Бережной Сергей

Сказка о Методе

Сергей Бережной, 2002

Сказка о Методе

1.

Товарищ научный консультант имел что сказать.

А. И Б. Стругацкие

В конце концов, я решил, что эта статья должна быть по форме не очень задумчивой. Каждый раз, когда я начинаю изображать исследовательскую серьезность, пропадает все удовольствие от процесса мышления. Получается не серьезность, а "сурьезность". И, соответственно, эффект совсем не тот.

Изящества нету.

Если кто-то подозревает, что я отвлекаюсь на нечто совершенно несущественное, то вынужден этого кого-то разочаровать. Мы совсем рядом с центральной темой статьи, на подходе. Еще парочка несложных маневров - и мы будем уже совершенно у цели.

А главная цель статьи - определение места фантастики среди методов художественного творчества.

Приступим.

Вот, допустим, физический академик сидит. У него стиль мышления конгениален стилю изложения - все строго, логично, ссылки на работы предшественников и тщательный анализ аргументов возможных оппонентов. Работа его предназначена для специалистов-коллег и Hобелевского комитета. В такой работе неуместны скоморошество и лирические отступления, мешающие восприятию основной мысли.

Целью научной работы является воплощение в тексте некоей научной концепции, в такой работе важна только последовательность в изложении аргументов, а формой можно, по большому счету, пренебречь. Hикто не требует от докторской диссертации, посвященной физике элементарных частиц, изысканной литературной стилистики, а уж вычурность поэтического слога ей просто категорически противопоказана - разве что в микродозах, как хулиганский оживляж.

Чуть-чуть отступаем от академизма - и натыкаемся, например, на Ричарда Фейнмана, чьи лекции по физике читаются почти как "Двенадцать стульев".

Материал, казалось бы, тот же, но аудитория другая - студенческая кодла не Hобелевский комитет, с нею можно и скоморошеств с лирическими отступлениями подпустить для лучшей усвояемости материала. Даже логикой можно ради этого местами пренебречь - "существует доказательство этой теоремы, если хотите, найдите его сами вместо похода на пляж, а сейчас мы пойдем дальше и до обеда успеем рассмотреть прямое следствие из нее..."

Целью лекции является донесение определенного круга идей до аудитории, которая (хотя бы теоретически) способна воспринять идеи, донесенные до нее именно в такой форме. Здесь начинает играть роль не только смысл лекции, но и форма ее подачи. Приходится учитывать уровень аудитории, адаптировать к этому уровню текст.

Меняется цель создания текста - меняется подача материала. Меняется язык.

Меняется упаковка.

(Здесь мне очень удобно опереться на семиотическую терминологию, которую широко использует в своих работах, например, Сергей Переслегин, но читатель вовсе не обязан бежать в библиотеку за его трудами - дальше в этой статье, как мне кажется, всю эту терминологию мы шаг за шагом, как любил говаривать Булгаков, "разъясним".)

Итак: любой текст предполагает заключенное в нем множество смыслов (множество может быть и пустым - эта оговорка мне нравится, она и строго академична, и, в то же время, имеет явно издевательский оттенок) и метод упаковки этих смыслов.

Смыслом в данном случае называется любое высказывание, которое может быть порождено в связи со всем текстом или какой-то его частью.

Само собой, все это применимо к любым текстам - в том числе к художественным произведениям, которые, собственно, нас и интересуют. Причем для художественного произведения принципиальное значение имеет не только заложенное в него автором множество смыслов, но и примененные для этого методы их упаковки.

Что такое упаковка смыслов? За внешней простотой этого понятия таятся такие глубины, что нырять туда я сейчас просто не рискну и ограничусь иллюстрацией.

Евангелия изначально были создано как корпус текстов, воплотивший некоторые принципиальные для их авторов смыслы. Те же самые (условно) смыслы позже были преобразованы в поэзию (псалмы), драматургию (мистерии), живопись и графику (картины, фрески, гравюры), а в дальнейшим появились в том же ряду романы, кинофильмы, рок-оперы и даже мультфильмы. При этом базовый набор первоначальных смыслов в большинстве этих произведений удавалось сохранить - упаковать в ту или иную форму. Если же ограничиться разговором о художественной прозе, то и здесь царит полнейшее разнообразие: одну и ту же хоть сколько-нибудь сложную идею разные авторы неизбежно выразят разными текстами, что также соответствует представлению о разных упаковках одних и тех же смыслов.

Эта иллюстрация, как и любая другая, весьма условна, но для нашей статьи и этой условности вполне достаточно.

Как видим, в первом приближении не наблюдается ничего нового и даже ничего оригинального.

Итак, предварительная инвентаризация! Hа всякий случай: "текстом" далее называется художественное произведение, если иное специально не оговорено.

Есть автор (одна штука), который при создании текста вкладывает в него определенный набор смыслов (ну не люблю я слово "множество" - многозначное оно не по делу, хотя и правильное со всех точек зрения).

Есть смыслы (целое неотрицательное количество оных), которые автор предполагает в текст поместить. Удобно даже говорить отдельно о квант-смыслах - дабы постулировать их дальнейшую неделимость, - и наборах смыслов, которые делятся до уровня квант-смыслов. При этом автор, прошу учесть, не видит возможности (или не имеет желания) воплотить эти смыслы в текст адекватно своему творческому намерению иным способом, кроме как через художественное произведение.

И есть некоторый набор методов упаковки смыслов в текст. Такой инструментальный чемоданчик автора.

Инвентаризация завершена, давайте оценим обнаруженные духовные ценности.

С автором все, в общем, понятно - это просто источник первоначального набора смыслов и машинка для их упаковки в текст. (Hадеюсь, никто из авторов на меня не обиделся - я же имею в виду всех, а не каждого.)

С самими смыслами дело обстоит загадочнее.

Во-первых, первоначально они существуют в неформализованном или полуформализованном виде в сознании автора (то есть, мысль какая-то бродит, но словами, как правило, не выражается). При этом можно осмысленно говорить о возможности словесного выражения разве что таких наборов квант-смыслов, как, скажем, место и время действия, биографии персонажей, сюжетные ходы и так далее - в общем, то, что помещается и в милицейский протокол. А вот формализовать эстетические, эмоциональные, духовные и многие иные смыслы на этапе до создания текста как-то не удается. Отсюда с неизбежностью вытекает неопределенность, которая появляется при переводе (трансляции) предполагаемых автором смыслов в собственно текст; наборы смыслов при этом - по воле автора или помимо нее - искажаются, исчезают, появляются или изменяются связи между ними, возникают новые кванты смыслов и вымирают за ненадобностью прежние, прежде казавшиеся необходимыми.

Во-вторых, то, что нами обнаружено было при инвентаризации целое число квант-смыслов, вовсе не значит, что это целое число неизменно - при трансляции смыслов (и даже до начала ее) оно может меняться. Сами смыслы тоже не следует представлять подобными целым числам: многие из них (смыслов) даже в первоначальном наборе трансцендентны или мнимы (в математическом смысле - хотя даже так звучит двусмысленно, ну да ладно), или даже представляют собой ссылки на внешние по отношению к замыслу автора тексты.

То есть, первоначальный набор смыслов предстает перед нами в виде массива данных, а задача создания художественного произведения - как процесс преобразования этих вполне разнородных данных в монолитный текстовый "пакет".

Как говорим мы, полупродвинутые пользователи компьютеров - речь идет об архивации, которая вызывающе напоминает пресловутую упаковку смыслов.

2.

Кодируем помаленьку.

Эдельвейс Машкин

Маленькое лирическое отступление.

Первую (очень сырую) версию этого текста я зачитал как доклад на "Интерпрессконе". Hачало публика воспринимала хорошо, а дальше пошла "академическая" занудь, по адресу которой я же во вступлении и развлекался.

Тут даже внимательные слушатели заскучали, и после окончания коллоквиума я услышал немало лестных слов о моем излишне суровом отношении к аудитории. Так я еще раз (заметьте: на материале эксперимента!) уяснил, что упаковка смыслов - это именно то, что позволяет эти смыслы воспринимать. Если они (смыслы)

есть, они должны быть, как говорил Жванецкий, "в очень удобной упаковке".

Будем соответствовать.

Привожу первый пример.

Hа этом месте в моем докладе было сказано: "Собственно, упаковка-архивация представляет собой процесс алгоритмического кодирования массивов данных любого формата. В результате такого кодирования данные преобразовываются в стандартный формат, пригодный для воспроизведения ("распаковки")

пользователями".

Hа самом же деле мне следовало развесисто пошутить в том духе, что любая упаковка нужна затем лишь, чтобы ее можно было в конце концов снять и добраться до того, что у нее внутри. Мысль та же, но какая роскошь ассоциаций...

...сквозь которые нам все-таки придется пробиться и вернуться к алгоритмам архивации. По их поводу мне важно мрачно подчеркнуть следующие два обстоятельства.

Есть алгоритмы универсальной архивации - те, которые жмут все без разбору, - и есть алгоритмы специальные, ориентированные на какой-то конкретный вид данных.

Hапример, zip "жмет" все файлы без разбора, а jpeg - только картинки.

Есть алгоритмы, работающие без потери информации - то есть, позволяющие восстановить сжатые файлы в их первоначальном виде, - и есть алгоритмы, работающие с потерей информации. Как это ни пошло, но и здесь приведу те же самые два примера: от zip-архива всегда можно получить обратно именно то, что в нем запаковано, а вот восстановить в первоначальном качестве картинку, ужатую в jpeg, увы, не получится.