Наталья Александрова

Много денег из ничего

***

Лола закрыла за собой дверь подъезда и остановилась, изумленно озираясь вокруг.

За ночь на улице все волшебно переменилось. Еще вчера вечером метель завывала, как переполненный пылесос, и бросала в лица припозднившимся прохожим горсти колючего снега. Сегодня же голубое мартовское небо было безоблачно, солнце светило вовсю. С козырька звонко капала капель, и крошечный ручеек стекал уже в лужу у пешеходной дорожки. На карнизе голуби ворковали о любви. Ворона на дереве каркала о том же. И наконец откуда-то прилетела стайка весело галдящих воробьев и уселась прямо в лужу, в которой отражалось голубое небо. Воробьи брызгались и звонко чирикали.

– Да ведь это настоящая весна! – воскликнула Лола. – Пуишечка, детка, ты только посмотри!

Крошечный песик древней мексиканской породы чихуахуа даже не оглянулся на хозяйку. Пу И несколько обалдел от яркого неба, от теплого солнышка и от такого обилия галдящих пернатых. Он щурился на солнце и даже не делал попыток потревожить нахальных воробьев.

Лола откинула капюшон коротенькой белоснежной норковой шубки, ей было жарко. Пу И тоже был слишком тепло одет – в голубой комбинезон на синтепоне, отороченный белым искусственным мехом. Натуральный мех Пу И никогда не носил из этических соображений.

Лола глубоко вдохнула свежий бодрящий воздух.

– Сейчас бы за город, – мечтательно протянула она, – наверное, снег еще белый-белый… И верба цветет.

Пу И поглядел на нее пренебрежительно – дескать, что там хорошего в этом глубоком снеге, можно и увязнуть. После чего песик взял себя в руки и, звонко лая, вспугнул воробьев. Сочтя свой долг выполненным, он позволил Лоле взять себя на поводок и побежал за ней.

Лола была в прекрасном настроении, да и кто в такой день может грустить? Кроме хорошей погоды Лола радовалась еще тому, что она молода, красива и вполне обеспеченна, так что может покупать себе дорогие красивые вещи. К тому же Лола еще и довольно независима, поскольку деньги на свои прихоти она заработала сама. То есть не совсем сама, потому что у нее есть верный друг и компаньон Леня Маркиз, мошенник экстра-класса, как он сам себя называет. Вдвоем они провернули немало остроумных мошеннических операций, так что теперь, по выражению Ленькиного приятеля Рудика Штеймана, «могут кушать не только хлеб с маслом, но и с икрой, запивая все это шампанским». Рудик любит поесть, оттого все сравнения у него гастрономические.

Словом, у Лолы было прекрасное настроение. Встречные мужчины оживлялись при виде ее сияющих карих глаз и легкой танцующей походки, женщин не раздражала сегодня Лолина белоснежная норковая шубка, и даже старухи не поджимали губы и не глядели косо.

Пу И обнюхал водосточную трубу на предмет посланий от своих четвероногих соплеменников, остался чем-то недоволен и поднял лапу у ступенек магазина модной одежды. И охранник, стоящий в дверях, сегодня не закричал грубо, чтобы паршивец немедленно прекратил пачкать ступени, а нагнулся и пощекотал песика за ушком. Скорее всего, дело было не в резко наступившей весне, а в Лолиной дорогой шубке, но Лола не придала этому значения и улыбнулась охраннику. В магазин, однако, они не зашли, а прошли дальше мимо книжного и газетного киоска, завернули за угол и спустились по ступенечкам в крошечный магазинчик, торгующий кормами для животных и разными нужными вещами. У них было важное дело. Закончились кошачьи консервы. Формально консервы требовались для еще одного питомца Лолы и Лени – огромного черного кота Аскольда. Но капризник Пу И и сам любил кошачьи консервы больше собачьих, так что Лола скармливала их своему любимцу тайком от Маркиза. Еще песик обожал ореховое печенье и ел его слишком много. Лола безбожно баловала Пу И, и такое воспитание не могло не дать свои горькие плоды. Несколько дней назад песик что-то занемог, и приглашенный ветеринар определил у него лишний вес и неправильный обмен веществ. Узнав про ореховое печенье, ветеринар пришел в ужас и долго отчитывал Лолу, довел ее до слез и взял слово, что Пу И переведут на собачьи галеты. И вот теперь предстояло выбрать их и уговорить Пу И.

В магазине они устроили целое представление. Лола посадила Пу И на прилавок и потребовала у продавщицы показать весь ассортимент. Пу И отворачивал голову и скорбно смотрел на хозяйку – дескать, неужели ты хочешь кормить меня этой гадостью?

– Пуишечка, – чуть не плакала Лола, – доктор велел исключить из рациона все калорийное. Ты же не хочешь потерять фигуру?

Пу И дал понять, что он не слишком-то дорожит фигурой.

– Тебе скоро станет мала вся одежда. И даже тот комбинезон, который мы шили у Теодоры Дамиановны!

Толстуха Теодора, или Тореадора, как называли ее за глаза, была знаменита тем, что шила модную и безумно дорогую одежду для собак.

Пу И негодующе гавкнул, сообщая Лоле, что ему глубоко плевать на эксклюзивный комбинезон.

– Если ты растолстеешь, на тебя не посмотрит ни одна приличная собачка дамского пола! – в полном отчаянии пригрозила Лола.

Если бы собаки умели смеяться, Пу И расхохотался бы ей в лицо. Лола и сама не верила в то, что говорила. Ее ненаглядный песик был ужасно любвеобилен, и хвостатые леди платили ему такой же любовью. Маловероятно, что акции Пу И в их глазах упадут только из-за того, что песик прибавил в весе.

– Дама! – недовольно сказала продавщица. – Вы будете наконец покупать? Или вы будете выяснять отношения со своей собакой? Здесь вообще-то магазин, а не собачья площадка…

Лола обиделась, что ее назвали дамой, а не девушкой, скрепя сердце, купила пачку собачьего печенья в виде косточек, подхватила Пу И под мышку и с негодованием удалилась.

На улице настроение ее сразу улучшилось, потому что солнце светило так ярко и отражалось в стеклах проезжающих мимо машин. Пу И вырвался из рук и спрыгнул на тротуар, где бросился под ноги какой-то бедно одетой женщине. Та от неожиданности выронила из рук полиэтиленовый пакет, который шлепнулся с таким звуком, что стало ясно – там что-то разбилось.

– Пу И, негодник! – закричала Лола. – Немедленно вернись!

Но песик и не думал убегать. Наоборот, он с самым заинтересованным видом сунул блестящий нос в пакет.

– Эта собака сведет меня с ума! – простонала Лола. – Простите ради бога! Он такой шалун!

– Это были яйца, – грустно сообщила женщина. – Как думаете, может быть можно что-то еще спасти?

– Да что вы! – Лола махнула рукой. – Я заплачу за продукты. Что у вас там еще?

– Еще пачка масла и батон нарезной, – ответила женщина, – право, мне так неловко…

– Что вы, это мне неловко! – отмахнулась Лола. – Да отойди ты от пакета, маленький негодяй!

Она достала кошелек и протянула женщине сто рублей.

– Этого хватит?

– Оля?– вдруг спросила женщина удивительно знакомым голосом. – Неужели это ты?

Она выпрямилась и откинула с лица спутанные волосы.

– Господи! – Лоле показалось, что солнечный день померк, и даже птицы замолчали, – что же это?

Перед ней стояла ее старая подруга по театральному институту Ирка Соловьяненко. Но, боже мой, в каком же она была виде! Они не виделись года три, и Лола помнит, что тогда Ирка вполне преуспевала. По окончании института она устроилась было в театр, потом быстро перешла работать в какой-то фонд культуры, потом, кажется, вышла замуж… В силу своей деятельности Лола не слишком-то стремилась поддерживать отношения со старыми знакомыми. В свое время Маркиз поставил ей такое условие – не таскать домой никого из знакомых, при такой профессии ему не нужна известность. По этой же причине Леня не разрешал завести постоянную прислугу. Женщину для уборки приглашали, когда Лола уже зверела и устраивала Маркизу грандиозные скандалы по всем правилам сценического искусства.

Лола помнила, что раньше Ирка всегда выглядела отлично. Она была высока ростом и хорошо сложена, умела пользоваться косметикой, и волосы ее вились от природы, так что с ними не было хлопот в то время, когда они в институте перебивались на стипендию и случайные заработки и рубля лишнего не было на парикмахерскую.

Теперь же Ирка, во-первых, сильно похудела, одежда висела на ней как на вешалке. Собственно одеждой это и назвать-то было нельзя. На Ирке была неопределенно-болотного цвета куртка, и мех на капюшоне выношен до такой степени, что даже непонятно чей он, какого зверя. Волосы у Ирки висели свалявшимися прядями и по внешнему виду напоминали паклю. На лице отсутствовала косметика, и под глазами пролегли синие круги. Губы обветрились, щеки ввалились. И все-таки это была именно она, Ирка Соловьяненко, вне всякого сомнения. Тем более, она сама узнала Лолу.

«Как же можно натянуть на себя такую куртку?» – мысленно ужаснулась Лола.

К ее чести она сразу же устыдилась своих мыслей.

– Ты не узнаешь меня? – грустно улыбнулась Ирка и сделала было движение уйти.

– Ну что ты! – вскрикнула Лола и схватила ее за руку. – Конечно я тебя узнала! Просто это так неожиданно… ты извини.

«Неужели она пьет? – думала Лола. – Как странно, это так не похоже на Ирку. Вот уж никогда не думала, что она так может опуститься. В институте все считали, что Ирка рождена для того, чтобы преуспевать. Уж она-то точно должна была найти свое место в жизни…»

– Что ты на меня так смотришь? – проницательно спросила подруга. – Думаешь, у меня последняя стадия алкоголизма? Если бы все было так просто…

– Извини, – выдавила из себя Лола, – я просто в шоке…

«Наверное, она больна, – снова пронеслось в мыслях, – потому что на алкоголичку не похожа. Руки не дрожат, нос не красный, просто изможденная очень. И в сумке не пустые бутылки, а продукты. Определенно, она тяжело больна, потому что вид жуткий – краше в гроб кладут… Но