Оноре де Бальзак

Монография о рантье

Рантье по Линнею[1] — существо человекообразное, по Кювье — млекопитающее, отряд парижан, семейство акционеров, племя тупиц, по античной классификации Civis inarmis[2], открыт аббатом Teppe, наблюдался «Силуэтом»[3], поддержан Тюрго и Неккером, внесен в книги государственных долгов за счет «производителей» Сен-Симона[4].

Таковы отличительные признаки этого замечательного племени, в чем согласны с нами выдающиеся микрографы[5] Франции и прочих стран.

Ростом рантье от пяти до шести футов, движения его по преимуществу медлительны, но природа в заботе о сохранении этих хилых существ снабдила их омнибусами, при помощи которых они передвигаются в пределах парижской атмосферы от одного пункта до другого; вне этой атмосферы они не живут. Будучи пересажен за городскую черту, рантье чахнет и умирает. Его широкие ступни защищены башмаками с завязками, ноги его снабжены штанами, коричневыми или красноватыми, он носит клетчатые жилеты, из недорогих, дома его увенчивает зонтикообразный картуз, вне дома он носит двенадцатифранковую шляпу. Галстук белый, муслиновый. Почти все особи этой породы вооружены тростью и табакеркой, из которой они извлекают черный порошок и начиняют им собственный нос, — обычай, послуживший на пользу французскому фиску. Подобно всем особям из рода «человек» (млекопитающих), он имеет семь лицевых клапанов и, по-видимому, обладает полной костной системой, включая позвоночник, подъязычную кость, клювовидный отросток и скуловую дугу. Все части тела суставные, смазаны синовиальной жидкостью, соединены сухожилиями; без сомнения, рантье имеет вены и артерии, сердце и легкие. Он питается овощами, печеными злаками, различными колбасными изделиями, фальсифицированным молоком, животными, облагаемыми городской ввозной пошлиной, но, невзирая на высокую цену этих питательных продуктов, потребляемых в Париже, кровь его обращается медленнее, чем у других разновидностей человекообразных. Таким образом, он обнаруживает заметные отличия, вынудившие французских наблюдателей признать его представителем особой разновидности. Его лицо бледно и часто имеет форму луковицы, лишено характерности, что и является его характерным признаком. Глаза у рантье безжизненные и тусклые, как у рыбы, которая уже не плавает, а лежит среди зелени петрушки на прилавке магазина Шеве. Волосы редки, тело рыхло, все органы вялы. Рантье обладает снотворными свойствами, чрезвычайно драгоценными для правительства, которое за последние двадцать пять лет всячески старается размножить эту разновидность; в самом деле, неукротимому племени художников, объявившему войну племени рантье, трудно бывает не уснуть, слушая рантье, ибо поразительная медлительность его речи, тупой вид и высказывания, лишенные всякого смысла, действуют одуряюще. Науке следовало бы отыскать причины этого его свойства.

Хотя у рантье черепная коробка наполнена тем же беловатым мягким, губчатым веществом, которому подлинные люди в среде человекообразных обязаны славным титулом царя животных, что, по-видимому, оправдывается тем, как они злоупотребляют божьим даром; однако ни Воклен, ни Дарсе, ни Тенар, ни Флуранс, ни Дютроше, ни Распайль, ни прочие индивиды из племени исследователей, сколько ни бились, не могли открыть у рантье зачатков мысли. У всех рантье, до сего времени подвергшихся дистилляции, это вещество при анализе дало 0,001 ума, 0,001 рассудка, 0,001 вкуса, 0,069 добродушия, остальную часть составляет желание прожить хоть как-нибудь. Френологи, тщательно изучив костную оболочку их умственного аппарата, нашли подтверждение экспериментам химиков: оболочка оказалась совершенно круглой, без каких бы то ни было шишек.

Один знаменитый писатель готовит специальный трактат, где все особенности рантье будут подробно описаны, и мы не хотим больше ничего заимствовать из этого прекрасного трактата. Наука с нетерпением ожидает опубликования этого труда, тем более что рантье является завоеванием именно современной цивилизации. Римлянам, грекам, египтянам и персам совершенно было неизвестно то великое национальное установление, которое именуется кредитом, они никогда не желали поверить (а слово кредит и означает доверие) в то, что клочок папируса может заменить собою имение. В пластах гипса, сохранивших для нас столько допотопных животных, Кювье не нашел никакого следа этого зоологического вида, если не признать за него окаменелости, найденной в песчаниковой каменоломне и принятой некоторыми любознательными людьми за образец вида «рантье»; но сколько же встанет важных вопросов, если согласиться с этим мнением. Не значит ли это, что книги государственных долгов и биржевые маклеры существовали еще до потопа? Существование рантье не восходит дальше эпохи Людовика XIV; его появление датируется выпуском процентных бумаг, обеспеченных городскою ратушей. Шотландец Лоу много способствовал умножению этого скорбного племени. Существование рантье зависит, как и существование шелковичного червя, от наличия листка и, подобно яичку бабочки, его, по всей вероятности, откладывают на листок бумаги. Невзирая на усилия суровых логиков, которым мы обязаны знаменитыми трудами Комитета общественного спасения, стало невозможным отрицать существование этого вида после основания биржи, после займов и после того, что написали Уврар, де Бриконь, Лафит, Виллель и прочие особи племени хищников и министров, специально занятые тем, как бы помучить рантье. Да, мягкий и слабый рантье имеет врагов, против которых социальная природа не вооружила его. Палата депутатов не без сожаления посвящает им каждый год специальную статью бюджета.

Замечания наши, совершенно бесспорные, являются осуждением тех безуспешных попыток производителей, экономистов (племен, созданных Сен-Симоном и Фурье), которые клонились лишь к упразднению зоологического вида — рантье, признаваемого ими паразитическим. Подобные классификаторы зашли слишком далеко. Они не принимали во внимание предшествующей работы рантье. Имеются некоторые представители этого вида, немало потрудившиеся, особенно из числа тех, которые принадлежат к разновидностям — «пенсионеры» и «военные». Неверно, будто бы рантье, подобно осьминогу, найденному в ракушке моллюска «аргонавт», пользуется чужою социальной раковиной. Все, стремящиеся упразднить рантье — а многие экономисты, к сожалению, продолжают настаивать на этом тезисе, — начинают с того, что по-своему перестраивают науку и сметают все дочиста, уничтожая политическую зоологию. Если бы эти безрассудные новаторы добились успеха, то Париж вскоре заметил бы, что никаких рантье не существует. Рантье, представляющий собою изумительную переходную ступень от опасного семейства пролетариев к любопытному семейству промышленников и собственников, есть не что иное, как социальный моллюск, существо не руководящее, но руководимое. Он посредственность, совершенно верно. Да, индивиды данного класса инстинктивно стремятся к тому, чтобы пользоваться всем, не расходуя ничего; но они отдали всю свою энергию капля за каплей, они отстояли свое время на караульном посту, служа в национальной гвардии. Отрицать их полезность — это значит оказаться просто-напросто неблагодарным к провидению: в Париже рантье является как бы ватою, проложенной между другими, более подвижными разновидностями и предохраняющей их от сокрушительного столкновения.

Удалите рантье — и вы уничтожите тень в социальной картине. Париж потеряет свои характерные особенности. Наблюдатель (разновидность племени бумагомарателей), бродя по бульварам, не увидит более этих человекоподобных ископаемых, которые идут не двигаясь, глядят не видя, сами с собой разговаривают, беззвучно шевеля губами, и тратят минуты три на то, чтобы открыть и закрыть крышку своей табакерки, — наблюдатель не увидит более эти причудливые силуэты, которые вполне оправдывают восхитительные шаржи всех Калло, Монье, Гофманов, Гаварни и Гранвилей. Царственная красавица Сена потеряла бы своих поклонников: разве рантье не спешит взглянуть на нее, когда по ней идет лед или когда она стала, когда поднимается выше отметины на устоях Королевского моста и когда становится ручейком, теряющимся в песках неподалеку от Городской больницы? Во всякое время года у рантье найдутся основания для того, чтобы пойти полюбоваться на Сену. Столь же охотно останавливается рантье перед домами, которые разрушает племя предпринимателей. Подобно своим собратьям, бесстрашно утвердившись на ногах и подняв нос кверху, он присутствует при падении камня, который только что раскачал наверху стены рычаг каменщика; рантье с места не сойдет, пока не свалится камень, он заключает с камнем тайный договор, и, когда падение совершилось, он уходит в высшей степени счастливый, подобно академику, дождавшемуся провала романтической драмы, ибо рантье свойственны многие человеческие чувства. Он безобиден и непричастен к иным разрушениям. Рантье достоин изумления, ибо он выполняет роль античного хора. Будучи лишь статистом великой общественной комедии, он плачет, когда плачут другие; смеется, когда смеются другие, он вторит песням, воспевающим общественные горести и радости. Он торжествует, когда, сидя где-нибудь в уголке театра, является свидетелем побед в Алжире, под Константиной, под Лиссабоном или на реке Улоа; он оплакивает и кончину Наполеона, и ту катастрофу, которая постигла корсиканца Фиески[6], и ту, которая произошла у монастыря Сен-Мерри[7] или на улице Транснонен[8]. Он сожалеет о знаменитостях, хотя бы и неизвестных ему, он переводит на свой собственный рантьерский язык высокопарные хвалебные статьи газет, он читает газеты, проспекты, афиши, которые, не будь его, никому бы не были нужны.

Не для него ли изобретены слова, которые ничего не говорят и чему угодно соответствуют: прогресс, пар, асфальт, национальная гвардия, демократический элемент, дух согласия, законность, застращивание, партия движения, партия сопротивления? Если идет дождь, каучук предохраняет от простуды. Если вы чувствуете, что ужасающей медлительностью нашей администрации тормозится французская предприимчивость, если вы до крайности раздражены, то рантье смотрит на вас, покачивая головой, улыбается и произносит: