Головачев Василий

Хроновыверт

ВАСИЛИЙ ГОЛОВАЧЕВ

ХРОНОВЫВЕРТ

Докончить фразу он не успел, в рубке над пультом зажегся алый транспарант: "Тревога степени А" и приглушенно взвыл ревун. Лозински отвернулся от собеседника, не дожидаясь команды Центра, ткнул пальцем в грибок кнопки экстренной готовности. Последовавшие вслед за этим минуты прошли в молчании: автоматика корабля отрабатывала вводную оперативных постов Центра: люди - четверо в рубке, десять в отсеке десанта и еще десять в отсеке отдыха - ждали своего часа.

Экран оперативной информации выстрелил очередью пылающих цифр и знаков. Пульт управления, темный до этого момента, ожил и принял вид разноцветного панно, меняющего узор с калейдоскопической быстротой. Корабль включил все чувствительные элементы, превратился в чудовищный нервный орган, реагирующий на малейшие изменения окружающей обстановки в радиусе сотен тысяч километров. Компьютер крейсера за секунду проглотил еще несколько порций кодированной информации и начал действовать задолго до того, как эта информация стала известна людям.

Кресла мягко, но неумолимо спеленали людей, слегка откинулись и заполнились белой пеной физиологической компенсации. Над пультом вспыхнула надпись: "Разгон в режиме Ц". Свет в рубке погас, стены растаяли, люди в креслах оказались повисшими в пустоте: под ногами налево - пепельно-серый шар Меркурия, справа - пылающий тоннель Солнца, таким оно воспринималось через светофильтры, над головой - шлейф Млечного Пути.

Шар Меркурия ушел вниз и назад, уменьшаясь на глазах. Мимо искрой света пронесло орбитальный энергоузел.

Крейсер стало болтать: влево-вправо, вверх-вниз. Вспыхнула надпись: "Выход на вектор вызова". Дрожь и болтанка корабля ушли в корпус. Желудки людей вернулись на места.

Через две минуты кресла заняли начальное положение, физиопена испарилась с легким шипением. Над пультом раскрылся квадрат виома оперативной связи, обрел цвет и глубину. На командира смотрело суровое лицо дежурного Центра.

- "Славутич", вы на луче целеуказания. Экспресс-старт вызван чрезвычайными обстоятельствами: станция "Солнце-7" провалилась в хромосферу Солнца над полюсом. В нашем распоряжении около часа, точнее - пятьдесят шесть минут. Через семь минут снимем дистанционный контроль траектории, дальше пойдете по пеленгу.

- Экипаж станции?

- Двадцать человек: по десять мужчин и женщин, один из них ребенок.

- Что?!

- Это Боримир Данич, наверное, слышали о таком?

- Ясно, - после некоторой заминки сказал Лозински и повернул голову к собеседнику, с которым разговаривал четыре минуты назад; им был командир десантной группы спасателей Климов. - Готовься.

Виом оперсвязи свернулся в жгут и погас. На пульте зажглись слова: "Пять минут до финиша. Пеленг тверд".

- Эс-у-эн-о-эн, - сказал сидевший справа бортинженер-один Олег Малютин, что на жаргоне инженеров спасательного флота "означало: "Силовые установки и энергооборудование - норма".

- Эс-эс-жэ-о-эн, - эхом отозвался бортинженер-два Булат Апхазава, что переводилось: "Система связи и жизнеобеспечения - норма".

- Гуд, - коротко отозвался командир.

- Десант - готовность ноль, - сказал Климов. - Объект операции - станция "Солнце-7".

- Принято, - отозвался динамик интеркома. Десант слышал все, о чем говорилось в рубке.

- Параметры объекта на пульт, - приказал Лозински. Компьютер послушно выдал данные о станции "Солнце-7".

- Рекомендации?

- Сначала предупреждение, - ответил компьютер голосом озабоченного человека. - Защита крейсера не рассчитана на работу в условиях хромосферы Солнца. Оперативное время выживания - десять минут.

- Прогноз риска?

- Девяносто девять из ста.

Лозински встретил взгляд Климова.

- Терпимо, - буркнул тот. - Все-таки шанс из ста...

- Все понял, - ответил Лозински компьютеру. - Рекомендации?

Компьютер развернул изображение станции и стал рассказывать, что нужно сделать экипажу крейсера за те десять минут, в течение которых он мог продержаться при температуре в шесть тысяч градусов, силе тяжести в двадцать пять раз превосходящей земную, в условиях мгновенных скачков плотности раскаленной материи Солнца, диких перепадов электромагнитных полей и чудовищных потоков жесткого излучения.

Время дистанционного вывода корабля на цель истекло, и командир взял управление на себя. В рубке ритмично запульсировал маяк станции, заглушаемый помехами.

Солнце закрыло носовые экраны, потом боковые, обняло весь крейсер. Пропущенное сквозь светофильтры, рубку заполнило алое, без теней, сияние. Все предметы потеряли цвет и плотность, превратились в зыбкие силуэты из пурпурного стекла.

- Функциональный контроль, непрерывную подачу данных на пульт, - скомандовал Лозински. - Визуальный и звук.

В рубке зазвучал голос координатора, докладывающий о состоянии основных узлов крейсера.

Через две минуты автоматы зафиксировали в растворе главного экрана черную точку станции, и Лозински, не глядя, сунул ладонь Климову.

- Удачи!

Климов хлопнул своей ладонью в перчатке скафандра по перчатке командира и выполз из рубки: крейсер снова болтало.

Станция "Солнце-7" представляла собой тор с внешним диаметром в сто метров. На экранах он то сжимался, то распухал, то становился плоским из-за влияния полей, сбивающих настройку экранов, и Лозински потребовалось все его умение, опыт и интуиция, чтобы отыскать на теле станции окно стыковочного узла.

Удар! Серия отголосков в отсеках крейсера! Зеленый огонь стыковки едва пробился сквозь непередаваемо плотное ослепительно алое сияние солнечных недр.

- Пошел! - гаркнул в микрофон Лозински, почти ослепший от бушующего в рубке, осязаемо плотного и жгучего света.

- А-а-а-а! - отозвался динамик интеркома хриплым голосом помех.

Начался отсчет оперативного времени. Голос координатора, отсчитывающего секунды, казался ударами грома. Лозински, стиснув зубы, ударом кулака в панель заставил автомат замолчать. Секундные марки времени продолжали мотыльками вспархивать на экране.

Прошла минута, другая, третья...

Вышла из строя система охлаждения первого ходового генератора. Лозински отстрелил генератор, тут же исчезнувший в горниле Солнца без следа.

Четвертая минута...

Отказали ловушки обратной связи, усиливающие изоляцию основного корпуса крейсера. Лозински врубил реактор на форсажный режим.

Пятая минута, шестая...

Вал огня бросил связанные друг с другом крейсер и станцию в глубь хромосферного пятна. Вышли из строя экраны обзора. Лозински с трудом удержался на грани беспамятства от боли в желудке.

Седьмая минута...

Координатор выдал аварийный сигнал всей автоматике корабля: вышли из строя навигационные системы. Лозински скомандовал отстрел автоматики и перешел на ручное управление.

Восьмая минута...

Крейсер стало трясти так, что тошнота подкатывала к горлу. Начала плавиться обшивка моторной гондолы и реакторной группы.

- Что делать, командир? - крикнул бортинженер-два, не успевающий следить за всеми сигналами мелких поломок и аварий, которые непрерывно устранялись киб-ремонтной системой корабля. Пока устранялись...

Лозински не ответил, он ждал...

Климов подал сигнал на исходе двенадцатой минуты:

- Все на борту! Уходим!

Корабль еще держался, но уйти на планетарных двигателях уже не мог. И тогда Лозински принял решение стартовать из Солнца в режиме "призрак". У него не было иного выбора.

В тот момент, когда их повлекло в сторону рождающегося хромосферного факела, он включил спейс-прокол, успев подумать, что крейсер может просто превратиться в протуберанец. А потом...

- Как это случилось? - спросил Спенсер, устремив на Шелгунова твердый и властный взгляд.

Начальник меркурианского Центра аварийно-спасательной службы встретил взгляд, не дрогнув коричневым от загара лицом.

- Что случилось на самой станции, никто не знает. Что касается крейсера... по всей видимости, Лозински состыковался со станцией и успел снять ее экипаж, а потом включил режим "призрак".

- Это факты или догадки?

- Те обрывки донесений, что поймали наши антенны, почти не поддаются дешифровке, тем не менее смею утверждать, что дело обстояло именно так.

- Тогда они погибли. Старт в спейс-режиме в таких условиях...

Шелгунов пожал плечами.

- Специалисты пока воздерживаются от прогнозов. Никто из теоретиков спейс-плавания не просчитывал всерьез подобного варианта. Возможно, "Славутич" выбросило из Солнца, и он где-то в Системе.

- Но возможно и то, что его забросило глубже в недра Солнца.

Шелгунов воздержался от возражений.

- Понятно. - Директор Управления аварийно-спасательной службы встал из-за стола-пульта и подошел к видеопласту, изображавшему Солнце в радиоспектре. - Прочешите Систему обычными средствами. СПАС переведем на это время на форму "Поиск-экстра". Поторопите ученых с расчетами. Как только они будут готовы - сообщите.

Шелгунов безмолвно наклонил голову в знак согласия.

Спустя трое суток в кабинете директора Управления аварийно-спасательной службы (УАСС) состоялось совещание, в котором приняли участие ведущие специалисты теории мгновенной спейс-связи и руководители секторов и отделов аварийно-спасательной службы.

- Сегодня я могу с уверенностью сказать, - начал совещание Шелгунов, - что экипаж крейсера "Славутич" до конца выполнил свой долг. Он успел снять экипаж станции, но время пребывания крейсера в экстремальных условиях превысило расчетное время безопасности. Обычные планетарные двигатели вышли из строя, и командир крейсера Лозински принял единственно возможное решение - стартовать в режиме "призрак". Всесторонний анализ последствий старта показал, что "Славутич" не взорвался. Это пока все, что мы знаем. Дальнейшая его судьба неизвестна. Но ученые имеют кое-какие интересные соображения на этот счет.