А за танцующими строчками — Следы от боли и потерь. Мы остаемся одиночками, То тут, то там — тогда, теперь. А за горячими надеждами — Все тот же грустный горизонт… Жизнь рядом с подлыми невеждами, Отчаянья жестокий фронт. Звучат мелодии тревожные, Зловещий навевая сон… Приходят тени всевозможные Из холода ночных времен. * * * В бредовых поисках кого-то Жизнь протекает сквозь тебя, И помнить больше неохота, Что рядом кружится, губя… Кривляется, танцует, плачет, Зловещим дует ветерком… Ну, вот нельзя теперь иначе — Ты видишь бездну за окном. И молча тянешься к несчастью — Как возвращаешься домой… И тени наделяют властью Тебя, развеянного тьмой. * * * А в зеркале ночная жуть мелькнет, И тронет сердце шепотами страха, И к темному окну душа прильнет — Судьба опять потребует размаха. Теряется в пространствах тишины И снега жизнь из грустных разночтений, А дальше только звезды и видны, Да пустоты пульсирующей тени. Ты тяжести вселенской обречен — Усталые подрагивают веки. И странен мир: ужасен, утончен… Во тьму текут космические реки. * * * Вот и рассвет подступает неспешно, лениво… Скоро продолжится жизни бессмысленный бред: Строчками ляжет, тебе усмехнется вдруг криво, Чтобы добавить вновь тяжести пройденных лет. Нет ничего, что могло бы вернуть ощущенье Свежести жизни на этой планете чужой. Так совершается грустной души превращенье В снег или ветер…Да Бог с нею, с этой душой. Кажется, что ничего уже больше не надо, Только забиться бы вдруг в уголок тишины, И позабыть навсегда о сияньи распада, И о несчастной судьбе своей бедной страны… Медленно в этом предутреннем сне-полумраке, Стрелки часов разбивают хрустальную тишь, Стрелки выводят судьбы беспощадные знаки, На перекрестке времен, где ты снова не спишь. * * * Вот наступает эпоха твоя — одиночество Вот и эффекты от частого виденья снов. Вот исчезают фамилия, имя и отчество, Кажется, к этому я был давно уж готов. Вот предо мной ледяное молчание вечности. Кажется, что через миг я в него упаду… И постигая вселенский покой бесконечности, Новое имя душе в океане найду. Вот предо мною дорога легла неизбежности Ветром свинцовым отчаянье бьется в виске. Жизнь исчезает в ночной непроглядной безбрежности В витиеватой и горькой заветной строке. Но увлеченный всем тем, что мне здесь предназначено За грань миров я почти что легко ухожу. И обретая все то, что навеки утрачено, Вновь вдохновением больно и трудно дышу. Все возвращается в круговороте космическом Я пропадаю, а кто-то явился сюда. И улыбаясь опять я пишу о трагическом, О непонятном, что с нами сгорит навсегда. Но повторение — это закон вероятностей, Где-то вдали кто-то также не сможет уснуть. И отправляясь сквозь сонмы удач и превратностей, Чертит судьбы чем-то очень знакомый мне путь. * * * Все рассыплется-развалится, В закоулках стынет тьма. Жизнь — беспечная скиталица, Наконец, сойдет с ума. Злою скукой искалеченный, Изничтоженный совсем, Ты проходишь незамеченный, Между прежних лиц и тем. Нет ни капли романтической Крови в жилах. Ну, так что ж?! Ты улыбкой иронической Обезвреживаешь ложь. И пускай судьба кривляется, Превращаясь в пустяки, Но от боли избавляется Под конец лихой строки. Предначертано — так сбудется, А не сбудется — не жаль. Только что-то вдруг почудится, Обернешься — там печаль. И весна ночами мается, Слышишь странные шаги — Это вечность поднимается, Оставляя снов круги. Все рассыплется-развалится, В переулках гаснет свет… И двойник из бездны скалится, Создавая твой портрет. * * * Все тягостней, все злей, все истеричней Под небом синим или небом серым Жизнь катится. Становятся трагичней Пути судьбы сквозь парки или скверы. Снуют повсюду бытовые бесы, Устраивают мелкие скандалы. А ты разводишь с ними политесы — Слова твои надменны и усталы. И заставляют сердце биться реже, И генерируют миры печали… И все ж тебя порою ветер свежий Уносит в поэтические дали. * * * Для стихов не остается слов, Все слова практически мертвы… И не остается в мире снов Для разбитой болью головы. Сыплются во тьму души века, Где листвой отчаянье шуршит… Правит бал вселенская тоска И судьба, как на ветру, дрожит. Горя неизменный камертон Вызывает тонкий силуэт, Памяти, тяжелой словно стон, Памяти, пронзительной как свет. * * * Довольно сумеречных снов, довольно Жестоких, каверзных веков, где больно Душе капризной проживать, несчастной, Такой безумной и, подчас, прекрасной… Везде вокруг постылых дней смешенье Лиц измельченных властью зла движенье, И небо плачет над тобой, как прежде, Погаснувшей ты смотришь вслед надежде. Ты тонешь в вязкой тишине, во мраке. И чертишь вновь беды и боли знаки. И вот отчаяньем твой мир размолот, И всепланетный в сердце лезет холод… Пропитан водкою насквозь и горем, Все ж шепчешь ледяной Судьбе: «Поспорим…». А только жизнь уходит прочь, куда-то… Душа останется одна… Расплата… * * * Жизнь не сделает скидок тебе… Ну и пусть… Заучи эту мысль поскорей наизусть, Мир торопится в вечность, в мерцающий сон, Приближается музыка с разных сторон. Поднимается боль исковерканных лет, Неизбежной расплаты за все — силуэт. И отчаянье режет тебя на куски, Ледяным острием неизменной тоски. А судьба продолжает брести наугад, Ты, как будто, своей обреченности рад… И опять погружаешь сознание в ночь, Чтобы душу и память в стихи истолочь… * * * Жизнь плавится в холодном сне, Стирается на раз. И солнце мертвых светит мне Из обреченных глаз. Легко слагаются стихи Из сумрачных дорог, И тянут в пропасти грехи Обманов и тревог. И виноватая судьба Гадает на крови, И бесполезная мольба Летит вослед любви, Которая ушла давно В хрустальный мир души, Где грусти терпкое вино: Мечты и миражи… А здесь я проживаю дни, Которых вовсе нет, Как выхода из западни Провинциальных лет. * * * Жизнь пропитана горем и втоптана в мрак — Это странной реальности проклятый знак. И в холодную землю вмерзают цветы, Ты, как будто случайно, глотнул пустоты. Ты, как будто спокойно, смеешься и ждешь, Что тебя уничтожат печали и ложь, Что снаружи терзает, а не изнутри, Умножая все беды на два и на три. Только память, как тень все бредет за тобой. Назови ее поступь всего лишь судьбой. А потом из души создавай двойника, Чтобы даже за гранью продлилась строка. * * * Жизнь протекает кое-как, Слегка помешивая мрак, И предает некстати Тебя проклятой суете. Уж лучше сгинуть в пустоте, Чем жить в шестой палате, Где в расписании времен, Явь словно бы бредовый сон, Из скуки и обмана… И вот в предчувствии беды Ты должен спутать все следы И напустить тумана… И пусть твой мир теряет цвет, Среди невыносимых лет, Замешанных на боли. Сжигай себя в добре и зле, А душу прячь в холодной мгле, В полночном алкоголе. * * *