Жизни серой зловещие грани, Парадоксы затейницы-тьмы. И фигурка моя на экране, На экране тоски-кутерьмы. И повсюду угрюмые тени, Тошнотворно-банальные дни. И коктейль из ночных впечатлений, Разговоров в тисках западни. А душа разлетелась на звуки, Что терзают меня, как всегда, Диссонансом отчаянной скуки, Растворяя надежды-года. Вот я здесь, для чего я вбираю Ядовитые горькие сны?.. О, судьба, я и так умираю, На задворках твоей тишины. * * * Это боль клубится у порога, Странная и ласковая тьма, Это бесконечная дорога, Рано наступившая зима. Это бред твоих воспоминаний, Горечь, доводящая до слез. Книги, полные запретных знаний, Если все воспринимать всерьез. Ну, а если нет, подбрось монету, Может — раз — и встанет на ребро. И душа уйдет к ночному свету, В лунное вольется серебро. В тишине стучится сердце гулко, Ведь судьба пока что не ясна… Жизнь твоя — полночная прогулка В неизбежность ледяного сна. * * * Оставаясь с судьбою один на один, Строишь собственный ад из подручных вещей: Из ужаснейших слов, из тяжелых картин, Из бессмыслицы дней, и безумья ночей. Занимается пламенем странным душа, И врывается ветер надежд и потерь, Все на свете мелодией звездной круша, И ломается мигом сознания дверь. Ты, как прежде, ко встрече с бедой не готов, Но к планете твоей подбирается зло… Ничего не осталось, лишь марево снов, Да тоски повседневно-пустой ремесло. * * * Смотри на этот свет, В нем исчезают люди… Нас не было и нет, И никогда не будет. Иди наверняка, Разгадывая знаки. Хоть светлая строка Теряется во мраке. Холодное ничто Давно уж близко ходит. Спроси себя: «За что, Все это происходит?». И парадоксы зла Уже давно знакомы, Жизнь смысл не обрела, А вещи невесомы. Вот кровь твоя течет Меж скукою и снами. А ты уже не в счет, Ты призрак временами. В безмолвье загляни — Там боль твоей свободы: Мерцающие дни, Трагические годы. Как будто кем-то вдруг Заполнен мир кошмаром: Небытие вокруг, И сердце под ударом. В потоках мутных лет, Вновь пропадают люди… Нас не было и нет, И никогда не будет. * * * Не самые удачные стихи, Не самые смертельные грехи, Не самая волшебная весна, А просто ночь, еще одна без сна. Не самая отчаянная боль, Не самая обыденная роль, Не самая надменная печаль, А просто все, чего в ночи так жаль. Не самое космическое зло, Не самое дурное ремесло, Не самая трагичная судьба, А просто ночи горькая мольба. * * * Парадоксы распада — ирония Ада, Парадоксы движения в вечную ночь. Не смотри в эти окна, не стоит, не надо. Все равно никому ни за что не помочь. И мучения наши и радости снова Превращаются в лет придорожную пыль. И стирается даже заветное слово. И так трудно поверить, что все это быль… И с надменною горечью глядя повсюду, Наблюдай нарастание мелких страстей, Убивающих в людях надежду на чудо Чередой бесконечной пустых новостей. В этом суетном танце безумных мгновений Растворилась судьба, потерялась душа. Так заполни пустоты тоской откровений Запредельным отчаяньем трудно дыша. Ты стремишься земные забыть километры, Дописать пару строк, пусть себе на беду. И тебя поднимают вселенские ветры И уносят легко на родную звезду. * * * Тоской и неизбывной суетой, Отравлено мое существованье: То свет дневной убийственно-пустой, То ветра ночи снова завыванье. И никаких зацепок — жизнь скользит, По самым странным граням, самым жутким… И не понять, откуда злом сквозит. И почему до смерти лишь минутки. И парадоксы мировой судьбы, И музыки, что вечность воплощают… Уничтожают все мои мольбы, И ничего вовеки не прощают. * * * В зеркалах не увидать лица — Жизнь летит сквозь черные пределы. Тяжесть в сердце, будто от свинца, Словно вдруг тоски настигли стрелы. По дорогам темных мастеров, По игре загадочной и странной, Обретая сумрачный покров, Душу тихо делая туманной Ты пройдешь как медленная тень, Постепенно жутко проплывая. Забывая, как был скучен день, И себя надменно забывая. * * * Эпоха умножает пустоту, А я шепчу: «За все плачу и плачу…» Вот вышел «боком» путь мой наудачу И приближенье к своему кресту. Зарыться б в ночь беспечным легким сном, И позабыть тоску душевной боли. И свыкнуться с небес холодной волей. И, может, воплотить себя в ином… Но нет, висит в надменной тишине Трагическая красота надлома… Становятся строкой обломки дома, В котором так светло мечталось мне. * * * Куда уйти от мелочной судьбы? Да разве что в немыслимые беды. Глотая слезы, слезы и мольбы, Переживая вторники и среды. * * * Так света опасаются глаза, Привыкнув видеть только в полумраке. Так бесполезно сердце рвется за Пределы зла и кровью чертит знаки. Мир кружится в тоскливой суете, Где люди друг на друга так похожи. А души остаются в пустоте, Что проникает в них сквозь поры кожи. И ни за что не догадаться где, Пути надежд проходят во Вселенной. Тебе влечет к трагической звезде, Что светит в этом небе неизменно. * * * Даром не проходит ничего — Годы нас меняют изнутри. Странное мерцает волшебство — Времени больного фонари. Улицы двоятся в тишине, Улицы как будто бы пусты. Ты наносишь память, как во сне, Строчками на чистые листы. Прячется отчаянье в стихах, Слезы превращаются в слова… Странно, что при этих-то грехах До сих пор душа еще жива. Непонятно все: куда и с кем Надо навсегда сквозь ночь идти… К сожаленью, кто-то насовсем Сделал непроглядными пути. * * * Я буду подчеркнуто вежлив с толпой дураков, И с нечистью местной убийственно вежлив я буду. Мне нравится тяга души к запредельному чуду: Стремление выйти из круговорота веков. Я с тяжестью вечною, кажется, накоротке. Я вижу как мир этот вновь напряженно-трагичен. Я утром вернусь в этот бред, как всегда ироничен. А тень моя стынет на холоде в давней тоске. Слова исковерканы вновь на какой-то манер, А время бежит в суете по знакомому кругу. И я пустоте улыбнусь, как хорошему другу, Хотя я еще не дошел до космических сфер. И нужно всего-то: уйти от безумных людей, Забыв их игру, их больные и скучные вещи, И в глобусе жизни найти пару впадин иль трещин… И дальше в пространство стихий, прочь от мелких страстей. * * * Безнадежности бред, Неизбежности соль. Истязающий свет, В ирреальность пароль. Кровь стучится в виски, Экзистенции — ноль… Санаторий тоски, Да ночной алкоголь. Тот, кто сжег этот миг, Устремляется вдоль, Вдоль видений и книг В сумасшедшую боль. * * * Пустота притаилась за дверью Обреченных надежд и миров. Жизнь течет сообразно поверьям, Пряча горе под скуки покров. Снова ненависть пляшет во взоре, Огоньками смеется во тьме. И мечта заблудилась в узоре, И застряла в судьбе, как в тюрьме.