Эрл Стенли Гарднер

«Двойная страховка»

Глава 1

Большой катер лениво покачивался на волне.

Утреннее солнце золотило верхушки холмов, его лучи падали на маслянистую поверхность безветренного моря и, отражаясь от нее, до боли слепили глаза.

Берта Кул, крепкая и упругая, как моток стальной проволоки, сидела на палубе на складном стуле, уперев ноги в леер и твердо удерживая бамбуковое удилище. Ее серые, алмазного блеска глаза спокойно-настороженно в ожидании первой легкой поклевки устремлены на леску — туда, где она входила в воду.

Берта полезла в карман свитера, вытащила сигарету, поднесла ее ко рту. Не отводя глаз от лески, спросила:

— Спички есть?

Я прислонил свою удочку к лееру, удерживая ее между колен, зажег спичку, прикрывая пламя ладонями, и потянулся с огоньком к Берте.

— Спасибо, — бросила она и глубоко затянулась.

Из-за болезни Берта похудела фунтов на двадцать.

Когда силы вернулись к ней, она стала заниматься спиннингом. Спорт на свежем воздухе сделал ее крепкой и загорелой. И хотя она все еще тянула на сто шестьдесят с гаком, — но теперь — сплошные мускулы.

Мужчина, сидевший справа от нее, — грузный, большой, он и дышал с хрипотцой, — поинтересовался:

— Как идут дела?

— Ничего, идут, — ответил я.

— И давно вы здесь сидите?

— Да.

— Поймали что-нибудь?

— Кое-что.

Некоторое время мы удили в молчании, затем он сказал:

— Не важно, поймаю я что-нибудь или нет. Но это счастье побыть там, где можно расслабиться, подышать соленым воздухом, уйти от адского шума цивилизации.

— Согласен, — кивнул я.

— По мне, звонок телефона звучит как взрыв бомбы. — Мужчина рассмеялся почти виновато и повернулся ко мне: — Вчера, только вчера я, знаете ли, наблюдал за телефонным аппаратом примерно так, как сейчас смотрит на удочку ваша… Извините, эта миссис — ваша жена?

— Нет.

— Я решил сперва, что она — ваша матушка. Но потом подумал, что в наши дни ни в чем нельзя быть уверенным. Во всяком случае, она наблюдает за леской, как я за телефоном, — будто гипнотизируя, стараясь что-то внушить.

— Адвокат? — спросил я.

— Врач.

Помолчав, он добавил:

— Вот так и бывает с нами, врачами. Мы так заняты здоровьем других людей, что пренебрегаем своим собственным. Врачевание, знаете ли, тяжелая, непрерывная и однообразная работа. Операции по утрам, затем телефонные звонки в больницу. Присутствие — каждый день. По вечерам визиты, и обязательно по вечерам.

Люди весь день носят с собой свою боль, а потом, когда уляжешься поудобней в кровати, непременно позвонят и попросят приехать.

— В отпуске? — спросил я доктора.

— Нет, просто улизнул. Пытаюсь делать это каждую среду. — Доктор поколебался, прежде чем доверительно сообщить: — Я должен так поступать… По предписанию моего врача.

Я взглянул на этого очень тучного мужчину. Веки у него, заметно припухшие. Казалось, если он сейчас закроет глаза, то открыть их ему будет трудно. Кожа бледная. Было в нем нечто, что заставляло вспомнить о тесте, которое вот-вот взойдет на дрожжах и вылезет из кастрюли.

— Ваша подруга выглядит отлично.

— Да… Она мой босс.

— О!

Может быть, Берта Кул прислушивалась к нашему разговору, возможно, и нет. Ее глаза оставались прикованными к леске, словно у кошки, наблюдавшей за крысиной норой. Когда Берта чего-нибудь хотела, ее желание ясно прочитывалось на лице. Сейчас она хотела поймать рыбу.

— Вы сказали, вы работаете у нее?

— Да.

Доктор был, видимо, озадачен.

— Она возглавляет детективное агентство, — объяснил я. — «Б.Кул. Конфиденциальные расследования». Мы взяли выходной — между делами.

— Ах вот как.

Взгляд Берты стал еще настороженней. Она слегка наклонилась вперед, замершая, выжидающая.

Кончик ее удилища согнулся. Берта стиснула правой рукой ручку катушки. Драгоценности ослепительно сверкали в утреннем свете. Удилище снова напряглось, прогнулось, леска заметалась в воде.

— Смотай живо свою леску, — приказала Берта. — Освободи место для подсечки.

Я начал было сматывать свою леску, но что-то сильно дёрнуло за нее, словно пытаясь вырвать удилище из моих рук. Леска со свистом ушла под воду.

— О, превосходно! — воскликнул доктор. — Я ухожу с дороги.

Он поднялся, но тут и его удилище согнулось почти пополам. Его веки затрепетали. Лицо исказилось возбуждением.

Я пытался удержать свое удилище. Берта воскликнула:

— Сматывай катушку. Ну же, тяни!

В зеленой глуби воды я уловил серебристые отблески: рыба металась, сопротивляясь леске.

Берта напрягла все свои силы. Ее плечи то поднимались, то опускались от усилий. Большая рыбина выскочила из воды, и Берта удачно использовала этот момент, ухитрившись перебросить ее через леер, как бы в продолжение ее броска, рыба ударилась о палубу, шлепнулась, словно кусок сырого мяса, и начала бить хвостом по доскам.

Доктор вытянул свою рыбу.

Моя сорвалась.

Доктор улыбнулся Берте Кул.

— Ваша больше моей, — объявил он.

Берта сказала:

— Ага.

— Скверно, что ваша сорвалась, — сочувственно обратился ко мне доктор.

— Дональду это все равно, — заметила Берта.

Доктор взглянул на меня с удивлением.

— Я люблю свежий воздух, — сказал я, — физический напряг, чувство праздности. Когда я занимаюсь делом, все это полностью исключено. Время от времени необходимо отдохнуть.

— То же самое бывает и со мной.

Берта посмотрела на доктора скользящим взглядом — с головы до ног.

Из камбуза до нас донесся запах горячих сосисок.

Доктор обратился к Берте:

— Не хотите ли перекусить?

— Не сейчас. Клев еще не кончился, — отмахнулась она.

Профессиональным движением Берта сняла рыбину с крючка, бросила ее в мешок, насадила новую наживку и вновь забросила спиннинг. Я стоял и наблюдал за Бертой и доктором. Через тридцать секунд она сменила приманку. У доктора хорошо клевало, но рыба сорвалась. А Берта опять вытащила рыбину. Потом повезло доктору: превосходный экземпляр. Берта снова обошла его. На этот раз, правда, она поймала маленькую.

Клев закончился.

— Так как насчет сосисок? — спросил доктор.

Берта кивнула.

— А вы? — Он повернулся ко мне.

— О’кей.

— Я принесу, — сказал доктор. — Мы должны отметить успех. Вы продолжайте удить, присмотрите только за моим спиннингом.

Солнце поднялось. Горы теперь пылали снизу доверху. Утренний туман рассеялся. Стало видно, как по дороге, вдоль берега, движутся автомобили.

— Кто он такой? — спросила Берта, по-прежнему не сводя глаз с лески.

— Врач, который много и напряженно работает, мало отдыхает. Его собственный доктор предупредил его, что такой режим опасен для жизни… Я думаю, ему что-то нужно от нас.

— Ты, кажется, открыл ему, кто я. Я не ослышалась?

— Нет. Я подумал, что мое сообщение заинтересует его.

— Ладно… И впрямь невозможно предвидеть, где тебя ждет работа… А ему, видно, действительно что-то нужно от нас, это верно.

Доктор вернулся с шестью горячими сосисками на поджаренных булочках, солеными огурцами и горчицей.

Одну сосиску он уже почти уничтожил. Крупная рыбья чешуя, приставшая к ладоням, не лишила его аппетита.

Кивнув на меня, доктор сказал Берте:

— Вот уж никогда не принял бы его за детектива.

Я представлял себе детективов крупными, здоровыми ребятами.

— Вы бы удивились, получше узнав его. — Берта скользнула по мне взглядом. — Дональд реагирует мгновенно, бьет как молния. Ну и мозги в нашем деле тоже кое-что значат.

Глаза из-под припухших век, казалось, прощупывали меня. Затем веки опустились.

— Ну, так что у вас на уме? Выкладывайте! — вдруг воскликнула Берта.

Он изумился:

— Что? Почему вы решили?.. Ведь я не… — Внезапно плечи его затряслись от смеха. — Ладно, вы выиграли! Я и сам горжусь, что могу поставить диагноз по походке пациента. Правда, мне и в голову не приходило, что кто-то может раскусить и меня. Как вы догадались?

— Вы, собственно, ничего и не скрывали, — заметила Берта. — Как только Дональд сказал вам, кто я… Так в чем дело?

В левой руке доктор держал сосиску. Правой он ухитрился извлечь из заднего кармана брюк коробочку и достать оттуда две визитные карточки.

На визитке значилось: «Доктор Хилтон Деварест. Принимает только по предварительной записи». Подразумевалось: живет в роскошной квартире, в пригороде для богатых, работает в престижной клинике.

Берта щелкнула по карточке ногтем большого пальца, сунула ее в кармашек свитера.

— Все мое предприятие здесь, — заметила она, огладив лоб. — Во всяком случае, та его часть, которая что-то значит. Итак… Я — Берта Кул. Он — Дональд Лэм. Так что вас беспокоит?

— Моя проблема очень проста, — сказал доктор Деварест. — Меня обокрали. Факты таковы: к моей спальне примыкает комнатушка, где находится разнообразная аппаратура — старые рентгеновские установки, электрическое оборудование, микроскоп под стеклянным колпаком. На неопытного человека все это производит сильное впечатление.

— Вы там работаете? — спросила Берта.

Деварест колыхнулся от смеха. Набрякшие веки опустились и снова поднялись.

— Нет. Это устаревшая аппаратура — хлам, собранный, чтобы ошеломлять посетителей. Когда я умираю от скуки в компании гостей, я укрываюсь в этой своей берлоге под предлогом срочной исследовательской работы.

Все мои гости в разное время побывали в лаборатории и были подавлены… ее великолепием.

— Чем же вы там занимаетесь? — спросила Берта.

— Я усаживаюсь в уютное кресло, включаю удобную настольную лампу и… почитываю детективные рассказы.

Берта одобрительно кивнула.