Александр Бушков
Дождь над океаном
3 вандемьера 2026 года.
Время — среднеевропейское. Вторая половина дня. И была Европа, и была золотая осень, именуемая по ту сторону океана индейским летом, и был солнечный день: день первый. Фотограф тщательно готовил аппарат. Камера была старинного образца, из тех, что не начинены до предела автоматикой и электроникой — ее хозяин по праву считался незаурядным мастером и в работе полагался лишь на объектив да на то неопределимое словами, что несколько расплывчато именуется мастерством. Или талантом. Те двое за столиком летнего кафе его и не заметили, не знали, что сразу привлекли внимание. Молодые, красивые, загорелые, в белых брюках и белых рубашках, бог весть из какого уголка планеты залетевшая пара, беззаботные влюбленные из не обремененного особыми сложностями столетия. Он выжидал самый подходящий момент и, наконец, дождался. Пушистые и невесомые волосы девушки красиво просвечивали на солнце, четко обрисовывался мужественный профиль ее спутника, и этот их наклон друг к другу, отрешенная нежность во взглядах и позах, широкая и сильная ладонь мужчины в тонких пальцах девушки, крохотная радуга, родившаяся в узких бокалах, — все и было тем мгновением, которое следовало остановить. Подавив всплывшее на миг пронзительное сожаление о собственной давно растаявшей молодости, фотограф нажал кнопку. Едва слышно щелкнул затвор.
— Нас фотографируют, — сказала девушка.
— Это не то, — сказал ее спутник. — Это Нимайер, тот самый. Будет что-нибудь вроде «Этюда с солнцем». Итак? Играя его пальцами, девушка с беззаботной улыбкой продолжала:
— Когда он впервые изменил траекторию, в Центре поняли, что это искусственный объект. Внеземной искусственный объект. К нему приблизился «Кондор». Через две минуты связь с «Кондором» прервалась. Космолет дрейфует, такое впечатление, будто он абсолютно неуправляем. К нему вышли спасатели. Вскоре объект лег на геоцентрическую орбиту и постепенно снижается. Прошел в полукилометре от станции «Дельта-5», после чего связь со станцией прервалась. Датчики системы жизнеобеспечения сигнализируют, что экипаж мертв. Что экипаж сам разгерметизировал станцию…
— Его держат радарами?
— Да, лучи он отражает. Размеры — десять-двенадцать метров, правильных очертаний.
— Маловато для космического корабля, — сказал мужчина. — Автоматический зонд?
— Зонд-убийца… — сказала девушка. — Совет Безопасности заседает непрерывно. Сначала хотели просто сбить его, но потом все же рассудили, что открытой агрессивности он не проявляет — пострадали только те, кто оказался близко от него. Так что решено наблюдать.
— И при чем тут я? Неужели…
— Да, — сказала девушка. — Он начал торможение, если не последует новых маневров, через девять часов с минутами приземлится на территории этой страны. Поскольку резидентом здесь ты…
— То мне предстоит заниматься еще и инопланетянами. Прелестно, никогда и подумать не мог.
— Но ты же понимаешь, Ланселот…
— Понимаю, — сказал он. — Все прекрасно понимаю и помню, в какой стране нахожусь. Нейтралы с тысячелетним стажем, единственное на планете государство, сохраняющее национальную армию и разведку, одержимое прямо-таки манией независимости, которую они сплошь и рядом толкуют просто-напросто как противодействие любым начинаниям Содружества. И в ООН они соизволили вступить лишь пятнадцать лет назад.
— Тем более нельзя угадать, как они поведут себя сейчас, — сказала девушка.
— Ну конечно. Впервые в истории приземляется искусственный объект инопланетного происхождения, причем на их территории. Наверняка они не допустят к себе ни комиссию, ни тем более войска ООН.
— Но ведь на сей раз обстоятельства…
— Именно потому, — сказал мужчина. — Анна, я здесь сижу пять лет, я их знаю. Конечно, вопрос чрезвычайно серьезен, дипломаты заработают, как проклятые, но когда-то их еще уломают? И уломают ли? Не драться же частям ООН с их армией, не оккупировать же страну… И они это очень быстро поймут и будут держаться до последнего… Пошли. Он бросил на столик банкнот, и они медленно пошли по набережной, держась за руки. По голубой воде плавно скользили яркие треугольники парусов, отовсюду неслась веселая музыка, воскресный день перевалил за полдень.
— Иногда я прямо-таки ненавижу свою работу, Анна, — сказал Ланселот. — Из-за того, что эти динозавры цепляются за идиотские традиции, мы вынуждены держать здесь наблюдателей, терять время и силы, чтобы ненароком не просмотреть какого-нибудь вовсе уж неприемлемого выверта…
— Советник сказал, что у тебя есть человек в их разведке. Он имел в виду Дервиша?
— Да, — сказал Ланселот. — И не только в разведке. Умные люди, которые понимают всю нелепость ситуации и, разумеется, не получают от ООН ни гроша. И тем не менее, по здешним законам любой из них может угодить в тюрьму за шпионаж в пользу «неустановленного внешнего врага». И мы ничего не сможем сделать.
— Я, признаться, до сих пор не могу понять…
— Ну да, — сказал Ланселот. — Я через это да-авно прошел. Конечно, это саднит, Как заноза, это трудно принять и понять — на разоружившейся и уничтожившей границы Земле существует такое вот государство-реликт. Ну а что же делать, Анна? Принудить их никто не может. Прав человека они не нарушают. Завоевательных планов не лелеют, глупо думать, что их армия способна противостоять всей остальной планете. Остается наблюдать и надеяться, что им надоест, что найдутся политики-реалисты и сделают последний шаг. Что, наконец, случится нечто, способное встряхнуть как следует замшелые каноны. Этот случай, например.
— Ты так спокоен?
— Конечно, нет, — сказал Ланселот. — Я понимаю, что такое случается впервые. Но я просто не могу представить, что за штука вот-вот приземлится и почему гибнут имевшие неосторожность оказаться на ее пути. Да и некогда мне гадать. Если он приземлится здесь, работа предстоит не из легких, нужно подготовиться… Она посмотрела с тревогой, и это не была игра на посторонних:
— Я боюсь за тебя…
— Не надо, ладно? — сказал он. — Очень трудно работать, когда за тебя боятся. Да, если разобраться, какая работа? Мы всего лишь будет следить за всем, что они предпримут, подслушивать и подсматривать с Земли и со спутников. Рутина. Она молчала, и Ланселот, резидент Совета Безопасности, знал, что она вспоминает о тех троих, все же погибших здесь, несмотря на специфику работы и столетия. Она перехватила его взгляд и отвернулась, и он понял, что лучше промолчать и не упоминать о банановой корке, на которой можно поскользнуться через два шага, и о прочих верных слугах ее величества теории вероятностей. Он только чуточку сильнее сжал ее теплую ладонь.
— Когда-нибудь все кончится, — сказал он. — А что до… Анна, милая, я как-то привык не погибать и добиваться успеха, само собой получается…
— Я знаю, — сказала она. Прохожих почти не было. Ланселот остановился, повернул ее к себе и поцеловал. Она тихонько отстранилась и пошла вдоль парапета, ведя ладошкой по нагретому солнцем граниту. Ланселот неслышно шел рядом. Интересно, думал он, почему Себастьян стал так часто ее присылать — Считает, что я чуточку захандрил? Многие ведь хандрят. Трудно быть чем-то вроде персонажа старинного фильма, пусть ты и прекрасно понимаешь, насколько это важно и необходимо. Какие там, к черту, супермены…
— Я не верю в инопланетную агрессию, — сказала Анна, не оборачиваясь.
— Я тоже, — сказал он. — Хотя бы потому, что приличная агрессия наверняка обставлялась бы не так… Что ж, нужно трубить сбор. В первую очередь разыщу Дервиша. Вот если бы еще и полковник был из наших… Есть тут один полковник, чертовски любопытный экземпляр. Стоп! — он приостановился. — Вот с этого и нужно было начинать. Если эта штука все же плюхнется сюда, наверняка ею займутся именно этот генерал и именно этот полковник. Девять часов, океан времени. Пошли. Они спустились по широкой гранитной лестнице, пересекли площадь, традиционно украшенную статуей какой-то знаменитости времен средневековья завернули за угол и сели без приглашения на заднее сиденье белой «Альфа-кометы». Человек за рулем повернулся к ним:
— Заседание только что закончилось. Решение прежнее — наблюдать. Спасатели догнали «Кондора». Экипаж мертв. Они сами отключили подачу кислорода, немотивированное самоубийство, как и на «Дельте».
— Объект?
— Нужно торопиться, Ланселот, — сказал человек за рулем. Лицо у него застыло. — Нет у нас девяти часов. Он увеличил скорость, идет по той же траектории. Теперь никаких сомнений — это не люди. Люди таких перегрузок не выдержали бы.
— Может быть, они нейтрализуют перегрузки, — сказал Ланселот. — Антигравитация, что там еще…
— Черт их знает. У нас — не больше часа.
3 вандемьера 2026. Часом позднее.
Радиопереговоры наземных служб фиксируются орбитальной станцией «Фата-моргана».
— Я — Ожерелье-3. Объект миновал стратосферу.
— Я — Ожерелье-4. Объект миновал тропосферу.
— Я — Ожерелье-5. Объект совершил посадку. Ни с одним из известных типов космических аппаратов не ассоциируется. Место приземления в дальнейшем будет именоваться точкой «Зет».
— Я — Центр. В точку «Зет» мною выслан вертолет с оперативной группой. Арапахо — поддерживать непрерывную связь.
— Я — Арапахо. Объект имеет вид конуса высотой около пяти метров, диаметр основания около двух метров. Цвет — черный. Радиоактивного излучения, радиоволн не зафиксировано. Температура не отличается от температуры окружающей среды.
— Я — Ронсеваль. Бронедесантные подразделения завершили блокирование района.
— Я — Арлекин. Опергруппы вышли на исходные-позиции.
— Я — Магистр. Со стороны ООН никаких демаршей не последовало. Прослушивание телефонов представительства ООН и его радиосвязи со штаб-квартирой проводится в соответствии с имеющимися планами. Дополнительные дешифровщики подключены.
