Авраменко Олег

Путь к Источнику

Олег АВРАМЕНКО

ПУТЬ К ИСТОЧНИКУ

Моей маме - самой лучшей из мам.

ПРЕЛЮДИЯ. В НАЧАЛЕ ПУТИ

Возле этой двери я с улыбкой остановился. Улыбнулся я совершенно непроизвольно, поддаваясь очарованию нахлынувших на меня положительных эмоций двух очень симпатичных мне ребят, но остановился я вовсе не затем, чтобы наслаждаться этим, безусловно приятным для меня ощущением. Хотя, поспешу добавить, такой соблазн имел место.

Положительные эмоции бушевали по ту сторону плотно закрытой двери, и то, что я воспринимал их, свидетельствовало о неполадках в системе защиты королевского дворца. Притянув к себе Формирующие, я обострил свое зрительное восприятие (короче говоря, вызвал колдовское зрение) и бегло просканировал дверь. С некоторым облегчением я обнаружил, что причиной "утечки" было не какое-то серьезное нарушение в функционировании всего комплекса защитных чар, а самая обыкновенная пробоина в изоляции настолько незначительная, что на контрольном посту службы безопасности ее попросту проворонили. Это случалось уже не впервые, и я снова в мыслях пожурил отца за консерватизм, с которым тот отвергнул мое предложение установить на посту компьютер для более эффективного контроля состояния всех защитных систем. Мой отец, король Утер, слыл очень старомодным человеком.

Пробоина была совсем свежая. Ее края еще слабо трепетали, излучая остаточную энергию от недавнего ментального удара, попавшего в дверь рикошетом. Характерные особенности повреждения ткани чар позволили мне определить степень виновности каждого из двоих маленьких проказников первоначальный удар принадлежал Брендону, а срикошетил он от Бренды.

Я мог бы залатать пробоину в считанные секунды, однако не стал этого делать. Я рассудил, что в воспитательных целях будет полезно заставить близняшек немного потрудиться, устраняя последствия собственной небрежности. Получится у них или нет, но в дальнейшем они будут уже с большей осмотрительностью обращаться с силами.

Я тихо отворил дверь и проскользнул внутрь. Посреди небольшой уютной комнаты на укрытом мягким ковром полу сидели, взявшись за руки, Брендон и Бренда, мои брат и сестра, десятилетние близняшки. Их глаза были закрыты, на губах у обоих играли ласковые улыбки, а милые детские лица излучали спокойствие и умиротворенность. С этой почти идиллической картиной резко контрастировала ожесточенная борьба, происходившая между ними на более высоких уровнях восприятия; каждый из них загадал в начале игры какое-то слово и теперь стремился выудить его у противника, сохранив в тайне свое. Это была мысленная дуэль, поединок разумов в бурлящем круговороте эмоций...

Все-таки поддавшись соблазну, я некоторое время зачарованно следил за тем, с каким мастерством и даже изяществом Брендон и Бренда скрещивали блоки и контрблоки, проделывали сложнейшие финты, балансируя на грани фола, запутывали друг друга в хитроумных лабиринтах логических парадоксов и с блеском преодолевали их. В исполнении близняшек эта популярная среди детворы Властелинов игра сильно смахивала на шахматную партию с элементами самбо, тенниса, фехтования и танцев на льду. Для своих десяти лет Брендон и Бренда весьма недурно владели Искусством, причем в их действиях наблюдалось довольно редкое сочетание незаурядной артистичности и голого прагматизма; эстетическая привлекательность используемых ими приемов нисколько не шла в ущерб их эффективности. Правда, порой они, чересчур увлекшись, теряли контроль над Формирующими, но это случалось лишь изредка и никакой серьезной опасности для жизни и здоровья окружающих не представляло.

Вдруг Бренда сделала стремительный выпад, как будто намереваясь ударом "в лоб" сокрушить защитные порядки Брендона, однако в последний момент, как я и предполагал, попыталась пройти с "черного хода", воспользовавшись ослаблением его блоков на периферии. Брендон, оказывается, был готов к этому, и когда сестра немного открылась, полагая, что брат сосредоточен на отражении ложной атаки, он нанес ей несколько молниеносных ударов, на мгновение парализовавших ее волю. По-видимому, Брендон рассчитывал, что в его распоряжении будет достаточно времени, чтобы добраться до заветного слова, но тут его постигло разочарование: прежде чем он успел что-либо обнаружить, Бренда опомнилась и обратила его в позорное бегство.

Я же, в отличие от Брендона, кое-что рассмотрел - но моему взору открылось совсем не то, что я ожидал увидеть. Ничего похожего на классическое "Брендон дурак" и в помине не было.

- Бренда! - укоризненно произнес я. - Ты жульничаешь!

Все блоки сестры в одночасье рухнули. Бренда распахнула глаза и удивленно уставилась на меня, только сейчас заметив мое присутствие. Затем на лицо ее набежала краска стыда, и она виновато заморгала.

- Ах ты негодница! - воскликнул пораженный Брендон. - Обманщица! Ты ничегошеньки не загадывала!

Он опрокинул ее навзничь, и они вместе покатились по полу. На меня нахлынула волна нежности и обожания.

Я поспешно отгородился от потока их эмоций, вышел из комнаты и, махнув на все рукой, сам исправил повреждение. Затем я продолжил свой путь, с тревогой думая о том, во что могут перерасти отношения между Брендоном и Брендой, когда они повзрослеют, если уже в таком возрасте они не по-детски нежны друг с дружкой. В среде Властелинов, где и так хватало кровосмешения, близость между братьями и сестрами считалась непростительным грехом, и провинившиеся подвергались суровому наказанию, вплоть до изгнания из своего Дома. Я очень не хотел, чтобы это произошло с близняшками, которые нравились мне больше, чем все остальные мои сестры, родные и сводные вместе взятые, не говоря уж о моем старшем брате Александре, которого я терпеть не мог. Из всей моей родни в Доме Света я по-настоящему был привязан только к Брендону, Бренде и, конечно же, к маме...

Моя мать, королева Юнона, уже ждала меня в Янтарной гостиной. Она была одета в церемониальную шитую золотом тунику алого цвета, схваченную вокруг талии тонким пояском; на ее густых каштановых волосах была укреплена корона в виде золотого обруча с алмазной диадемой. Дневной свет, щедро лившийся в окна, без труда проникал сквозь воздушную ткань ее одеяния, очерчивая ее стройную девичью фигуру. Будучи урожденной Сумеречной, Юнона игнорировала неписанное правило, принятое в большинстве Домов, согласно которому взрослая замужняя женщина должна иметь вид зрелой матроны, и глядя на нее, совсем юную девушку, трудно было поверить, что за прошедшие семьдесят стандартных лет она родила моему отцу девять дочек и троих сыновей, в том числе меня.

Войдя в гостиную, я, как всегда при нашей встрече, на мгновение застыл, любуясь ею, затем взял ее руку и нежно прижался к ней губами.

- Прости, что заставил тебя ждать, матушка.

Юнона ласково улыбнулась мне.

- Ты не опоздал, Артур. Это я пришла раньше. - Она смерила меня оценивающим взглядом (на мне была зеленая рубашка, коричневые брюки и белые кроссовки) и добавила: - Совсем забыла предупредить, чтобы ты оделся поприличнее. Мы отправляемся на полуофициальный прием.

- Куда?

- В Хаос. Враг обратился ко мне с просьбой о встрече. Я приняла его приглашение и решила, что сопровождать меня будешь ты.

По моей спине пробежал неприятный холодок. Сын Света, воспитанный в традициях митраизма, я в глубине души преклонялся перед Порядком, а Хаос воспринимал, как нечто сатанинское, и соответственно относился к его Хранителю. Я долго и упорно боролся с внушенными мне в детстве предрассудками, так как сознательно считал себя приверженцем концепции Мирового Равновесия, но тем не менее сила привычки была велика.

Опомнившись, я громко лязгнул зубами, закрывая рот, и изумленно переспросил:

- Мы отправляемся к Врагу?

- Да.

- Что ему нужно?

- Он не изволил сообщить. Но в его послании говорится, что речь идет о безопасности Экватора.

- То есть, он хочет встретится с тобой не как с частным лицом, а как с представителем всех Домов?

- Совершенно верно.

Поняв, что мне нужно сесть и переварить полученную информацию, Юнона грациозно опустилась в кресло. Не ожидая ее приглашения, я бухнулся в соседнее.

- Это западня, - предположил я.

Она покачала головой.

- Исключено. Сейчас не в интересах Хаоса нарушать Договор. Главы Домов поставлены в известность об этой встрече и согласны признать меня своим представителем. Враг, несомненно, отдает себе отчет, что ему не сойдет с рук, если он вздумает причинить нам вред.

- А как отнесся к этому отец?

- Без особого восторга. Он не одобряет, но уважает мое решение.

- Понятно, - сказал я, хотя мало что понимал. - А как ты думаешь, почему Враг обратился именно к тебе?

Мать одарила меня своей обворожительной улыбкой, которую кое-кто и, надо сказать, не без оснований называл сногсшибательной улыбкой Юноны.

- Наверное, потому что я Сумеречная и вместе с тем королева Света, а значит, представляю сразу две основополагающие политические ориентации Порядок и Равновесие.

Немного подумав, я согласно кивнул. Действительно, если нынче кто и мог представлять в Хаосе все Дома Властелинов Экватора, то моя мать подходила для этой роли как никто другой. Ее брак с моим отцом в свое время был политическим союзом, заключенным между двумя самыми могущественными Домами - Сумерек и Света, для совместной борьбы с общим врагом - Хаосом.

- Как жена Утера Пендрагона и дочь Януса из Сумерек, - продолжала Юнона, - я вправе рассчитывать на личную неприкосновенность в Хаосе, коль скоро Враг не желает повторения Рагнарека с еще более плачевными для него последствиями. Думаю, что как раз по этой причине он и выбрал меня - дабы показать, что его приглашение не западня. Впрочем, я не сомневаюсь, что он строит какие-то козни, но за нашу личную безопасность во время встречи можно не беспокоиться.