Говард Роберт
Железный воин
Роберт Говард
"Эль Борак"
Железный воин
Ветер завывал, поднимая снег и кружа снежинки высоко в воздухе. Улицы были пусты, если не считать нескольких запоздалых прохожих, которые с трудом передвигались под порывами ветра, наклонив головы и придерживая головные уборы. Дальше, над деловой частью города, облака рассеивались. Уличное движение почти остановилось. В той части города, где улицы казались совершенно пустыми, возвышался дом, темный и мрачный среди окружавших его невысоких зданий.
- Наконец-то!
В лаборатории, заполненной таинственными приборами, за столом сидел тщедушный старик.
- Наконец-то! - Что для него значили ветер и холод снаружи? Он едва ли знал о том, что на Нью-Йорк обрушились одна из самых страшных бурь и такой мороз, о каком давно уже не помнили старожилы. - Наконец-то! - Он потер руки и засмеялся.
Перед высоким мрачным домом, который возвышался так угрожающе, остановилось такси. Звук старомодного дверного молотка раздался сквозь шум бури.
Мужчина у двери стряхнул снег с пальто, потопал ногами и тихо выругался. Он поднял руку, чтобы снова позвонить, но дверь отворилась. У порога стоял бесстрастный китаец.
Незнакомец подал ему визитку. Азиат взглянул на нее и, поклонившись, посторонился.
- Вас ждут, - сказал он на отличном английском.
Мужчина шагнул в плохо освещенную прихожую. Азиат взял у него шляпу и пальто. Трости у посетителя не было. В тусклом свете лампы перед китайцем предстал человек среднего роста, гибкий и худощавый. Лицо его было бронзовым от загара, черные глаза ясными; в остром взгляде сквозило что-то неотразимое.
Весь облик и черты лица указывали на незаурядный ум и высокий интеллект, сочетавшиеся с тигриной физической силой. Его движения были быстрыми, но не суетливыми. В общем, это был необычный человек.
Китаец провел его вверх по лестнице, вдоль по коридору, а затем в комнату.
- Подождите здесь, - сказал слуга и исчез.
Иностранец беспокойно обошел комнату. Ему казалось, что чьи-то невидимые глаза наблюдают за ним, и чувствовал себя, как волк в капкане. Он огляделся, подмечая каждую деталь.
Комната была небольшой. В ней имелось несколько дверей. Немного стульев, дорогой персидский ковер, диван и большой стол красного дереве составляли обстановку. Стены увешаны оружием, а стол просто завален грудой клинков, арбалетов и прочей амуницией. Такая коллекция вне музея встречалась довольно редко.
Иностранец сел к столу и стал с искренним интересом изучать оружие.
В то время как он его осматривал, через одну из дверей вошел какой-то человек. Преклонных лет, сморщенный, маленького роста и сухой, сутулый от старости, одетый в домашний халат, комнатные туфли и с красной турецкой феской на почти совсем лысой голове.
Иностранец встал.
- Значит, вы пришли? - сказал старик насмешливым тоном. - Я вас ждал.
Хозяин прошел к столу.
- Вы заинтересовались моей коллекцией? - спросил он. - Что вы о ней думаете, а?
- Одна из самых лучших, какие мне когда-либо приходилось видеть, заметил иностранец, впервые заговорив.
- Вы так полагаете? Вы правы. - Старик обвел рукой комнату. - Это только часть моей коллекции, и все же здесь вы найдете оружие всех времен и народов. Оно вам знакомо?
- Да.
- Ну что ж, хороший работник должен знать предмет своей торговли. Но, - и здесь насмешливые нотки опять появились в его голосе, - не обольщайтесь. - Он поднял короткий кинжал с широким, круто изогнутым лезвием. - Что это?
- Черей из Афганистана, сделан в Газни, - ответил иностранец, мельком взглянув на оружие.
- А это?
- Даякский паранг-паранг с Борнео.
- А это?
- Кинжал милосердия итальянской работы.
- А это?
- Бронзовый калмыцко-татарский остроконечный шлем примерно пятнадцатого века.
- А это?
- Французская средневековая кольчуга.
- А это?
- Зулусский щит из Африки.
- А это?
- Самурайский меч из Японии.
- А это?
- Шотландский палаш. Однако хватит играть в детские игры! - воскликнул гость нетерпеливо. - Здесь нет оружия, с которым я не был бы знаком. Некоторым я пользовался. Я знаю, как с ним обращаться. Я знаю историю его создания так же хорошо, как и вы.
Эта сабля была сделана Юсефом Абдуллой из Кабула. Он мог бы гордиться своей работой. Вот этот длинный охотничий нож сделан в Миссури Джеймсом Блеком. А вот эта рапира работы Андреа ди Ферара. Антонио Пицинио из Венеции сделал этот итальянский палаш. А эта боевая перчатка, принадлежавшая когда-то махарадже, изготовлена в мастерской Дели. Но я пришел сюда не для того, чтобы говорить об оружии.
- Разумеется. - Старик уселся по другую сторону стола, приглашая и гостя сесть.
Поставив локти на стол, старик оперся подбородком на руки и пристально посмотрел на посетителя.
- Да, - сказал он насмешливо, - вы знаете предмет вашей торговли. Простые средства из стали и свинца, остро отточенные или заряжаемые с дула. Но что солдат знает о высшем искусстве войны? О триумфе науки?
- Я не солдат, - возразил иностранец.
- Да, вы не солдат. Вы завоеватель, создатель империи. Не так ли, мой друг?
Иностранец не ответил, но глаза его вдруг сверкнули.
- Вы думаете, я глупец? - усмехнулся старик. - Я знаю! Война, завоевание, власть! О, все это было раньше, я допускаю. Александр, Цезарь, Тамерлан! Все они глупцы. А теперь и вы. Послушайте, - он наклонился вперед, - я знаю больше, чем вы предполагаете, мой друг. Я знаю, что вы планируете объединить племена Аравии и создать империю.
Иностранец непроизвольно наклонился вперед, теребя лацкан сюртука.
- И как вы узнали обо всем этом? - спросил он.
- Я снова спрашиваю вас: похож я на глупца? Почему корабли, груженные винтовками и амуницией, пристают в те порты Аравии, в которые никто не заходит? Почему вы пришли ко мне ночью среди бури? У меня есть свои источники, и я узнаю такие вещи, о которых никто другой и не догадывается. Империя - это ваша цель, мистер Гордон. Султан Гордон сахиб! Неплохо звучит, не правда ли?
- Вы знаете о моих планах, что ж, отлично, - холодно сказал Гордон. Но, - он подался вперед, его глаза яростно сверкнули, - плохо придется человеку, который слишком много знает о моих планах, друг мой.
Старик резко засмеялся:
- Я не выдам вас. Что мне до страны, которая отреклась от меня? Что мне до людей, которые насмеялись надо мной? Кто я такой, чтобы спорить с судьбой? Продолжайте свой путь. Будьте тем, кем хотите быть. Второй Цезарь, нет, скорее второй Чингисхан. Только, следуя по пути завоевателей, постарайтесь избежать тщеславия.
- Это мой собственный путь, - сказал Гордон.
- Да, и вы пойдете по нему. Как и все завоеватели. Пришел, увидел, победил! А где они сейчас? Вот кинжал, который некогда принадлежал Чингисхану. А где сам Чингисхан? И так уходят все завоеватели.
- Все люди умирают, - ответил Гордон. - Нет разницы, был человек рабом или императором. Но императора помнят.
- Да, люди умирают, но их творения остаются. Чингисхан за тысячу лет превратился в пыль, а я сижу здесь и держу в руках его кинжал. Через тысячу лет люди скажут: "Вот сабля, которой Гордон размахивал, сражаясь в первых рядах! А где Гордон сейчас?" - И старик цинично, с издевкой засмеялся.
Гордон улыбнулся.
- Но наука выше этого! - воскликнул старик. - Достижения науки остаются. Завоеватели появляются и пропадают, как порывы ветра. Поколения людей исчезают с лица земли, подобно таящему в горах снегу. Но высшие достижения науки остаются в веках, переживая пирамиды!
Вы - завоеватель, вы - создатель империи, вы - человек с огромным честолюбием, вы пришли ко мне за помощью! И правильно сделали, ведь у меня есть отличное изобретение, по сравнению с которым все остальное кажется таким же мелким, как, песчинка по отношению к горе. Вы сказали, что владеете любым оружием. Но что вы знаете о вершинах, которых может достичь мысль ученого! Воин может владеть оружием, но ученый вначале должен его создать!
- Теперь мы подошли к истинной причине моего визита, - сказал Гордон.
- Вы хотите купить мое изобретение? Вот что я вам скажу: если вы будете обладать им - оно сделает вас повелителем мира.
- Что это? Я узнал, что у вас есть какая-то невероятная военная машина. Я должен ее увидеть. Если я ее не куплю, будьте уверены, ваш секрет останется в тайне.
- Будем надеяться, - усмехнулся ученый. Он наклонился вперед. Глаза его азартно сверкали. - Дружище, я сделал такое оружие, которое затмит все остальное. Пойдемте, вы должны увидеть его сейчас же, немедленно.
Старик вскочил на ноги с проворством, удивительным для его возраста.
- Пойдемте.
Гордон прошел за ним в небольшой узкий коридор. Перед тяжелой дверью ученый остановился.
- Сейчас вы увидите то, что никто, кроме меня, еще не видел, - объявил он. - Но если вы замыслили предательство, лучше вам не входить.
- Ведите меня, - коротко сказал Гордон.
Ученый повернул замок и широко распахнул дверь. Гордон вошел в большую, ярко освещенную комнату. Старик последовал за ним и закрыл за собой дверь. Щелкнул замок.
- Обратите внимание на дверь, мистер Гордон, - сказал старик.
Гордон взглянул на нее. Дверь была обита листовой сталью, на ней не было ни ручки, ни замка, ничего в этом роде.
- Стены обшиты сталью, - сказал ученый. - Это единственная дверь. Оба окна задраены намертво. Я, и только я, знаю секрет этой двери. Если меня здесь убьют, мой убийца не сможет отсюда выбраться.
Гордон оглядывал большую комнату, подмечая каждую деталь. Она была уставлена, но не переполнена столами, шкафами и стойками с научными приборами. Повсюду лежали книги по разным отраслям знаний, тут и там разложено оружие. Некоторое отличалось очень странной конструкцией.
