СКАЗКИ И МИФЫ НАРОДОВ ЧУКОТКИ И КАМЧАТКИ

ОБ УСТНОМ ПОВЕСТВОВАТЕЛЬНОМ ТВОРЧЕСТВЕ НАРОДНОСТЕЙ ЧУКОТКИ И КАМЧАТКИ

Устное творчество коренных народностей Чукотки и Камчатки представляет важный источник для всестороннего изучения и понимания их духовной культуры, многовекового трудового опыта, общественного устройства и быта. Коренные народности этих северо-восточных окраин Сибири — азиатские эскимосы, чукчи, кереки, коряки, ительмены и другие — до Великой Октябрьской социалистической революции не имели письменности. Их далекое историческое прошлое не засвидетельствовано письменными памятниками. Первые достоверные документальные источники об этих народностях, как, впрочем, и о коренных народностях Русской Америки — эскимосах, алеутах и северо-западных индейцах, появляются лишь в середине XVIII в. в связи с проникновением первых русских землепроходцев и мореплавателей на Крайний Север азиатского континента, Аляску и Алеутские острова. Что же касается научных исследований в области материальной и духовной культуры аборигенов Чукотки и Камчатки, их родственных и неродственных языков, то они по-настоящему начались лишь в конце XIX — начале XX в. и широко стали проводиться в советскую эпоху. Таким образом, отсутствие письменных памятников о древнем периоде жизни народностей этого региона компенсировалось научными исследованиями в данной области русских и советских историков, археологов, этнографов, антропологов, языковедов и фольклористов, выполнивших за последние десятилетия большую полевую работу в районах северо-востока Сибири, на основе которой осуществлен ряд важнейших теоретических исследований.

Фольклор аборигенных народностей Чукотки и Камчатки сохраннл много ценных для науки сведений о далеком прошлом азиатских эскимосов, чукчей, кереков, коряков и ительменов. Именно поэтому мы рассматриваем устное повествовательное творчество аборигенов Чукотки и Камчатки не только как памятник народного искусства, но и как источник изучения их исторического развития. Произведения устного народного творчества бесписьменных народов не определяют точных дат исторических событий в разные эпохи и периоды их жизни, но в этих произведениях в той или иной, степени отображаются древние представления, обычаи, верования, особенности быта, непосредственным образом связанные с производственной и духовной жизнью народа на разных этапах его исторического пути. Историко-этнографический аспект изучения фольклора и состоит именно в том, что при отсутствии письменных свидетельств по истории конкретного народа мы получаем из этого устного источника в ряде случаев достоверные сведения о производственной деятельности, общественном устройстве, мировоззрении, ранних формах искусства и других сторонах жизни людей в далеком прошлом. Так, во многих устных произведениях народностей Чукотки и Камчатки рисуются яркие картины охоты на дикого оленя, коллективной и одиночной охоты на морского зверя, картины обмена продуктов оленеводства на продукты морского промысла между оленеводами и приморскими жителями, даются сведения об общественном устройстве (первобытная община, большая семья, одиночная семья, пережиточные явления материнского и отцовского рода и другие виды социальной организации), описываются межплеменные войны за обладание оленьими стадами и борьба между приморскими общинами за охотничьи угодья; в них имеются свидетельства о семейных обычаях, мировоззрении, о физическом воспитании охотника и воина, о предметах материальной культуры, изготовленных из камня, глины, кости, шкур, китового уса, дерева, о приручении животных, сведения о топонимах, указывающих на места древних поселений той или иной народности, и т. д.1. Все эти-полезные сведения, сохраненные в народной памяти, могут быть использованы в историко-этнографических исследоваииях о формах общественного устройства аборигенов Северо-Восточной Азии и Северо-Западной Америки в различные эпохи их развития.

Развитие многообразных форм устного художественного творчества у разных народов мира в большой степени зависело от конкретных условий жизни данного этнического коллектива в определенных географических и климатических условиях, с присущими этому коллективу способом производства и общими этническими признаками.

Традиционные формально-стилистические приемы тех или иных видов устного творчества, часто совпадающие у разных народов мира или заимствованные одним народом у другого, в условиях творчества конкретного этнического коллектива способствуют раскрытию реальных исторических процессов, художественно воплощенных в данном виде устного творчества. Возникнув в значительном своем числе в доклассовом обществе из древних мифов, многие предания и сказки продолжают свое существование в условиях разложения первобытной общины и позже — в условиях иных общественных формаций не в застывшем виде, а в развитии, выполняя свои функции художественного отражения явлений реальной жизни. Все эти свойства характерны в равной мере для фольклора народностей чукотско-камчатского региона.

Непосредственное и многовековое соседство азиатских эскимосов с чукчами, их непрерывающиеся культурно-экономические связи, обусловленные взаимозависимостью исторически сложившегося хозяйственно-производственного комплекса (оленеводство и морской промысел)2, значительной общностью элементов духовной культуры3, эскимосско-чукотским билингвизмом (со стороны эскимосов)4, и, как следствие, неизбежные явления этнической ассимиляции (особенно в результате имевших место брачных союзов Между приморскими чукчами и эскимосами) — все это оказало несомненное воздействие на развитие общих черт различных видов самобытного искусства у этих разноязычных народностей, в том числе на развитие сходных и общих жанров устного повествовательного творчества позднего периода. Образовалась своеобразная непрерывная цепь некоторых общих сказочных циклов (сказания о вороне, сиротке, женщине — создательнице людей и животных, брачных союзах людей с животными, мифы о других мирах и т. д.), связующим звеном (но не источником) которой в силу исторических причин и географических условий стал чукотский фольклор. Эту цепь взаимодействия устного художественного творчества чукотско-камчатских народностей можно изобразить следующим образом:

азиатские эскимосы ↔ чукчи ↔ кереки ↔ коряки ↔ ительмены

Данная схема не означает замкнутости цепи: фольклор каждой из контактирующих народностей в разное время взаимодействовал с фольклором других родственных или неродственных по языку соседних народностей. Так, азиатские эскимосы до 30-х годов текущего столетия, кроме чукчей, имели постоянные связи с аляскинскими эскимосами, а последние, в свою очередь, — с канадскими эскимосами и северными индейцами; чукчи общались кроме эскимосов и коряков с кереками, юкагирами, якутами, частично с эвенами; коряки, кроме чукчей и ительменов, — с кереками, эвенами; ительмены, кроме коряков, со стороны моря могли общаться с островными народностями — айнами, и т. д. Исторически не засвидетельствованы контакты крайних звеньев цепи — эскимосов и ительменов, однако взаимодействие устного творчества их опосредствованно осуществлялось через чукотско-корякский массив.

Отмеченные явлении исторического взаимодействия культур родственных по языку чукотско-камчатских народностей с культурой иноязычных азиатских эскимосов позволяют рассматривать устное творчество всего чукотско-камчатского региона в совокупности. Это, однако, не исключает выделения локальных особенностей фольклора каждой народности, поскольку в ранних образцах эскимосских мифических преданий прослеживаются несомненные черты древнего общеэскимосского творчества, а в чукотско-корякско-ительменских — особенные черты собственно чукотско-камчатского творчества.

Собирание устного художественного творчества народностей Чукотки и Камчатки уже в начале XX в. привлекло внимание таких крупнейших исследователей их культуры и языков, как В. Г. Богораз и В. И. Иохельсом Они записали и опубликовали значительное количество текстов чукотского, азиатско-эскимосского, корякского и ительменского фольклора. (Здесь и далее сведения о трудах упоминаемых авторов см. в Списке литературы, стр. 638–641).

Большое количество текстов на родных языках этих народностей в советский период записали П. Я. Скорик, Л. В. Беликов, Ф. Тынэтэгын, П. И. Инэнликэй, В. Ятгыргын (чукотский фольклор); Е. С. Рубцова, Г. А. Меновщиков (фольклор азиатских эскимосов); С. Н. Стебницкий, Л И. Баранников, К. Кеккетын, Л. Жуков, X. Нутэвьи, И. С. Вдовин, Н. А, Богданова, А. Н. Жукова (корякский фольклор); Е. П. Орлова, А. П. Володин, Н, К. Старкова (ительменский фольклор), В. В. Леонтьев (керекский фольклор). Часть собранных материалов опубликована на родных языках носителей с подстрочными переводами, часть — в русском переводе, значительное число текстов находится в личных архивах собирателей5.

Для более или менее полной характеристики жанров и сюжетов фольклора палеоазиатов Чукотки и Камчатки существенно недоставало нового текстового материала, особенно по корякскому и ительменскому фольклору. Разрозненные и далеко не полные публикации его в разное время осуществлялись в специальных паданиях для местных нужд или для специалистов-лингвистов, поэтому не были доступны широкому кругу фольклористов и любителей устного народного творчества.

Этот пробел восполнен новыми записями, осуществленными советскими лингвистами и этнографами, а также переводами на русский язык ряда ительменских текстов В. И. Иохельсона, впервые опубликованных полностью в 1961 г. Д. Уортом (Kamchadal texts).

Включение в настоящий сборник части переводов ительменских текстов, записанных В. И. Иохельсоном, оказалось необходимым в связи с недостаточностью нового материала для характеристики ительменского вороньего цикла. При этом следует заметить, что В. И. Иохельсон кроме обширных записей текстов ительменского фольклора собрал и опубликовал в 1905 г. на английском языке 130 текстов корякских сказок, в которых многосторонне отражается мифологическая основа корякского вороньего цикла. В связи с достаточным количеством корякских текстов, записанных в советский период, м