Наталья АЛЕКСАНДРОВА
ШАШЛЫК ИЗ ТРЕХ ПОРОСЯТ
* * *
«Как прекрасна иногда бывает жизнь! Много ли человеку нужно для счастья!»
Эти мысли были написаны на лицах всех без исключения прохожих, которые двигались по Невскому проспекту в обе стороны — к Адмиралтейству и к площади Восстания. Еще бы не радоваться, когда на календаре самое начало мая, а солнце светит совсем по-летнему. И так продолжается уже четвертый день, так что даже самые неверующие отважились снять теплые пальто. Почки на деревьях давно уже сообразили, что пора, и полопались, так что деревья радовали глаз нежной зеленью. Блестели чисто вымытые витрины магазинов, в них отражались нарядные, улыбающиеся люди — в это время весь город был счастлив.
Ирина не отличалась от остальных. Так же, как у всех, у нее на губах бродила мечтательная улыбка, хотелось поднять лицо к ласковому солнышку и застыть так на неопределенный срок. Однако на Невском проспекте так не постоишь — сметут. Ирина двигалась в толпе, поглядывая на витрины и машинально окидывая взглядом встречных женщин. Однако многие уже одеты совсем по-летнему… Интересно, а как бы на ней смотрелись эти коротенькие брючки…
Тут на нее с размаху налетел кто-то шумный, толстый и запыхавшийся. Некто был в сером и бесформенном, но Ирина поняла все же, что это женщина. Посыпались на тротуар какие-то пакеты и кульки, тетя стремительно нагнулась и боднула Ирину головой в живот.
— Простите! — завопила она, хотя Ирина не успела еще выразить свое недовольство. — Ради Бога простите, я не нарочно…
— Катька! — изумленно вскрикнула Ирина, узнав по голосу свою подругу Катю Дронову. Катерина, неужели это ты?
— Ой! — Катя села прямо на асфальт. — Ирка!
А я тебя не узнала в темных очках! И еще этот костюм…
— Что — костюм? — удивилась Ирина.
— Костюм новый и сидит на тебе отлично, сказала снизу Катерина без всякой зависти, цвет тебе очень идет, правильно его выбрала, тут главное — с оттенком не ошибиться…
Ирина тут же подумала, что вкус у Катьки, конечно, есть, и чувство цвета, и все остальное раз она художник, — но вот сама она одеваться совершенно не умеет. Вот и сейчас — весна ведь, всем хочется выглядеть понаряднее, а на подруге уж такой балахон, что поискать.
Они собрали многочисленные Катькины пакеты, Ирина попыталась отряхнуть серую хламиду.
— А, брось! — Катя махнула рукой. — Это же пыльник! Пыльник — это чтобы пыль собирать, значит, пыли на нем не должно быть видно!
Ирина отвернулась, чтобы не засмеяться, Катька в своем репертуаре!
— Я так рада тебя видеть! — болтала Катя. Слушай, да мы же почти месяц не виделись!
— А чего ж ты не звонила? Я-то знаю, что когда ты работаешь, то отключаешь телефон…
— Я звонила, — оправдывалась Катя, — а у тебя включен бездушный автоответчик. «Ах, Ирине Снегиревой звоните с девяти до часу»!
Безобразие какое! А если я работаю по ночам, а…
— А до часу ты спишь, — рассмеялась Ирина, — знаю уж…
— И очки темные нацепила, — беззлобно подсмеивалась Катя, — тоже мне, знаменитая писательница детективов. Читала твое интервью в газете! И по телику смотрела.
— Ты же телевизор никогда не включаешь…
— Тетка позвонила, кричит, включай скорее телевизор, там такое передают! — рассказывала Катерина. — Я уж думала — не дай Бог какой акт террористический или государственный переворот, а там ты в ток-шоу участвуешь!
— Слушай, что мы встали посреди дороги! — спохватилась Ирина. — Давай зайдем куда-нибудь, посидим… Вот тут рядом… — она кивнула на вывеску кафе.
— Слушай, мне жутко некогда! — отмахнулась Катя, и Ирина изумленно вылупила глаза.
Чтобы Катька отказалась от еды? Да они с Жанной, третьей их подругой, чего только не делали, чтобы заставить Катерину не есть столько сладкого и вообще есть хоть чуть-чуть поменьше, предрекая, что если так будет продолжаться, их подруга не влезет ни в одно платье и не войдет ни в одну дверь! Все было напрасно. Даже когда Катерина почти год путешествовала по Европе и бегала там как ненормальная, посещая музеи и осматривая достопримечательности, и то она вернулась домой посвежевшая, загоревшая, но абсолютно с такой же фигурой. Даже когда Катька второй раз вышла замуж, кстати, на взгляд Ирины, весьма необдуманно и скоропалительно, и муж, профессор Кряквин, оказался убежденным вегетарианцем и ярым сторонником здорового образа жизни, Катерина и то умудрилась не похудеть.
Правда, как выяснилось позже, она тайком от мужа норовила слопать в каждом попавшемся кафе бутерброд или пирожное.
И вот теперь Катерина отказывается зайти в кафе! И это при том, что они не виделись почти месяц!
Ирина внимательно поглядела на подругу.
Если не принимать во внимание Катькины вечно растрепанные волосы, абсолютное отсутствие косметики и жуткий бесформенный балахон цвета крысиной шерсти в период весенней линьки, Катерина выглядела как всегда.
Немножко осунулась, и под глазами темные круги, но это от усталости.
— Что так смотришь, думаешь, не заболела ли я? — усмехнулась Катя.
— Сейчас же говори, что у тебя стряслось! строго сказала Ирина. — Я тебя все равно не отпущу!
— Ну ладно, — Катя взглянула на часы, — минут сорок у меня еще есть.
И они дружно свернули в сторону кафе.
— Ирка, ты не представляешь, что со мной произошло! — заговорила Катя, когда заказала два бутерброда с ветчиной, кусок торта со взбитыми сливками и корзиночку с фруктами.
Ирина вначале обрадовалась — перед ней была прежняя Катька, но потом не выдержала и нахмурила брови, тогда Катерина отказалась от калорийного капуччино и взяла просто черный кофе без сахара. Поглядев на Ирину в ожидании одобрения своему героическому поступку, Катя, конечно, никакого одобрения у подруги не нашла, но не расстроилась, а начала обстоятельный рассказ.
— Сплю я как-то утром, вдруг звонок телефонный. Ну так трезвонили, что пришлось вставать.
Ирина кивнула: она-то знала, что утром Катерину не разбудишь, даже если выстрелить под окном из пушки. Если уж удавалось совершить кому-то такой подвиг, то на этого человека изливался поток Катькиной утренней злости. Ирина представила, что Катерина высказала неизвестному телефонному абоненту. Выходило, что ничего хорошего.
— Ну, взяла я трубку, думаю, если не туда попали, то не знаю что сделаю! — рассказывала Катя. — Оказалось, как раз я им и нужна. Срочно, говорят, Катерину Дронову требуется к телефону! Я — на часы, а там — восемь утра! Я и рассвирепела, вы что, говорю, с ума сошли, в такое время творческого человека беспокоить?
И даже не извинились, а, видишь ли, им срочно! Там баба какая-то немного спеси поубавила, — извините, говорит, не думали, что в такое время для вас рано! Какое такое время, отвечаю, не знаю, как вы, а я не на заводе работаю, так что встаю не рано, уж извините за прямоту.
— Ты, Катерина, нервная какая-то стала, заметила Ирина, — нельзя же так с незнакомым человеком разговаривать…
— Ты слушай, что дальше было! — перебила Катя. — Значит, тетка мне и отвечает в таком духе, что она тоже не на ткацкой фабрике работает и не к семи на работу ходит. А работает она в художественной галерее «Арт Нуво» и рабочий день у них начинается в половине одиннадцатого. А сейчас второй час дня, так что она никак не думала, что меня побеспокоит. Как я погляжу на будильник, а он, оказывается, стоит давно! А я все сплю и сплю…
— Ну ты и спать! — изумилась Ирина. — А что дальше-то было?
— Значит, разобрались мы, потом та дама и говорит, что меня приглашают участвовать в выставке «Грани женственности», и если я согласна, то нужно сейчас же приехать к ним для обсуждения.
— Слушай, но это же здорово! — восхитилась Ирина. — У тебя же еще ни разу не было выставки!
— Да, представляешь, — захлебывалась Катя, это тебе не то, что одну-две работы сунешь куда-нибудь, там их и не видно среди общей массы.
А тут не персональная выставка, конечно, нас трое, но все равно повезло мне!
— Я читала в журнале каком-то, «Арт Нуво» — очень престижная галерея, Катька, у тебя дела теперь пойдут в гору!
— Эх, жалко, выпить шампанского нельзя, вздохнула Катя, — мне еще сегодня в выставочную комиссию надо, ну, на открытии уж оттянемся как следует!
Она обрадовалась подошедшей официантке как родной, и тут же закусила бутерброд.
— Одного не пойму, — спохватилась Ирина, чего же ты раньше-то не сказала, радостью не поделилась?
— Сглазить боялась, — сообщила Катя, — сама знаешь, какая я в этом плане невезучая…
Ирина согласилась. Действительно, Катины панно хоть и были, на ее взгляд, выполнены с большой фантазией и вкусом, почему-то плохо покупались. Их общая подруга Жанна со свойственной ей прямотой заявляла, что Катька просто ленива, работает медленно и что если бы она, Жанна, каждый раз, когда в ее нотариальную контору обращается перспективный клиент, ждала, когда ее посетит вдохновение, то давно уже протянула бы ноги и положила зубы на полку. Ирина конечно помалкивала, но в глубине души была с Жанной согласна в том смысле, что Кате нужно быть с собой построже. Мало ли что не хочется сегодня работать! А ты себя заставь…
Но она не вмешивалась, потому что точно знала, что скажет на это Катя. Дескать, Ирина слишком рассудочная, холодная, всегда сначала подумает, а потом уже что-то делает, все знает наперед, никогда не отступает от намеченной цели и так далее. Разговор обязательно закончится ссорой, а этого Ирина как раз не хотела.
— Тут, понимаешь, какая штука оказалась, заговорила Катерина с набитым ртом, — я потом у девочек в галерее выяснила. Они решили выставку устроить трех прикладных художниц.
Какая-то бабуля с вышивками, потом баба одна, у нее металлоконструкции разные, а вместо меня была одна дама, она ткет ручным образом художественные холсты по старинному вологодскому рецепту. Самое главное, что их нужно белить на первой росе.., или, кажется, на первом снегу, точно не помню, но только обязательно босиком!
