Дмитрий ВОЛОДИХИН
КОНКИСТАДОР
…И кажется, в мире, как прежде, есть страны,
Куда не вступала людская нога,
Где в солнечных рощах живут великаны
И светят в прозрачной воде жемчуга.
С деревьев стекают душистые смолы,
Узорные листья лепечут: «Скорей,
Здесь реют червонного золота пчелы,
Здесь розы краснее, чем пурпур царей!»
И карлики с птицами спорят за гнезда,
И нежен у девушек профиль лица…
Как будто не все пересчитаны звезды,
Как будто наш мир не открыт до конца!
Николай Гумилев
В полночный век
Наступит время —
Из пепла снов
Восстанет племя.
О, наше племя —
Лихие люди!
Венец победы
Себе добудем.
В бою удалом
Мы вырвем славу,
Нам громы пушек
Всегда по нраву.
Нам воздух битвы
Милей салона,
Ветра дорог,
Набатов звоны!
Стон колокольный
Зовет нас в строй,
Струна рассвета
И в сердце зной.
Фаланга сильных
Шагнет из мрака.
Ударим вместе!
Уйдем без страха!
Мы быстро гибнем…
Вот нас уж нет.
Пусть над могилой
Звучит сонет.
Дмитрий Михайлович
Глава 0.
Четырнадцать лет без войны
14 декабря 2140 года.
Орбита Фальстафа, система звезды Солетты.
Виктор Сомов, 44 года.
1-я крейсерская эскадра Независимого государства Терра легла на боевой курс. Командор Виктор Сомов держал штандарт на линейном крейсере «Гангут».
По штату в 1-ю эскадру входили три флотилии: две ударных и одна поддержки. Флотилия поддержки состояла из крейсерской базы, корабля-дока, двух скоростных транспортов, корвета разведки, лидер-корвета и восьми корветов сопровождения. В первую ударную вошли «ветераны»: броненосные крейсеры «Синоп», «Реконкиста», «Сталинград» и «Грюнвальд»; только флагман был у них относительно современный – линейный крейсер «Бенито Перес Гальдос». Вторую ударную вел сам командор на «Гангуте». В нее входили новенькие, только что с верфи, броненосные крейсеры «Перон», «Магельяеш», «Запорожская сечь» и «Святая Троица». Серия «Гранд-1М». Такие обводы, что любуясь, можно им сердце свое отдать, как какой-нибудь совершенной красавице…
– Командор Сомов! Вызываю командора Сомова!
– Слушает Сомов.
– Капитан 2-го ранга Сайко, разведкорвет «Сан-Хуан». Вижу цель. Цель групповая, состав восемь.
– Передать флагманскому артиллеристу для сопровождения.
– Есть передать флагманскому артиллеристу для сопровождения!
«…Ну, голубчики, собралась вся компания, ни один не вышел в самостоятельный рейд. А то были бы лишние хлопоты…»
В сущности, он, Виктор Сомов, сделал все, что умел, да и, в общем, все, что необходимо было для такого случая. Тактически давно предсказанная ситуация: прорыв «волчьей стаи», то бишь относительно небольшого, но мобильного отряда через периферийный Объект Перехода, бомбардировка «скорым изгоном», десант, захват «слабого звена», то есть отдаленной и умеренно укрепленной базы, ожидание основных сил… Очень простой сценарий. Поистине лакомый кусочек. Нужно только правильно определить после прорыва: в каком месте и какими силами встретить гостей. А в системе Солетты, – солнышка для землеподобной планеты Терра-2 – есть только одно по-настоящему слабое звено. Это планета Фальстаф, колонизированная на скорую руку, небрежно охраняемая, укрепленная фортом, находящимся в состоянии вечной реконструкции. А что? И не такое дело запускали в надежде на терранский авось…
Сайко и флагарт, капитан 1-го ранга Максим Оганесян, перебрасывались короткими репликами. Оганесян:
– Господин командор, одиннадцать минут до зоны огневого контакта.
Кто бы это мог быть? «Буйные»? В смысле, новые арабы, вооруженные силы Аравийской лиги? «Буйными» Сомов называл их когда-то… в ту пору шла война, и о той давней войне он почти все успел позабыть.
Последняя война командора закончилась четырнадцать лет назад. С тех пор он – мирный военный… если не считать пары мелких эпизодов, конечно…
Нет, не «буйные». Ба! Этих-то какими судьбами сюда занесло? Вот уж кого не ждали… Независимое государство Нью-Скотленд, по-старому, Терра-8. Лучшие во Внеземелье технологи. Что им делить с Террой-2? Какого ляда? Впрочем, говорят, у них там перенаселение… У кого только нет сейчас перенаселения!
– Конфигурация «реверс».
Эту тактику он работал вот уже четыре года. Капитаны крейсеров отрапортовали и начали перестраиваться. Полусфера, выгнутая в сторону, противоположную неприятельским линейным силам; по самой кромке – корабли с сильнейшей артиллерией; в центре – с более слабой; концентрация огня на заранее определенных целях; перенос огня… второй перенос огня… перестроение «линза»…
Нью-Скотленд, стало быть. Серьезный противник. Два эскадренных броненосца, три крейсера, три… сам черт не разберет чего, но, в сущности, мелочь, не играет особой роли. Преимущество явно оставались за ним, Сомовым.
Зуммер.
Огневой контакт.
Противник шел на сближение двумя квадратами, которые двигались по расходящимся траекториям. Один из них должен был насквозь пройти медузоподобное тело «реверса» в самом центре (и это верная гибель), а второй – лишь задеть его по касательной. «Волчья стая» жертвовала слабыми, ради того, чтобы дать остальным шанс на спасение. Призрачный шанс. Командор рассчитал точно: либо четверка беглецов доберется до ближайшего ОП’а и покинет систему Терры-2, что его вполне устраивало, либо он успеет развернуть флотилию и во второй раз напасть на новых шотландцев, прежде чем они нанесут своей бомбардировкой сколько-нибудь серьезный урон Фальстафу. Оставался, правда, еще один вариант, крайне маловероятный, но… в сущности ничего невозможного. Остаток «волчьей стаи» наносит по Фальстафу удар ОМП и стирает форт как ненужный файл, а заодно превращает в прах освоенную терранцами часть планетоида… В этом случае вся операция превращается в бессмыслицу. Есть такое понятие в космополитике: ТНЖ – территория непригодная для жизни. И всей ТНЖ, сколько бы ее ни было, грош цена. В отличие от ТПЖ – территории, пригодной для жизни, которая ценится необыкновенно дорого. Чуть ли не горсть почвы за горсть золотого песка… Так что недвижимость противника в современной войне оберегают пуще зеницы ока. Убей ее, отрави ее, уничтожь ее, а потом сочти: сколько ты потратил на ведение войны, от которой нет никакой прибыли? Счел? А теперь отучись уничтожать и научись захватывать.
Все шло по сомовскому сценарию. Флотилия новых шотландцев честно пожертвовала эскадренным броненосцем и тремя… не разбери чем. Жертва принята. Со вторым квадратом терранские крейсеры для порядка обменялись несколькими залпами и… отпустили. Чудовищная же туша броненосца долго подвергалась батоннаде. Пять минут. Десять. Пятнадцать. Двадцать. Да что за околесица! Мальки, эскортировавшие лидера, давно просигналили сдачу на милость победителя. А этот… этот все еще ведет огонь. Излучатели, гравитационные конденсаторы и ракеты превратили металлическую плоть корабля в невообразимое месиво, но он отстреливался, отстреливался, отстреливался…
«Гибель, хотя и геройская, но бессмысленная. К чему было разыгрывать весь этот спектакль?»
На двадцать шестой минуте развалина прекратила сопротивление и начала медленно распадаться. Остов… то есть самый крупный фрагмент… проплыл совсем недалеко от «Гангута». Сомов увидел его на экране телеоптического визира. Что-то знакомое… Странно. Что-то очень знакомое. Он никак не мог вспомнить, но ощущение узнавания не отпускало его.
Офицер связи оторвал его от бессмысленного созерцания обломка.
– Виктор Максимович, вас. Результаты.
– Слушает командор Сомов.
– Это посредник, контр-адмирал Рябинина. Поздравляю вас, господин командор. Искренне поздравляю. Третья эскадра упустила «волчью стаю», а Четвертая и Шестая хуже отстрелялись в аналогичной ситуации. Так что ваш результат превосходит все прочие.
– Служу отечеству.
– Отбой, командор.
Последние два года учения шли пачками, ударный флот не вылезал из глубоких рейдов. Все, кто служил на крейсерских эскадрах – прежде всего, на крейсерских эскадрах, потому что именно они составляют ядро «ударников» – на своей шкуре чувствовали приближение крупных неприятностей. Ну и их жены, разумеется…
– Максим Хоренович, – обратился Сомов к флагарту, – увеличь-ка ты мне изображение условного противника. Кусочек покрупнее. Этот. Вот-вот… да.
– Достаточно?
– Еще. Еще немножко. Хорошо. Оставь, как есть.
Командующий эскадрой вгляделся в обломок корабля-мишени, упорно изображавшего условный ответный огонь и совсем не условно уничтоженного.
– Боже ты мой… Он самый.
– Виктор Максимович?
– Ничего. Все в порядке. Все в порядке…
Как же давно это было! Двадцать один год назад.
