Бушков Александр
Бешеная (Бешеная - 1)
Александр Бушков
БЕШЕНАЯ
Глава первая. Mademoiselle Daria.
...Зеленая "шестерка" свернула во двор, мазнув тусклыми фарами ближнею света по шеренге темно-красных гаражных дверей, медленно поехала вдоль длиннющей блочной девятиэтажки... - Лажа, - сказал тот, что повыше, усатый. - Что? - Второй, накрывавший газетой пистолет на столе, лениво обернулся к нему. Усатый кивнул на цветной экран, где мордастый негр неторопливо стягивал плавки с пикантной брюнетки, сидевшей с широко расставленными ногами. Черномордый не мог и подозревать, что вскоре папаша, он же Чак Норрис, жестоко обидится на этаких вот трахальщиков его доченьки и начнет мочить всех подряд, вдоль-поперек и всяко, не делая различий меж черными и белыми. - Туфту гонят, - сказал усатый. - Пока ты выходил, я крутанул в замедленном действии. - Ну и что? - Трусы-то он снял, а у нее под ними еще одни. В замедленном хорошо видно. - На то кино, - пожал плечами второй. - Если давать всякому черномазому по-настоящему-то стягивать... - О, как он ее... - Ну, папуас, чего хочешь? Эй, вроде машина подошла? ...Широкоплечий парнишка в свитере и распахнутой кожанке выскочил из "шестерки", резво вбежал в подъезд и рысью припустил по лестнице. - Точно, тачка, - сказал усатый. - Пора бы. Встал за дверь, живо! Смотри у меня... - Да чего там, двор пустой... - Все равно варежкой не щелкай. До поезда - как до Китая раком. - А нам бы день простоять да ночь продержаться... В дверь позвонили уверенно, даже нагло, длинно. Второй, держа "ТТ" стволом вверх, прижался к стене, встал так, чтобы видеть прихожую в висевшем напротив холодильника зеркале. Усатый медленно повернул головку первого замка, второго. Крепыш в кожанке, энергично нажевывая резинку, окинул его нахальным, оценивающим взглядом: - Девочек заказывал? - Ну. - Тогда посторонись, братила, о-так... - Крепыш, ловко упершись ладонью ему в живот, отодвинул от двери, моментально просочился в прихожую и совершенно по-хозяйски затопотал направо, в комнату. Там уже был полный порядок - напарник мирно сидел за столом, держа руку рядом с газетой. На экране блаженно постанывал негр, взгромоздившийся уже на совершенно равнодушную к происходящему брюнеточку. - Тут один, а ну-ка там... - Крепыш пошел в другую комнату, быстро нашел выключатель. - Эй, ты полегче... - беззлобно бросил усатыи. - Гуляет тут, как по проспекту. - Братила, ты что, первый раз с нашим столом заказов связался? Я ж должен окинуть заботливым взглядом, может, у тебя в шкафу три Чикатилы, и все извращенцы? А девочек беречь надо. чтобы товарный вид держали... Мне что, самому ложиться? Усатый взирал на него мрачновато. - Ладно, перечирикали, - пожал он плечами. - Иди, гони телок. - Друг ты мой единственный, вот с телками накладка. Ну не было у нас двоих, хоть ты меня режь. Разобрали. Время на дворе холодное, зима, всем погреться охота. Одна есть. Чем богаты. От сердца отрываю. - Ну слушай... - Да фирма веников не вяжет! - заторопился крепыш. - Обоих обслужит по мировым стандартам. Девочка классная, в Париже работала. - Заездишь. - Жопу ставлю. Сама докажет. - И хрипло пропел: - "Она была в Пар-риже..." Не, честно. Работала в Париже. Хрусти капустой, господин клиент, у нас вперед, как в лучших домах Лондона. Четыреста. - Чего? - А того. Ты ж сам заказывал до утра? А телка клевая, не отбросы, опять-таки парижская школа... А то я поехал, без тебя хватит любителей на парижскую выучку... - Ладно, тормози, - усатый вытянул из кармана толстую пачку свернутых вдвое бумажек, отсчитал восемь. - Хоккей? - Хоккей. Значит, в шесть утра я ее забираю, усек? Да, братила, я отолью? В подъезде холодно... - Валяй в темпе. И гони телку. Усатый немного расслабился, но из прихожей не ушел, стоял, подпирая плечом косяк, и ладонь держал на свитере, прикрывавшем заткнутый за пояс пистолет. В туалете шумно, оглушительно спустили воду, выскочил крепыш, бросил: - Дверь не закрывай, сейчас будет парижаночка. - И, топоча, ссыпался вниз. Дверь осталась распахнутой. Усатый переместился к ней, сузил глаза и напряженно вслушивался. Этаж был последний, девятый, так что верхней площадки не имелось, и сюрпризов следовало ожидать только снизу. Слышно было в покойной вечерней тишине, как внизу с лязгом переключили передачу, взвыл мотор и машина уехала. Внизу зацокали каблучки. Девушка не спеша поднималась. Усатый ждал, чуть приподняв большим пальцем край толстого свитера. В квартире работал телевизор, чирикали вовсю англоязычные голоса и, плохо успевая за ними, гнусаво бубнил переводчик. Девушка поднялась на девятый этаж - довольно высокая, с рыжими распущенными волосами, в распахнутой шубке из искусственного меха, якобы леопарда, и черном коротком платьице. Помахивая пластиковым пакетом, она совсем медленно преодолела последний лестничный марш, шумно отдышалась и сказала непринужденно: - С тебя девять баксов. По баксу за этаж, милый. Не так-то и приятно чапать пешедралом на стройных ножках и высоких каблучках... Усатый хмыкнул, но, оглядев ее внимательно, должен был признать, что ножки и впрямь неплохи. Годочков ей, правда, не меньше двадцати пяти, но, если прикинуть, как раз в его вкусе - не слишком юна и не слишком стара и на шлюху, что приятно, обликом не похожа. - Ладно, - сказал он, чуть расслабившись. Прислушался, но внизу было тихо. - Заходи. А насчет премии будет видно, к утру соберем заседание месткома, обсудим твое поведение, там и решим... Когда она сняла шубку, проворно перехватил из рук, запустил пальцы в карманы, но ничего не обнаружил. Взял из рук пакет, заглянул. Там отыскалась лишь коричневая резиновая маска Кинг-Конга и синие пакетики с импортными презервативами. Да обернутая в целлофан фотография. - А обезьян зачем? - хмыкнул он. Окинул ее взглядом с ног до головы. Нет, что-либо спрятать под этим платьицем было решительно невозможно. - А некоторым нравится, - она дернула плечом и улыбнулась довольно озорно. - Надевает, понимаешь ли, маску, ставит невдалеке - напротив зеркала и балдеет... - Вообще-то, мысль, - фыркнул он. - Там побачим... - А обыскивал зачем? - А насчет клофелинчика, - Это как? - она уставилась самым невиннейшим взором. - Не знаешь? - хохотнул напарник, вышедший тем временем в прихожую. - И в водочку, поди, в жизни не подливала? - Ма-альчики... У нас серьезная фирма. Обижаете невинную девочку, Я туфли сниму, ладно? На шпильках на девятый - облезешь... - Да ты уж все снимай, - жизнерадостно посоветовал второй. - Ну, так-таки и сразу? - Девушка, покачивая бедрами, прошла в комнату. Уселась в потертое кресло, закинула ногу на ногу и вытащила сигарету из валявшейся на столе пачки "Мальборо". Огляделась. - Нет, мальчики, делаю вывод, что мне сегодня решительно повезло. Вид у вас самый славянский, квартирка на бичёвскую блатхату не похожа, хвосты селедочные на скатерти не валяются... - Мы, вообще-то, ребята приличные, - подтвердил тот, что был без усов. Сел на подлокотник и положил ей руку на колено. - Только требовательные. Если уж в вашей шарашке двоих не нашлось - придется, лялька, поработать ударником капиталистического труда. И двустволочкой, да и всяко. - Так бывало и вертолетиком, дяденька, - прощебетала она голоском младшей школьницы. Зажмурилась, когда его ладонь скрылась под платьем, с закрытыми глазами выдохнула дым. - Оголодавший мальчик, а? - Да не то чтобы, - сказал он хрипло. - Просто сидим тут два часа и пялимся на импортное траханье - Природа уж и требоват, как говорится. - По вашим брючкам видно, сэр... Хоть фонарик вешай, как на негабаритный груз. - И моментально они поняли друг друга... - Он расслабился совершенно. Ну, сядь, как примерная школьница в классе. - Ага, и мигом останусь без плавок. Хозяин! - девушка глянула через плечо зависшего над ней парня. - Еще немного - и ваш друг с меня трусики стянет... Усатый, как раз кончивший откупоривать "Амаретто", цепко посмотрел на нее, улыбнулся одним губами а промолчал. - Он у вас всегда такой серьезный? - громко, театральным шепотом поинтересовалась рыжая. - Да с детства такой, - сказал второй. - Папа его в доценты налаживал, вот и привык делать физиономию... Макс, что ты, в натуре? Ляльку доставили, все путем, расслабляемся... Усатый пилил три стакана, одним глотком опорожнил свой. Похоже было, он и в самом деле искренне пытается расслабиться, но что-то мешает. Он сидел на стуле так, что пистолет из-под свитера совершенно не выпирал, держал правую ладонь на колене, пальцами левой постукивал по столу, молча разглядывал девушку, и холодок во взгляде не таял. - Значит, Макс? А ты кто? - А я - Билли. Как Клинтон. - Ну да? - она наконец села, как примерная школьница в классе, раздвинула коленки, предоставив руке заказчика охальничать, как вздумается. - И получается у нас сплошной импорт. Потому что я - Жанна. - А вчера кем была? - поинтересовался Макс. - Все зависит от клиента, - пожала она плечами. - Если ему так уж приспичит, можно и Прасковеей... Только после Парижа Жанной стать - самое обычное дело... - Ты что, там точно была? - Век воли не видать, Билли... - Она деликатно сняла его руку, достала из пакета фотографию и подала ему с весьма горделивым видом. Билли уставился на цветной полароидный снимок, Долго разглядывал, нехотя отдал напарнику: - Слушай, и вправду, похоже... Макс всмотрелся. Жанна - или как ее там - стояла рядом с злегантнейше одетым типом средних лет, на заднем плане величаво вздымалась Эйфелева башня, зеленели клумбы, раду! ой пестрели автомобили, сплошь импортные, и весь окружающий пейзаж в самом деле не особенно-то и походил на декорацию. - Ну да, - с ноткой зависти сказал Билли. - Вам, мочалкам, в Париже обустроиться легко, не то, что нам... А, Макс? - Это точно. - Макс положил фотографию на стол. - Нам с тобой, конечно, пришлось бы потруднее... Даже Жанна подметила, что в этой невинной фразочке таился некий двойной смысл - очень уж многозначительно фыркнул Билли. Он поинтересовался: - И как оно там, в Париже? Подожди, так ты что, язык знаешь? - Да вовсе не обязательно, - призналась Жанна. - Я тебе честно скажу черт-те сколько можно продержаться на двух фразах: "Ля минет" и "Мани-мани-мани"... Выше крыши. - Ну, насчет ля минет и тут соображаем не хуже, чем там... - Билли вновь принялся поглаживать ее бедро. - А что, в Париже наши ценятся? - Там, знаешь, больше всего ценятся трансвеститы, - сообщила Жанна. - Это кто? - А это мужики, переделанные в женщин. Последний писк моды. Французы торчат. - Тьфу ты... - Билли сплюнул вполне искренно. - Для такого дерьма в музыке и слов нет... Что же из Парижа улетела? Я бы на твоем месте за такой городок держался... - Конкуренция, - вздохнула Жанна. - Развитой капитализм - это тебе не вздохи на скамейке. А от тамошней ментовки так просто не откупишься. Тот мужичок, что на фотографии, даже и замуж звал, да грубо разлучили полицаи... - Ну вот, пошли романы, - хмыкнул Макс, уже добродушнее, правда. - У тебя их, поди, в запасе... - Профессия такая, - ослепительно улыбнулась Жанна. - Между прочим, древнейшая. Или одна из. Про нас аж в Библии, между прочим, написано. Довольно даже неодобрительно, правда, но все-таки... Билли, подай стаканчик, как сущий джентльмен... Мерси боку. Она выпила половину, отставила и спросила: - Рассказать вам про Париж? - Соловья баснями не кормят, - отмахнулся Макс. - Билли, ну-ка погуляй в и комнату, да посиди, помедитируй. Я за тобой потом зайду. - Ну вот. - проворчал Билли, нешуточно огорченный, медленно встал. - Вечно вы, гражданин, без очереди, а потом, я б и тут посидел, с неё не у