Роджер Желязны, Джон Бетанкур

ЗАРЯ АМБЕРА

Посвящается Роджеру Желязны — единственному истинному Повелителю Амбера, Уоррену Лапинэ, визионеру и другу, и миллионам тех, кто странствовал по Амберу и Владениям Хаоса — лишь благодаря вам все это стало возможным.

ПРОЛОГ

Год тому назад

Я чувствовал, как мир вокруг меня раскачивается и извивается, словно ветви ивы под порывами шквального ветра. Странные цвета, перетекающие друг в друга, немыслимо искаженные геометрические фигуры, узоры, узоры, узоры… Мое зрение то прояснялось, то его вновь заволакивало пеленой — раз за разом, в каком-то странном, неуловимом ритме.

«Ко мне…»

Голос… Откуда он исходит? Я обернулся. Мир превратился в хоровод разноцветных пятен.

«Придите ко мне…»

Голос тянул меня за собой.

«Придите ко мне, сыновья Хаоса…»

Я последовал за этим зовом, через край непрестанно изменяющихся узоров и цветов, к башне из черепов, и человеческих, и невесть чьих. Я протянул руку, желая коснуться стен, но пальцы мои прошли сквозь кости, как сквозь туман.

«Они ненастоящие».

Видение? Сон?

«Скорее уж ночной кошмар». Эта мысль пришла откуда-то из самых глубин моего существа.

«Ко мне…» — продолжал взывать голос.

Я отдался этому зову и поплыл вперед — сквозь стену из черепов, к сердцу башни.

Внутри башня была заполнена дрожащими, колеблющимися тенями. Когда глаза мои начали приспосабливаться к темноте, я разглядел винтовую лестницу из костей, идущую вдоль стен. Вверху она уходила в непроглядную тьму, а внизу погружалась в густую, пульсирующую красную пелену.

Я поплыл вниз, и пелена обернулась кругом факелов; в круге находилось пять человек. На четырех из них были серебристые кольчуги неведомого мне образца. Они держали за руки и ноги пятого, распластанного на алтаре — огромной глыбе серого мрамора, испещренной замысловатым золотым узором. Грудь и живот несчастного были вскрыты, а внутренности разложены на алтаре, словно некий авгур читал по ним будущее. Внезапно жертва содрогнулась, и я понял: его держат потому, что он все еще жив.

Я инстинктивно потянулся за мечом. В другое время я набросился бы на палачей; порядочность и честь требовали, чтобы я попытался спасти несчастную жертву. «Но ведь он же ненастоящий», — напомнил я себе. Все это было видением. А может — лихорадочным бредом. Или предчувствием.

Я заставил себя подойти поближе и пригляделся к умирающему, пытаясь рассмотреть его лицо. Уж не я ли это? Не возвещает ли это видение мою смерть?

С некоторым облегчением я обнаружил, что на алтаре все-таки лежит кто-то другой. У жертвы были темно-карие глаза, а у меня — цвета морской волны. Да и волосы у него были светлее, чем у меня, а кожа — нежнее. Это был юноша, едва перешагнувший порог детства — ему было никак не более пятнадцати.

— Кто ты? — прошептал я, обращаясь скорее к себе, чем к нему.

Несчастный повернул голову в мою сторону.

— Помоги… — произнес он одними губами. Он смотрел прямо на меня, и мне почудилось, будто он видит меня.

Я потянулся к нему, но рука моя прошла сквозь его тело и погрузилась в камень алтаря. Уж не превратился ли я в призрак, в бессильное существо, вынужденное смотреть на творящиеся зверства и не имеющее возможности сделать хоть что-нибудь?

Я высвободил руку из алтаря. По пальцам пробежало легкое покалывание, какое появляется при восстановлении кровообращения, все. Я не мог ему помочь.

Юноша отвернулся. Тело его снова содрогнулось, а по щекам покатились слезы. Но он не кричал. Храбрый мальчик. Храбрый и сильный.

— Мужайся… — прошептал я.

Он не ответил. Его затрясло, и юноша закатил глаза.

А меня захлестнула бешеная, безудержная ярость. Почему я очутился здесь? Почему я вынужден смотреть на все это? Что может означать это видение?

Я посмотрел на солдат, надеясь прочесть на их лицах хоть какое-нибудь объяснение, и вдруг осознал, что они — не люди. Их суженные глаза поблескивали красным. Наносники и наланитники шлемов скрывали лица, но не могли скрыть радужных чешуек на подбородках и вокруг губ. Я никогда прежде не видал подобных существ. Должно быть, в их жилах текла змеиная кровь — ведь насколько же хладнокровным и бессердечным нужно быть, чтоб умертвить мальчишку столь жутким образом. Распростертая на алтаре жертва содрогнулась в последний раз и застыла недвижно. Солдаты отпустили его.

— Лорд Зон, — хрипло произнес один из солдат.

В сгустке тьмы у дальней стены что-то шелохнулось. Открылись огромные глаза — узкие, как и у солдат, только более крупные и широко посаженные, — и дважды моргнули. Существо пошевелилось, и свет факелов блеснул на серо-стальной чешуе и острых когтях; у существа было четыре лапы, длинные и тонкие.

Внезапно меня пробрал озноб, а с ним пришел слепой, нерассуждающий ужас. Мне захотелось с криком кинуться прочь из этой башни. Но я все-таки сдержался и остался на месте. Я смотрел на это существо и понимал, что передо мной истинный враг — враг всего рода человеческого.

«Да», — отозвалось оно. Существо не открывало рта, но каким-то образом его слова возникали у меня в мозгу.

— Он мертв.

«Приведите мне другого сына Дворкина».

Я был потрясен. Дворкин! Я знал это имя. Но я уже так давно не видал того, кто его носил…

Двое солдат-змеев невозмутимо развернулись и вышли из башни сквозь дверь, скрытую в густой, непроницаемой тени. Оставшиеся сняли тело юноши с алтаря и подтащили к небольшому отверстию в полу. Они столкнули тело в эту дыру, и тьма поглотила его. Звука падения я так и не услышал.

Мгновение спустя уходившие солдаты вернулись. Они наполовину вели, наполовину волокли другого человека. Этот был постарше. Одет он был в изорванную военную форму, но я ее не узнал; лицо и руки пленника были покрыты грязью, синяками и кровоподтеками. И все же он продолжал вырываться изо всех сил и несколько раз едва не отшвырнул от себя солдат-змеев. Он явно собирался дорого продать свою жизнь.

Я снова инстинктивно потянулся за мечом. Мне очень хотелось помочь несчастному. Но я вспомнил, как рука моя прошла через тело предыдущей жертвы, и понял, что ничего не могу поделать. Мне оставалось лишь смотреть.

Те двое солдат, которые выбрасывали тело юноши, шагнули вперед, и вчетвером им удалось затащить новоприбывшего на алтарь. Они с силой навалились на его руки и ноги, и как человек ни рвался, освободиться он не мог.

Тварь, скрывающаяся в тени, пошевелилась; послышалось шуршание огромных чешуек по каменному полу. Раздался смех, и от этого смеха сердце мое заледенело.

«Сын Дворкина. Теперь ты поможешь мне».

— Никогда! — крикнул парень. — Ты за это заплатишь!

И он разразился ругательствами.

А потом он вызывающе вскинул голову, чтоб взглянуть на гигантского змея, и мерцающий свет факелов впервые упал на его лицо.

На мое лицо. У этого парня было мое лицо.

Я задохнулся. Неужто такое возможно? Неужто этот кошмар предвещает будущее? Неужели этот лорд Зон схватит меня, притащит сюда и будет читать будущее по моим кишкам?

Я подплыл поближе, словно привидение, и присмотрелся к парню. Мне необходимо было разглядеть его получше, понять, кто он и как очутился здесь. Если и вправду это видение предрекало мою судьбу…

К счастью, ни солдаты, ни их господин, похоже, не замечали меня. Я был призрачной тенью, блуждающей по их кошмарному миру, незримой и неслышной, вынужденной смотреть на немыслимые зверства и не имеющей сил помешать им.

Однако же, напомнил я себе, тот юноша перед смертью увидел меня. Но как? Что все это означает?

Чем дольше я всматривался в лицо пленника, тем больше находил мелких отличий. У него, как и у того юноши, глаза были карие. Но несмотря на разный цвет глаз, нас объединяло поразительное сходство. Высокие скулы, форма носа, форма ушей… мы могли бы быть братьями.

Или отцом и сыном.

«Мой отец уже умер, — сказал я себе. — Это не может быть он». Или все-таки может?

Нет, мой отец должен быть намного старше. А этот парень — явно мой ровесник.

«Расскажи о Дворкине, — приказал голос, прозвучавший у меня в голове. — Где он прячется? Где еще распространилась его нечистая кровь?»

Сердце мое лихорадочно забилось. «Опять Дворкин». Чем мой бывший учитель умудрился так насолить этим тварям?

Распластанный на алтаре пленник плюнул в змея и заявил:

— Знать не знаю вашего Дворкина! Убейте меня, и покончим с этим!

«Отпустите его! — отчаянно подумал я, хоть мне и страшно было представить, что может произойти дальше. — Я не знаю, кто вы такие, но вы ищете меня, а не его. Это я знаю Дворкина!»

Но змей меня не услышал. Хлестнули когти, и грудь и живот человека оказались вспороты, словно сукно под ножом. У меня от ужаса перехватило дыхание. Пленник захлебнулся криком. Змей одним стремительным движением растянул внутренности парня по алтарю, словно приношение темным богам.

Брызнувшая кровь повисла в воздухе, образовав облачко, изменяющийся узор — наподобие тех цветных пятен, что струились за стенами башни. Но этот узор был иным; я чувствовал, что он был рваным, незавершенным и каким-то неправильным.

«Придите ко мне…»

Змей принялся творить свое злое колдовство; тело его извивалось, повторяя начертанный в воздухе узор. Разлетевшиеся капли крови превратились в светящиеся круги, прошли сквозь стены башни и исчезли во внешней пустоте.

«Придите ко мне, сыновья Дворкина…» Над алтарем возник извивающийся ажурный узор, весь из странных поворотов и углов. Повисшие в воздухе капли крови сделались матовыми, потом по ним пробежала рябь, словно по воде, и они посветлели. Каждая капля превратилась в крохотное оконце, и за каждым оконцем открылись миры, сотни миров. Я смотрел на них, затаив дыхание. В некоторых мирах были красные небеса, в других же — привычные, синие. В одном из них ярились оке