Горький Максим

Зыковы

М.Горький

Зыковы

СЦЕНЫ

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

З ы к о в, А н т и п а И в а н о в, лесопромышленник.

С о ф ь я, сестра его, вдова.

М и х а и л, сын.

Ц е л о в а н ь е в а, А н н а М а р к о в н а, мещанка.

П а в л а, дочь её.

М у р а т о в, лесничий.

Х е в е р н, компаньон Зыкова.

Ш о х и н.

Т а р а к а н о в.

С т ё п к а, девчонка-подросток.

П а л а г е я.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

У Целованьевых. В скучной комнате небогатого мещанского дома посредине приготовлен стол для чая, у стены между дверью в кухню и в комнату Анны Марковны другой стол с вином и закусками. Направо у стены маленькая фисгармония, на ней рамки с фотографиями, засушенные цветы в двух вазах; на стене много открыток и акварель: П а в л а в костюме монастырской клирошанки. Два окна на улицу, в палисадник. Ц е л о в а н ь е в а, чистенькая, гладкая женщина за сорок, - у чайного стола; она заметно взволнована, часто смотрит в окна, прислушивается, ненужно передвигает чашки. С о ф ь я задумчиво ходит по комнате, в зубах - погасшая папироса.

Ц е л о в а н ь е в а (вздыхая). Загулялись...

С о ф ь я (взглянув на часы в браслете). Да...

Ц е л о в а н ь е в а. А что же это вы, Софья Ивановна, замуж не выходите?

С о ф ь я. Человека нет по душе. Найдётся - выйду.

Ц е л о в а н ь е в а. В глухом нашем месте - мало интересных мужчин...

С о ф ь я. Интересные-то нашлись бы! Серьёзного человека трудно встретить...

Ц е л о в а н ь е в а. У вас у самой, извините, характер серьёзный, вроде бы - мужской; вам бы взять мужчину тихого...

С о ф ь я (нехотя). А на что он, тихий? Мышей ловить?

(Целованьева смущённо улыбается, видно, что ей неловко с этой женщиной, она не знает, о чём беседовать с нею.)

С о ф ь я (хмурясь, спрятав руки за спину, исподлобья смотрит на неё). Кто это, скажите, пустил про Пашу слух... что она - блаженненькая?

Ц е л о в а н ь е в а (торопливо, негромко, оглядываясь). А это всё покойник муж... ну, и я тоже поддерживала, чтобы не очень интересовались люди. Пашенька всегда была прямая такая, что думает, то и говорит, - кому это может нравиться? Ну, вот... а он, муж-то, подозрение имел, что Паша не его дочь...

С о ф ь я. Разве?

Ц е л о в а н ь е в а. Как же! Это ведь всем известно; он, бывало, выпимши, везде кричит... Ревновал он меня к одному... сектант был тут...

С о ф ь я. Отец Шохина?

Ц е л о в а н ь е в а. Вот и вы знаете.

С о ф ь я. Без связи с вашим именем. Просто знаю - был сектант, человек гонимый.

Ц е л о в а н ь е в а (вздыхая). Ну, уж где, чать, без связи! (Тихонько.) Гонимый... (Быстро взглянув на Софью.) Он, покойник...

С о ф ь я. Шохин?

Ц е л о в а н ь е в а. Муженёк мой... Он, бывало, глядит-глядит на неё, да вдруг и зарычит: "Не моя дочь! Я - человек подлый, ты - это я баба глупая, - не моя это дочь!"

С о ф ь я. Кривлялся немножко?

Ц е л о в а н ь е в а. Бог его знает...

С о ф ь я. Бил вас?

Ц е л о в а н ь е в а. Уж конечно! Да я - что? А за Пашу очень боязно было. Ведь это я кое-как обошла его, в монастырь-то спрятала её, Пашу... Ведь у меня, кроме её, никаких надежд...

П а л а г е я (в двери из кухни). Идут!

Ц е л о в а н ь е в а. Ой, что ты, бес, пугаешь! Недруги, что ли, идут? Чего тебе?

П а л а г е я. Нести самовар?

Ц е л о в а н ь е в а. Скажут, когда надо. Ступай!

М и х а и л (чуть-чуть выпивши, разморён жарой, на безбородом лице усталая улыбка). Ты что, баба, заткнула дверь? Убери свои окрестности.

(Ущипнул её - Палагея ахнула. Михаил смеётся всхлипывающим смехом; Целованьева обиженно поджала губы; Софья около фисгармонии, нахмурясь, смотрит на племянника.)

М и х а и л (идя к столу). Жарко, наречённая мамаша!

Ц е л о в а н ь е в а (бормочет). Ну - где же ещё... какая же мамаша? (Громко.) Палагея у нас придурковата...

М и х а и л. Кто?

Ц е л о в а н ь е в а. Женщина эта.

М и х а и л. Ага! Только она, одна? Это я запомню.

(Идёт к столу с закусками. Софья пробует фисгармонию в басах.)

Ц е л о в а н ь е в а (беспокойно). Зачем же запоминать?

С о ф ь я. Он шутит, Анна Марковна.

Ц е л о в а н ь е в а. Ох, плохо я понимаю эти шутки...

П а л а г е я (из кухни). Мужик верхом приехал...

С о ф ь я. Это - Шохин. Анна Марковна - это ко мне...

Ш о х и н (в двери). Шохин пришёл.

С о ф ь я (строго). Я бы вышла к тебе, Яков!

Ш о х и н (кланяясь). Ничего! Доброго здоровья.

Ц е л о в а н ь е в а (отходит к окну). Вы не стесняйтесь...

С о ф ь я (Шохину). Ну, что?

Ш о х и н. Велел сказать, что напишет письмо.

С о ф ь я. Больше ничего?

Ш о х и н. Ничего.

С о ф ь я. Спасибо.

(Записывает что-то в книжечку на поясе. Михаил, подмигивая на Анну Марковну, наливает Шохину стакан водки; тот, украдкой, выпивает, морщится.)

М и х а и л. Отчего ты, Яков, всегда такой угрюмый?

Ш о х и н. Жалованья мало получаю. Софья Ивановна, у меня к тебе слово есть.

С о ф ь я. Что такое?

Ш о х и н (подходя). Лесничий этот вчера говорил машинисту нашему, что-де всех нас, за наше хозяйство, под суд сажать надо, дескать, от нас реки мелеют и вся земля портится...

С о ф ь я. Ну, - иди...

М и х а и л. Иди, раб!

Ц е л о в а н ь е в а. Это он про лесничего говорил?

С о ф ь я. Да.

Ц е л о в а н ь е в а. Строгий господин. Со всеми - ссорится, со всеми - судится, а сам всегда выпимши и, кроме карт, никаких удовольствий не признаёт. Холостой, должность хорошая - женился бы! Не любят теперь семейной жизни.

М и х а и л. Как - не любят? А - я? Вот я женюсь...

Ц е л о в а н ь е в а. Вы - конечно... Вам - папаша велел.

(Невольно вырвавшееся слово смутило её, она невнятно бормочет что-то и быстро идёт в кухню.)

С о ф ь я (Михаилу). Ты ведёшь себя совершенно неприлично.

М и х а и л. Ну? Не буду больше. Тебе нравится невеста?

С о ф ь я. Девушка красивая, простая... доверчивая. А тебе?

М и х а и л. Мне даже немножко жалко её, - какой я ей муж?

С о ф ь я. Это ты - серьёзно?

М и х а и л. Не знаю. Кажется - серьёзно.

С о ф ь я. Вот и хорошо! Может быть, она заставит тебя подумать о себе самом, - пора!

М и х а и л. Да я ни о чём кроме и не думаю...

С о ф ь я. Дуришь ты много, играешь...

М и х а и л. Это свойственно человеку. Вон и невеста моя играет на простоту, доброту...

С о ф ь я (пристально смотрит на него). Что ты говоришь? Она действительно доверчива...

М и х а и л. И кошка будто бы доверчива, а попробуй, обмани кошку!

С о ф ь я. При чём здесь - обманы?

М и х а и л. Знаешь что? Пусть бы лучше отец женился на ней, а меня в отставку!

С о ф ь я. Какая чушь!

М и х а и л (с усмешкой). Всё равно - сейчас не женится - после отобьёт. Она - доверчива...

С о ф ь я. Перестань! Что за гадости лезут в голову тебе!

(Взволнованно отходит прочь.)

М и х а и л (тихонько смеётся, наливая вина в рюмку, и декламирует).

Я хотел поймать в воде

Отражение цветка,

Но зелёный ил один

Подняла моя рука...

С о ф ь я. Это - что значит?

М и х а и л. Ничего не значит. Шутка.

С о ф ь я. Ой, Миша, смотри, жизнь серьёзна!

(Из прихожей входит Антипа Зыков, мужчина лет под пятьдесят, в бороде с проседью, кудрявый, чёрные брови, с висков - лысоват; Павла - в голубом платье, очень простом, без талии, как ряса, на голове и плечах - голубой газовый шарф.)

П а в л а. Я всегда говорю правду...

А н т и п а. Ну? Поглядим.

П а в л а. Увидите. А где же мама?

Ц е л о в а н ь е в а (из кухни). Иду, иду...

(Антипа идёт к столу с закусками; Павла, улыбаясь, к Софье.)

С о ф ь я. Устали?

П а в л а. Жарко! Пить хочу...

С о ф ь я. Вы сами платье шили?

П а в л а. Сама. А что?

С о ф ь я. Идёт к вам.

П а в л а. Я люблю, чтоб всё было свободно...

А н т и п а (сыну). Гляди, лишнее пьёшь, сконфузишься...

М и х а и л (дурашливо). Жених должен показать себя со всех сторон...

(Антипа, взяв его за плечо, что-то строго говорит ему, Михаил усмехается.)

С о ф ь я (Павле, вдруг, негромко). Который красивее?

П а в л а. Старший...

А н т и п а (резко). Цыц!

С о ф ь я (тихо). Антипа, что с тобою?

(Павла жмётся к ней.)

А н т и п а (смущённо). Ты извини, Павла Николаевна, это для тебя же лучше...

П а в л а. Что?

А н т и п а. А - вот... этот сударь... (Мычит.)

Ц е л о в а н ь е в а (с блюдом в руках, на блюде - кулебяка). Пожалуйте закусить, прошу вас...

П а в л а (Антипе). Надо быть добрым, а то я буду бояться вас...

А н т и п а (ласково усмехаясь). Ты всё про своё, про добро... Эх, дитё ты моё... (Говорит ей что-то, понизив голос.)

М и х а и л (хот и выпивший, чувствует себя лишним, бродит по комнате, усмехаясь, на ходу говорит тётке). Тесно, как в курятнике...

Ц е л о в а н ь е в а (волнуясь, следит за всеми, подходит к Софье). Пожалуйте к столу-то! Зовите, а то меня не слушает никто...

С о ф ь я (задумчиво). Нравится мне ваша дочь...

Ц е л о в а н ь е в а. О? Дай-то господи! Посмотрели бы вы за ней, поучили её...

С о ф ь я. Да, конечно. Наше, бабье дело везде - общее...

П а в л а (удивлённо). А как же люди?

А н т и п а. Что - люди?

П а в л а. Что ж они подумают?

А н т и п а (с жаром). Да мне - пёс с ними! Пускай, что хотят, то и думают. Люди! Чем я обязан им? Горем да обидами. Вот она, рука, которой я жизнь свою возводил, - это моя рука! Что мне люди? (Выпил водки, вытер рот салфеткой.) Вот ты моя будущая... дочь, скажем; ты всё говоришь - ласково надо, добром надо! Четвёртый раз я тебя вижу, а речи твои всё одинаковы. Это - оттого, что жила ты в монастыре, в чистоте... А поживи-ка на людях другое заговоришь, душа! Иной раз так бывает - взглянешь на город, и до смерти хочется запалить его со всех концов...