Ольга Громыко, Андрей Уланов

Плюс на минус

Все описанные в книге события, места, названия учреждений и действующие лица вымышлены или изменены, все совпадения случайны. За упомянутые в тексте торговые марки мы ни от кого ничего не получили, но, если будут давать, – возьмем!

Старательно благодарю:

Бориса Седова за «мягкое напоминание» некоторых особенностей ручных гранат; Александра Москальца за все-все-все и некоторых участников ВИФ2ne за «обработку напильником» вертолета Ми-8. А самая огромная благодарность, разумеется, моему замечательному соавтору Ольге Громыко! Это было незабываемо!

Андрей Уланов

Благословенны будьте, нижеупомянутые:

Яна Бойченко, Марина Гилева и Анна Полянская – за вычитку и замечания; Надежда Бобкова – за ценные медицинские консультации; капитан милиции Андрей Филлипюк – за почти нераскрытие служебной информации; J: морс – за песню «Не умирай!».

А ты, соавтор, выпей яду!

Ольга Громыко

Сцеживай – выпью!

Андрей Уланов

Раз

Рыжий город, теплый вечер.Солнце трогает за плечи.Тихо шепчет листопад.Я иду тебе навстречу.Я всю жизнь мечтал, что встречуЭтот ясный синий взгляд.Мы с тобой – две половинкиБогом порванной картинки —То ли в шутку, то ль со зла.Но сошлись на миг тропинки,И удача без заминкиНас лицом к лицу свела.Улыбнешься – я отвечу.За мгновенье – и на вечность —Мы б друг друга обрели……Мы с тобою шли навстречу.Мы так ждали этой встречи…Не узнали – и прошли.

Глава 1

Я не феминистка. Просто до сих пор мне попадались исключительно идиоты.

Л.

Пуля может и мимо просвистеть, а измена – всегда точно в сердце.

С.

Бывший подкараулил меня у подъезда, серым волком выскочив из зарослей жухлой сентябрьской сирени.

– Леночка!

Я впервые пожалела, что в моей замшевой сумочке умещаются только кошелек, косметичка и два удостоверения, а не кирпич на три кило. Как приложила бы с размаху – только ноги бы из кустов торчать и остались!

– Милая, нам надо обязательно поговорить!

– Я тебя внимательно слушаю, – ледяным тоном заверила я, набирая код на подъездном замке. Дверь одобрительно запиликала и открылась. Бывший сделал робкую попытку подхватить меня под локоть, но я брезгливо дернула плечом и начала быстро подниматься по лестнице.

– Дорогая, ну нельзя же так… – плаксиво начал Вадим, семеня следом. – Ты мне даже ничего объяснить не дала – наорала, вещи с балкона выкинула, и вообще…

– Как это не дала? – делано изумилась я. – Ты же успел пролепетать: «Ой, а мы тебя не ждали…» Это прекрасно все объяснило!

– Леночка, ты меня неправильно поняла! – завел старую пластинку бывший. – Подслушивать под дверью неинформативно, мало ли о ком могла идти речь!

– Вадим, – устало перебила я, остановившись на площадке третьего этажа, – ведерко с шампанским и обнаженную девицу на моем любимом диване я бы тебе еще простила. Но двое пьянчуг, три бутылки водки и вобла, чешую от которой я до сих пор выметаю из всех углов, – это уже перебор. Вас даже подслушивать не надо было, я минут пять в дверях стояла, а ты все языком своим поганым трепал, как ты «круто устроился». И вообще – думаешь, одному тебе нужна «нехило зашибающая дурында с квартирой, машиной и минской пропиской»?

– Леночка, я был пьян и даже не помню, что нес! К тому же я знаю, что у тебя сейчас никого нет, – опрометчиво выложил Вадим свой главный козырь, – так почему бы не начать все сначала?

– Со склеротичным алкоголиком?

– Зайка, это было в первый и последний раз!

– Вот именно, – подтвердила я, отпирая дверь. – Потому что больше мы не увидимся!

Вадим наконец понял, что золотая рыбка не собирается по второму кругу чинить ему корыто, и пошел ва-банк: заключил меня в объятия и вломился в квартиру. Похоже, он собирался опрокинуть меня на диван и покрыть слюнявыми, то есть страстными, поцелуями, надеясь оживить угасшие чувства (тоже мне, некромант нашелся!), но, увы: среди подушек уже возлежал мускулистый пепельноволосый мужчина с чертовски красивой и еще более самоуверенной физиономией.

– Ну?! – лениво поинтересовался он.

Таким тоном мог бы протянуть «Му?!» племенной бык фермера, на чье поле случайно забрел колхозный бычок-задохлик.

– Вадим, это Федя, – мстительно сказала я. – Федя, это Вадим. Давай ты просто выкинешь его с балкона, а то у соседки за стенкой маленький ребенок спит?

– Как скажешь, крошка, – на удивление интеллигентным голосом согласился «качок» и начал вставать – нет, воздвигаться над диваном всеми бицепсами, трицепсами и прочей мышечной массой.

Вадим позевал отпавшей челюстью, попятился и, спотыкаясь, вылетел из квартиры, хлопнув дверью, чтобы дать себе пять секунд форы, пока конкурент будет ее открывать (или, скорее, выбивать с разбегу).

Я убедилась, что замок защелкнулся, и накинула еще и цепочку.

– А я тебе сразу говорил: он брачный аферист, – нравоучительно заметил «качок», укладываясь обратно.

– Федь, ну не надо, а? – Я бросила сумочку в угол под вешалкой, рядом с туфлями, на ходу стянула куртку и выпуталась из мини-юбки. – Ты мой халат не видел?

– На стиральной машине, – с легким неодобрением сообщил мужчина и, когда я уже дошла до ванной, мстительно добавил: – Валялся. Я его в шкаф повесил.

Чертыхнувшись, я пошла обратно.

В квартире умопомрачительно вкусно и возмутительно калорийно пахло едой. Я, не удержавшись, в обход ванной наведалась на кухню. За нереально-чистой дверцей духовки (как будто газ там вообще никогда не зажигали) просматривался жареный гусь, на столе стояли глубокая миска с овощным салатом и стакан свежевыжатого яблочного сока.

– Федь, спасибо! – крикнула я в приоткрытую дверь.

– Спасибом сыт не будешь, – ворчливым, но довольным голосом откликнулся красавчик.

Я открыла холодильник, зубами отодрала уголок у пакета со сметаной и честно, «с верхом», наполнила стоящую у порога мисочку.

«Бычара» испарился, оставив после себя сизый клуб не то дыма, не то шерсти, который шустро подкатился к миске и уткнулся в нее остренькой, напоминающей ежиную мордочкой. Сливки Федька любил больше, но и со сметаной состоял в очень теплых отношениях.

Интересно, почему домовые сами не могут полакомиться хозяйским добром – только если их угощают, причем от чистого сердца?

Переодевшись в любимый клетчатый халатик (немножко рваный, но критиков в семейных трусах тут, слава богу, уже нет!), я блаженно развалилась в кресле напротив телевизора, расставив на подлокотниках тарелки с яствами (называть их едой было кощунством). Федька вспрыгнул ко мне на колени и разлегся там уже в виде серого, лохматого и почти невесомого кота с шикарными белыми усищами.

– Забудь, – сыто промурлыкал он, подставляя мне щеку. – Найдем тебе др-р-ругого, получше!

Я почесала его за ухом, под подбородком. Урчание стало громче и басистей: «Хор-р-рошего, кр-р-расивого…»

– Мор-р-рдатого, – передразнила я. – Да ну их всех, Федька! Давай лучше какую-нибудь фантастику по видику посмотрим, посмеемся…

– Кстати, тебе Серафим звонил, – огорошил меня домовой. – Всего полчаса назад.

– Чего хотел? – осторожно поинтересовалась я.

Ответить Федька не успел – телефон снова запиликал.

– Алло?

– Это квартира Коробковой Елены Викторовны? – официально прорычала трубка.

– Вы не туда попали, – обреченно соврала я.

– Леночка, как тебе не стыдно обманывать начальство! – Голос Серафима Петровича загремел, кажется, из обеих мембран. – Я же тебя сразу узнал! Ты почему мобилку не берешь?

Потому что нарочно дома ее оставила, чтобы никто меня достать не мог.

– А если узнали – зачем спрашивали?

Шеф предпочел проигнорировать провокационный вопрос.

– Елена Викторовна, я хочу вас видеть!

Я злобно воткнула вилку обратно в гусиную ногу.

– Возьмите в третьем слева ящике мое личное дело. Там на первой странице большая цветная фотография.

– Леночка, не дури. Приезжай на работу.

– Но я же с нее только что вернулась! – возмутилась я. – Отчет у вас на столе, ведомость в бухгалтерии, кофе может сварить и Софья Павловна.

– Она сегодня пораньше отпросилась, – машинально возразил шеф. Пожилая секретарша обычно сидела в учреждении до последнего, каковым неизменно оказывался Серафим Петрович. – Стоп, стоп, не морочь мне голову! Какой кофе?! Леночка, у меня к тебе дело. Важное и серьезное.

– Ну? – Мало того, что на субботнее дежурство уговорили, так еще норовят вместо сокращенного дня удлиненный подсунуть!

– Я же сказал: важное, – многозначительно повторил шеф. – Надо поговорить с глазу на глаз.

– А может, все-таки с уха на ухо? – взмолилась я. – У меня тут стиральная машина работает, суп варится (наглая ложь, я терпеть не могу готовить; если бы не Федька, так бы на одних сосисках и сидела. В грязных джинсах)… И вообще, у меня сейчас ПМС, меня нельзя трогать!

Шеф замолчал, посопел и неуверенно (видно, слышал что-то такое от жены) поинтересовался:

– Это как?

– Паршивое Мужененавистническое Состояние! – Я щелкнула пультом, выключая телевизор. И так уже ясно, что придется ехать. Только и остается поворчать для самоутверждения.

– Леночка, – голос шефа стал вкрадчив и тих, что удивительным образом прибавило ему если не обаяния, то убедительности, – если через полча… нет, через двадцать минут ты не будешь у меня в кабинете, то твой ПМС будет расшифровываться иначе!