманием, а не смотрят на жалкого неудачника с высоты своего морального превосходства. Все пациенты этого центра побывали под мельничными жерновами жизненных неурядиц, им знакомы многие соблазны и собственные слабости.
Результатом таких сеансов групповой терапии является то, что пациент учится понимать, что лежит в основе его конфликтов с обществом; ему становится более понятно, в чем состоят его слабости, растет его интеллект и благодаря этому увеличивается душевное равновесие.
Все это только часть той борьбы с преступностью, которую общество ведет и обязано вести всегда и которую общество может легко проиграть, если не остережется.
Среднему обывателю трудно понять, что в тюрьме погибает меньше двух процентов заключенных; что рано или поздно все те, кого общество послало в тюрьму, вернутся в то же самое общество; что то, как они изменятся и с чем вернутся в общество после своего освобождения, будет зависеть от того, как общество отнесется к ним по возвращении.
В некоторых штатах забота о заключенных выражается только в наличии достаточного количества тюрем. Попадая туда, заключенный, который часто бывает просто несчастным, сломленным жизнью человеком, сталкивается с жестокими, закоренелыми преступниками и скатывается в такую пропасть нравственного падения, которую он раньше и представить себе не мог.
К счастью, мы постепенно все больше и больше приходим к осознанию важности именно исправительной системы, и то, что мы теперь лучше знаем и понимаем ее механизмы, происходит благодаря сочувствию и одобрению ее со стороны людей, которые по роду своей деятельности связаны именно с преступлениями и наказанием, которые в наше время ищут возможности наиболее удачного решения этих вечных для человечества проблем, квалифицированных специалистов своего дела, посвятивших себя тому, чтобы жизнь общества была безопасной и счастливой.
И когда заходит речь о таких людях в США или других странах, неизбежно приходит на ум имя Ричарда А. Мак-Ги.
Поэтому я советую всем, кому попадет в руки эта книга, понять, что воспитание человека, и особенно перевоспитание, становится в наше время наукой, что оно оказывает на людей гораздо большее воздействие, чем люди представляют себе, и что мы можем значительно снизить уровень преступности, уделяя больше внимания людям, которые посвятили свою жизнь изучению проблемы преступности, наказания и освобождения.
И так как я считаю его выдающимся человеком в этой области, то свою книгу я решил посвятить именно ему, моему другу, начальнику исправительной колонии штата Калифорния достопочтенному Ричарду А. Мак-Ги.
Эрл Стэнли Гарднер.
Глава 1
Все происходило по обычной схеме. Сведения о совершенном преступлении сначала попали в участок и привели в действие весь полицейский механизм, а потом просочились в расположенную под ним комнату прессы. Так было всегда, и было это так же обычно и нормально, как нормально для воды просачиваться через прохудившуюся трубу в ванной.
Чарльз Морден, сидя за своим видавшим виды письменным столом, поддерживал непрерывную телефонную связь с «Блейд». Левой рукой он прижимал к уху трубку, а в правой держал несколько листочков бумаги, на которых было написано сегодняшнее число, девятнадцатое марта, и сделаны кое-какие пометки, относящиеся к совершенному преступлению. Произошедшая трагедия, казалось, совсем не взволновала его, как не волнуют банковского кассира проходящие через его руки деньги многочисленных клиентов.
— У меня тут для вас еще одна попытка ограбления, — продолжал он. — Элизабет Гивенс, сорок два года, живет на Ридер-стрит, 3612, направлялась с Уотерс-стрит к автобусной остановке на Тридцать седьмой авеню. За полквартала до остановки двое мужчин, которые шли за ней, бросились вперед и выхватили у нее сумочку. В сумочке было семь долларов и сорок два цента, несколько писем, компактная пудра и ключи от ее дома на кольце.
Вооруженное ограбление на Доббс-Хайтс. Фрэнк Пибоди, тридцати пяти лет, Бойль-авеню, 2319, шел в направлении перекрестка, где он договорился встретиться с женой, которая возвращалась из кино. Двое мужчин, из них один в маске, ткнули дулом пистолета ему в живот, вытащили из кармана пиджака бумажник, в котором были две бумажки по пять долларов и одна долларовая, немного мелочи, чуть больше двух долларов, и отобрали золотые часы и булавку с галстука.
Отметьте, что Пибоди может в любую минуту опознать одного из бандитов и что в полиции есть совершенно точное его описание. Эта информация попала к нам благодаря Джонсону из отдела по борьбе с насилием. Он уверен, что задержал именно тех двоих, но они пока все отрицают. Джонсону хотелось бы сунуть им под нос газету со статьей, где будет написано, что Пибоди хорошо рассмотрел нападавшего. Он уверен, что это заставит одного из бандитов сознаться и дать показания против другого.
