Книги в электронном варианте скачать бесплатно. Новинки

Скачать бесплатно книги в библиотеке booksss.org

расширенный список авторов: А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
A B C D E F G H I j K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
Главная
Бизнес
Интернет
Юмор
Психология
Разное
Как читать скачанную книгу?

История вечности

Автор(ы):Хорхе Борхес

Аннотация книги


Historia de la eternidad, сборник, 1936 год

Произведения, вошедшие в цикл «История вечности», объединены, прежде всего, интересом писателя. Их отличают свои особенности: некая цикличность, повторяемость событий во времени, замкнутость. Какою видел Борхес вечность? Несколькими словами ответить на этот вопрос невозможно. Но, прочитав «истории», входящие в этот сборник, каждый способен приблизиться к пониманию мировоззрения писателя и… прикоснуться к вечности…

Более позднее издание 1953 года содержит три дополнительных статьи.



Скачать книгу 'История вечности' Хорхе Борхес

Скачивание книги недоступно!!!




Читать первые страницы книги

Хорхе Луис Борхес

История вечности

История вечности

Есть в «Эннеадах» раздел [2] — как всем известно, он посвящен выяснению природы времени, — гласящий, что прообразом и архетипом времени служит вечность, а посему вначале следует разобраться с ней. Стоит лишь принять эту предпосылку всерьез (чего требует ее совершеннейшая искренность), как исчезнет малейшая надежда, что мы с ее автором найдем общий язык. Время для нас — трудный, важный, быть может, первостепенный вопрос, для метафизики, вероятно, главный; а вечность — нечто вроде игры или тайной надежды. У Платона в «Тимее» читаем [3]: время — подвижный образ вечности; но ведь это не более чем фраза, вряд ли способная разубедить кого-либо в том, что вечность есть образ, созданный из времени. Так вот, об этом образе — ничтожном словечке, которое обессмертилось в гуманитарных спорах, — я и попытаюсь рассказать.

I

Как только мы перевернем доказательство Плотина (нет лучшего способа проверить его метод), возникнут следующие неясности. Время вносит вполне объяснимую метафизическую сумятицу: оно появляется вместе с человеком, но вечности предшествует. Другая неясность, не менее важная и не менее выразительная, не позволяет нам определить направление времени. Утверждают, что оно течет из прошлого в будущее: но не менее логично и обратное, о чем писал еще испанский поэт Мигель де Унамуно [4]:

Как темная река, струится время, Проистекая из первоистока, Который именуют вечным завтра [5].

Обе гипотезы одинаково убедительны — и одинаково непроверяемы. Оспаривая их, Брэдли предлагает свое решение: будущее, эту умозрительную химеру наших надежд, вообще исключить, а «сейчас» осмыслить как мгновение настоящего, которое канет в прошедшее и растворится в нем. Чаще всего подобные временные регрессии рождаются в эпоху упадка и дурных манер; здравомыслящая эпоха (как нам кажется) всегда тянется к будущему… А по Брэдли, будущего не существует [6]. Мало того, одна индийская школа отрицает и настоящее, утверждая, что оно неуловимо. «Либо яблоко вот-вот сорвется с ветки, либо оно уже упало, — твердят эти поразительные простаки. — Никто не видел, как оно падает».

Время привносит и другие сложности. Об одной из них особенно много было наговорено в связи с недавним вторжением релятивизма, когда индивидуальное время каждого из нас попытались привести в соответствие со всеобщим временем математики; мы помним об этом — по крайней мере, о разговорах на эту тему. (Напомню, слегка исказив: если время — мыслительный процесс, то как сотни людей, причем самых разных, могут прийти здесь к согласию?) Ухватившись за другую сложность, элеаты [7] попытались опровергнуть движение. Ход их рассуждений можно представить так: «Промежуток в четырнадцать минут длится дольше, чем период в восемьсот лет, ибо, прежде чем пройдет четырнадцать минут, должно пройти семь, три минуты с половиной, минута и три четверти, и так до бесконечности; следовательно, четырнадцатиминутный промежуток никогда не завершится». Рассел отвергает такую аргументацию; он отстаивает реальность и даже банальность бесконечных чисел, заданных сразу, определением, а не понятием «конца» бесконечного процесса счисления. Иррациональные числа Рассела [8] уже предвосхищают вечность, несводимую к сумме составляющих ее элементов.

Арифметической суммы прошедшего, настоящего и будущего не представляет собой ни одна из предложенных людьми вечностей — ни номиналистическая, ни Иринеева, ни Платонова, ни любая другая. Вечность и проще и загадочней: она — одновременность всех времен. В обыденном словоупотреблении она не значится; нет ее и в том удивительном словаре [9], dont chaque edition fait regretter a la prеcеdente [10], однако именно так ее воображали метафизики. В Пятой книге «Эннеад» читаем: «Образы души следуют друг за другом: сперва — Сократ, потом — Конь; что-то одно постигаем, прочее — утрачиваем; но Божественный Разум является вместилищем всему. И прошлое и будущее слиты в его настоящем. Ничто здесь не знает становления, все пребывает в радости покоя».

Обратимся к той вечности, что послужила источником для всех последующих. На самом деле Платон ее не открывал (в одной из посвященных ей книг он упоминает предшествующих «славных мужей древности»), однако именно он расширил и с блеском обобщил все то, что воображали предшественники. (Дейссен называет это закатом, последними лучами заходящего солнца.) Отвергнутые или трагически переосмысленные, в трудах Платона все греческие концепции вечности сплавлены в одной. Потому я и считаю его предтечей Иринея, провозвестника второй вечности, воплощенной в трех разных, но слитых воедино ликах.

Плотин пылко произносит: «На небе разума всякая вещь становится небом, и земля там небо, и звери, и растения, и люди, и море. Мир представляется как бы еще не зачатым. Там каждый видит себя в других. Все прозрачно. Ничего непроницаемого, мутного нет, и свет встречается со светом. Все — повсюду и все во всем. Каждая вещь — это все вещи. Солнце — это все звезды, а каждая звезда в отдельности заключает все звезды и солнце. Ни для кого здесь нет чужой земли». Впрочем, это полное единообразие, апогей сходств и взаимопревращений — еще не вечность; небо здесь сопредельно и еще не совсем свободно от числа и пространственности. К созерцанию вечности, мира универсальных форм, призывает пассаж Пятой книги: «Пусть те, кто очарован становлением — его возможностями, совершенством, ритмом его превращений, видимыми и незримыми богами, демонами, растениями, зверьми, — направит свои помыслы к иной реальности, в сравнении с которой мир зримых форм — всего только подражание. Тогда они увидят умопостигаемые формы, не подражающие вечности, а подлинно вечные, и увидят также их Кормчего — чистый Разум, недосягаемую Мудрость, и узнают подлинный возраст Кроноса, имя которому — Полнота. В ней все бессмертно: всякий разум, всякое божество и всякая душа. Но если она — средоточие всего мира, то куда ей стремиться? К чему ей перемены участи и превратности судьбы, если она и так счастлива? Ведь она была такой и вначале, и потом. Только в вечности вещи самотождественны: время, ее жалкий подражатель, бежит из прошлого, зарится на будущее, будоражит нашу душу».

Нас могут сбить с толку содержащиеся в первом отрывке настойчивые упоминания о множественности. Плотин вводит нас в идеальный универсум, скорей исполненный полноты, чем разнообразия; повторам и плеоназмам [11] не место среди этого строгого отбора. Перед нами — застывшее и жуткое зрелище платоновских архетипов. Не знаю, открывалось ли оно взору смертных (речь идет не о мечтах визионера или страшных снах), или оно предстало целиком перед далеким греком, создателем вечности, но в этом успокоении, в этой жути и упорядоченности предвосхищается музей. Читатель может быть лишен воображения; однако без общего представления о платоновских архетипах (первопричинах, идеях), населяющих и образующих вечность, ему не обойтись.

Поскольку подробное обсуждение платоновской системы здесь невозможно, ограничимся лишь несколькими вводными замечаниями. Последней устойчивой реальностью служит для нас материя — вращающиеся электроны, пробегающие в одиночестве атомов космические расстояния; для мыслящих платониански — образ, форма. В Третьей книге «Эннеад» читаем: материя нереальна, она — примитивная, пустая восприимчивость, словно зеркало двоящая универсальные формы; они обитают в ней и тревожат ее, но ничего в ней не меняют. Ее полнота — это полнота зеркального отражения, мнимость, которая тщится стать реальностью, неуничтожимый призрак, лишенный способности убывать. Формы, только формы имеют значение. Вторя Плотину, Педро Малон де Чайде через много веков говорит [12]: «Сотворил Господь золотую печать осьмигранную. Одна грань — со львом, другая — с конем, третья — с орлом, так же и все прочие; и на восковом слепке оттиснул он льва; на другом — орла; на третьем — коня. И все, что на воске, есть и в золоте, ибо запечатлится только то, что на печати. Но вот различие: что на воске — то воск, а он малоценен; что в золоте — золото, а ему цены нет. Живые существа, — что конечные и малоценные формы; а в Боге они злато, в нем они плоть от плоти Господней». Отсюда выводят: материя — ничто.

Подобную аргументацию мы считаем ложной, даже немыслимой, и все же часто к ней прибегаем. Глава из Шопенгауэра — не бумага лейпцигских контор, не типографский станок, не изящные очертания готического шрифта, не чередование образующих ее звуков и тем паче не наше о ней мнение. Мириам Гопкинс — это Мириам Гопкинс; умопостигаемая голливудская особь ничего общего не имеет с нитратами или минеральными солями, двуокисью углерода, алкалоидами и нейтральными жирами — со всем, что составляет преходящую плоть изящного серебристого призрака. Подобные примеры — или нечаянные софизмы — убеждают нас примириться с тезисом платоников. Его можно сформулировать так: и вещи и живые организмы существуют в той степени, в какой совпадают с образом, своим высшим смыслом. Возьмем более удачный пример — допустим, птицу. Обычай стаи, малые размеры, сходство примет, древняя связь с концом и началом дня — рассветом и сумерками, то обстоятельство, что мы их чаще слышим, чем видим, — все это вынуждает нас признать, что образ первичен, а особь и вовсе лишена смысла [13]. Безупречный Китс полагает [14], что соловей, чарующий его своим пением, и соловей, которого слушала Руфь среди пшеничных полей Вифлеема в Иудее, — один и тот же. Стивенсон восторгается птицей, неподвластной столетиям, — «соловьем, отменяющим время». А пылкий и ясный Шопенгауэр приводит такой довод

Книгу Хорхе Борхес История вечности скачать бесплатно,

Другие произведения авторов/автора



Книга небес и ада
Книга вымышленных существ
Вещие зеркала
Тайное чудо
Фунес, Помнящий
Память Шекспира
Юг
Алеф
Утопия усталого человека
Всемирная история низости
Книга песка
Обсуждение
Новые расследования
Коллекция (Сборник рассказов)
Алгорифма
Диск
Другой
Сан-Мартинская Тетрадь
Предисловия
Предисловия
Стихотворения
Вавилонская библиотека
Тлён, Укбар, Orbis Tertius
Киносценарии: Окраина. Рай для правоверных
Шесть загадок дона Исидро Пароди
Шесть загадок дона Исидро Пароди
Хроники Бустоса Домека
Киносценарии: Окраина. Рай для правоверных
Шесть загадок дона Исидро Пароди
Тайнопись
Луна напротив
Порука
Семь вечеров
Сообщение Броуди (сборник)
Оправдание лже-Василида
Паскаль
Бескорыстный убийца Билл Харриган
Неучтивый церемониймейстер Котсуке-но-Суке
Аватары черепахи
Преступных дел мастер Манк Истмен
Мужчина из Розового кафе
Вдова Чинга, пиратка
Логическая машина Раймунда Луллия
Everything and Nothing
От некто к никто
Беспардонный лжец Том Кастро
Хаким из Мерва, красильщик в маске
Оправдание каббалы
Две памятные фантазии
Праздник чудовища
Образцовое убийство
Новая встреча. Неизданные беседы
Встреча
Думая вслух
Книга сновидений (антология)
Жестокий освободитель Лазарус Морель
Пьер Менар, автор «Дон Кихота»
Стена и книги
Одна из последних версий реальности
Смерть и буссоль
Сад, где ветвятся дорожки
Сон Колриджа
Выдумки
Сад расходящихся тропок
Книга вымышленных существ
Письмена Бога
Лотерея в Вавилоне
Страсть к Буэнос-Айресу
Вавилонская библиотека
Роза Парацельса
История ночи
Сокровенная роза
Атлас
Создатель
Хвала тьме
Железная монета
Золото тигров (сборник)
Круги руин
Страсть к Буэнос-Айресу (Стихи)
Заир
25 августа 1983 года (сборник, 1983 год)
Девять эссе о Данте
Argumentum ornitologium
Искушение
Абрамович
Аргентинский писатель и традиция
Молитва
Авелино Арредондо
Несколько слов по поводу (или вокруг) Бернарда Шоу
О «Ватеке» Уильяма Бекфорда
Новое опровержение времени
Об Оскаре Уайлде
О дубляже
Время и Дж. У. Данн
Джералд Хэрд «Страдание, биология и время»
Версии одной легенды
Аналитический язык Джона Уилкинса
Конгресс
Зеркало загадок
«There Are More Things»
Флобер как образец писательского удела
Беседы с Ф. Соррентино
Соловей Джона Китса
О Честертоне
Ульрика
Буэнос-Айрес
Этнограф
Валери как символ
Ранний Уэллс
Наш бедный индивидуализм
Божественная комедия
Зеркало и маска
М. Дэвидсон «Спор о свободе воли»
Оправдание «Бувара и Пекюше»
Лесли Уэзерхед «После смерти»
Гаучо
Очередное превращение д-ра Джекила и Эдварда Хайда
Суеверная этика читателя
Отражение
Несколько слов об Уолте Уитмене
Ночь даров
Поль Груссак
Вечное состязание Ахилла и черепахи
Скромность истории
О культе книг
Отголоски одного имени
Две книги
Делатель
Уэллс и притчи
Сфера Паскаля
Беседы с А. Каррисо
Гилберт Уотерхауз «Краткая история немецкой литературы» (1943)
Сон Педро Энрикеса Уреньи
Скрытая магия в «Дон Кихоте»
Предисловие к книге «Похвала тени»
Эдвард Каснер и Джеймс Ньюмен «Математика и воображение»
О книге «The Purple Land»
Ундр
Кафка и его предшественники
Кеведо
По поводу классиков
Цветок Колриджа
Комментарий к 23 августа 1944 года
От аллегорий к романам
Допущение реальности
Киносценарии: Окраина. Рай для правоверных
Хроники Бустоса Домека
«Если», 1994 № 02
«Биатанатос»
Четыре цикла
Богословы
Евангелие от Марка
Диалог мертвых
Повествовательное искусство и магия
Доктрина циклов
Бессмертный
Заметки об Уитмене
Поиски Аверроэса
Циклическое время
Стыд истории
Загадка Эдварда Фицджеральда
Творение и Ф.Г. Госс
Deutsches Requiem
В кругу развалин
Синие тигры
Продолжительность ада
Нить сюжета
Лики одной легенды
Желтая роза
История вечности
Три версии предательства Иуды
Фрагменты апокрифического евангелия
Секта Феникса
Чернильное зеркало
Притча о Сервантесе и Дон Кихоте
Каббала
Превращения
Эмануэль Сведенборг
Рагнарёк
Страшный сон
Натаниел Готорн
25 августа 1983 года
Дом Астерия
Переводчики «1001 ночи»
Секта тридцати
Маседонио Фернандес
Тлён, Укбар, Orbis tertius
Буддизм
Новые расследования
Тлен Укбар
Сообщение Броуди
Книга песка
Семь вечеров
Алеф
Всемирная история низости
История ангелов
Дом Астерия
Желтая роза
Юг
Кафка и его предшественники
Другой
Молитва
Гуаякиль
Книги руин
Девять эссе о Данте
Утопия усталого человека
Три версии предательства Иуды
Фрагменты апокрифического Евангелия
Сон Педро Энрикеса Уреньи
Отражение
Алеф
История вечности
Из книги 'Создатель'
Этнограф
Страсть к Буэнос-Айресу (Стихи)
Делия Элена Сан-Марко
Хаким из Мерва, красильщик в маске
25 августа 1983 года
Диск
Лотерея в Вавилоне
Argumentum ornitologium
Синие тигры
Вавилонская библиотека
Конгресс
Фунес, Помнящий
Буэнос-Айрес
Четыре цикла
Рагнарек
Чернильное зеркало
Everything and Nothing
Бессмертный
Гаучо
Медаль
Старейшая сеньора
Память Шекспира
Превращения
Делатель
Роза Парацельса
Евангелие от Марка
Притча о Сервантесе и Дон Кихоте
Мужчина из розового кафе
Тайное чудо
Нить сюжета
Богословы
Письмена бога
Предисловие к книге 'Похвала тени'
Абрамович
Книга воображаемых существ
Христос на кресте
Сад расходящихся тропок
25 августа 1983 года
Top-10
авторов книг
А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я