Гарри Гаррисон

Эскадрилья вампиров

«Главное преимущество человека перед компьютером в том, что человек бывает нелогичным, но разумным там, где компьютер бывает лишь логичным. Но вот что странно, человек бывает не только нелогичным, но и неразумным».

— Посмотри-ка на них, док, — сказал патрульный Чарли Вандеен, с негодованием сплюнув в сторону огромного серого фургона, что приткнулся у обочины. — Расселись и ждут свою долю падали, как шакалы… Стервятники, да и только…

— За это им и платит Национальный фонд Трансплантации. Такая уж у них работа, — ответил доктор, держа пальцы на сонной артерии девушки. — Что вам ответили в «Скорой помощи»?

— Приедут не раньше чем через десять минут: наш вызов застал их на другом конце города. — Вандеен снова взглянул на девушку. Совсем молоденькая и почти красивая. На голове — марлевая чалма, дешевенькое хлопчатобумажное платье пропиталось кровью.

Чарли резко повернулся — серая громадина фургона НФТ маячила на том же месте.

— НФТ, — со злостью повторил он. — А вы знаете, док, как их называют в народе?

— Национальный…

— Не-е-е-т, док, вы прекрасно поняли, что я имел в виду. «Эскадрилья вампиров», вот как. Знаете почему?

— Знаю… И еще я знаю, что, находясь при исполнении служебных обязанностей, так говорить не стоит. А ты, Чарли, прекрасно знаешь, что эти парни делают очень важную работу…

Доктор внезапно замолк, пульс девушки резко упал.

— Похоже, что девочка уже не выкарабкается, и никакая «Скорая» ей не поможет. Крови потеряла не так уж много, но ей снесло половину черепа…

— Но хоть что-нибудь вы можете сделать?

— Нет, это не тот случай… — Хойланд расстегнул платье и осмотрел тело девушки. — Нужно записать в отчет, что на ней нет ни ожерелья, ни медальона.

— Вы уверены? Может, он оборвался? — озадаченно спросил полицейский, доставая блокнот.

— Вероятно, нет. Цепочки делают достаточно прочными. Хочешь посмотреть сам?

Несмотря на свои тридцать лет, Чарли покраснел.

— Не подначивайте, док. Вы же знаете, это нужно для протокола. Мы должны все точно указать.

Доктор Хойланд тяжело поднялся и махнул рукой серому фургону; он тут же покатился к ним.

— Зачем это, док?

— У нее нет пульса, ни дыхания — она так же мертва, как и те двое. Доктор кивнул в сторону сгоревшего пикапа. — Фактически, она мертва с того момента, как машина врезалась в дерево, хотя агония может продлиться еще несколько минут. Нет ни малейшего шанса, Чарли.

Взвизгнули тормоза, серый фургон остановился позади них, со скрипом откинулась задняя дверца. Из кабины выпрыгнул человек, одетый в аккуратную серую форму, на кардане виднелся значок «НФТ». Он на ходу выдвинул антенну «уоки-токи» армейского образца.

— Восьмое апреля 19… федеральный номер тридцать четыре, в семнадцати милях западнее Логанпорта, штат Джорджия, женщина, кавказский тип, возраст — м-м-м… двадцати лет… — Он посмотрел на доктора.

— Тяжелая черепно-мозговая травма. Левая часть черепа почти полностью отсутствует.

Пока шофер обходил фургон и открывал дверки, человек в форме повернулся к полицейскому:

— Сержант, все остальное касается только медицины. Спасибо за помощь, полиция здесь больше не нужна.

— Хотите избавиться от меня? — резко спросил Чарли.

Доктор Хойлаид отвел его в сторону.

— Ты же знаешь: у тебя больше нет никаких интересов на этом театре военных действий, а у этих ребят такая работенка, которую нужно проворачивать как можно быстрее.

Как только Чарли услышал сирену, к нему вернулось самообладание. Он повернулся к дороге, чтобы показать машине «Скорой помощи», где свернуть с шоссе.

Пока он стоял спиной к жертве, с нее сорвали остатки одежды, уловили на носилки, покрыли стерильным изопластиком, втолкнули в машину, приподняв штору, что скрывала заднюю дверь фургона. Когда Чарли обернулся, двери фургона уже закрылись, а у его ног остались лежать только клочки платья и одеяло из патрульной машины. Из выхлопной трубы вылетело плотное кольцо копоти.

— Что они там делают, док?

— Я знаю не больше, чем ты, — буркнул уставший доктор. Поспать этой ночью ему не пришлось, и любой пустяк его раздражал. НФТ делают тяжелую, но жизненно важную работу. А иначе считают только дураки.

— Вампиры, — тихо пробормотал Чарли, подошел к патрульной машине и связался с полицейским участком.

Рождество 19… года запомнится надолго. На горизонте маячил новый век, а отмена налогов по всей стране — подарок президента Гринстайна добавила поводов и денег любителям хмельного. Рождество пришлось на понедельник, 26 декабря стало официальным праздником — следовательно, уик-энд получался четырехдневный и очень веселый. Кто-то сказал, что спиртное, выпитое за эти дни в одном только графстве, могло удержать на плаву военный корабль средних размеров.

«Похоже на правду, — подумал шериф, — если взять не слишком большой корабль».

Неутомимый, в отличии от своих помощников, шериф Чарли Вандеен не жил дома с 23 декабря. В его квартире случился пожар, но этот прискорбный случай мало его взволновал: позади служебного кабинета у него была маленькая комнатка с походной кроватью, где он отдыхал не хуже, чем в своей холостяцкой квартире. Его помощники всегда знали, где найти шерифа, и заходили туда по любому вопросу и в любое время.

Ничего, кроме обычной рутины — пожара, драки и пары слишком шумных вечеринок, — в этот уик-энд не произошло, и он хорошо выспался.

Приняв душ, побрившись и надев чистую отутюженную форму, он постоял перед окном, вглядываясь в рассвет нового дня. 26 декабря! Хоть бы этот чертов праздник поскорее закончился! Для него самого появление на свет Спасителя Мира не было каким-то особым событием. Что же касается людей, которые этот день празднуют, то у некоторых из них были более чем странные представления о том, как это надо делать.

Зевнув и отхлебнув кофе из большой чашки, Чарли поудобнее устроился в кресле, и тут снаружи донесся мощный гул. Он взглянул на часы, кивнул удовлетворенно — утренний ховерлайнер шел точно по расписанию.

Чарли откинулся в кресле и погрузился в обычную утреннюю полудрему; перед мысленным взором всплыла давнишняя мечта: отправиться в фешенебельный центр отдыха, в Маком, что висит в воздухе над рекой Окмальджи. Перво-наперво он бросит сумку, потом заберется на верхнюю палубу ховерлайнера «Тойсад Бар», размером и видом похожую на арену цирка. Пытаясь представить себе, как выглядит, когда под тобой несется земля, Чарли пересмотрел кучу снимков, сделанных с борта лайнера. Стаканчиком виски он отметит отправление, а предстоящий отдых — стаканчиком пунша из ямайского рома. Он будет сидеть, всем довольный, глядеть на мелькающие сосновые рощи и болота и ощущать, как все существо наполняется покоем. Потом будет пляж, синий океан, острова золотого песка, роскошный отель и девочки. Конечно же, в мечтах он был моложе, и с бронзовым загаром, и без седых волос, да и талия была дюймов на пятнадцать тоньше… в общем, девушкам на загляденье.

Сквозь полудрему он вдруг осознал, что шум ховера прекратился, что небо и клочья тумана загорелись ярко-розовым.

— О, господи, — простонал он и резко поднялся. Кресло упало, чашка полетела на пол и разбилась вдребезги — он даже не заметил.

— С этой штукой что-то случилось!

Реклама утверждала, что ховерлайнеры абсолютно надежны, что на воздушной подушке они одинаково легко проносятся над сушей и морем. Правда, предполагалось, что, если моторы откажут по какой-то совсем немыслимой причине, ховерлайнер мягко опустится вниз. Предполагалось…

Однако и с ними приключались аварии. Невозможно исключите случайности, коша коробка величиной с атомный ледокол несется над землей со скоростью сто пятьдесят миль в час.

Все это выглядело так, будто рулетка вероятности выдала наконец «зеро».

Чарли потянулся к телефону. Пока помощники организовывали пожарников и «скорую помощь», он успел узнать, что ховер упал в его зоне и не отвечает на вызов. Доложив о катастрофе по команде, он бросил трубку. Особых иллюзий он уже не питал, но еще надеялся, что произошла какая-то ошибка.

Чарли нахлобучил шляпу, натянул сапоги и рванулся к двери, путаясь в ремнях кобуры и рукавах пальто. Эд Холмер клевал носом за баранкой патрульной машины номер три, припарковавшись у обочины. Взрыва он не слышал и встревоженно вскрикнул, когда шериф полез в машину. Как только они тронулись, Чарли передал всем службам сигнал тревога. Никто толком не знал, что они найдут.

— Шеф, как вы думаете, ховер шлепнулся в болото? — спросил окончательно проснувшийся Эд, утапливая акселератор. Турбина взревела, и машина стрелой понеслась по автостраде.

— Нет. Насколько я слышал, он шел на запад. В болото упасть он не мог, скорее, где-то в районе Канала.

— Тогда поеду по Джрусон-Роуд, а там по проселку вдоль Канала.

— Хорошо, — буркнул Чарли, проверяя оружие.

Начинался серый и мокрый день, но Эд не стал включать фары: над дорогой все еще висели клочья тумана. Чуть притормозив, они свернули на проселок, включили сирену — выезжающий на автостраду молоковоз шарахнулся в сторону. Дальше дорога пошла через трассы ховерлайнеров прямо к Каналу. Здесь не выращивали зерновых: воздушные струи воздуха выдували семена из пашни. Трава там, однако, росла. Канал представлял из себя длинную низину, лишь в самом конце переходящую в болото.

Ховерлайнер упал рядом с фермерским проселком, и там в небо поднимался, клубясь, черный столб дыма.

Когда они подъехали ближе, Эд Холмер выпучил глаза и механически убрал ногу с акселератора. При падении громадная черная развалина пропахала безобразную борозду длиной не менее пяти сотен ярдов.