Стенли Вейнбаум
Планета-хищник
Хэму просто повезло, что грязевое извержение началось в середине зимы. Конечно, зимний период на Венере не имеет ни— чего общего с земным понятием «зима». Пожалуй, только абори— гены дельты Амазонки или Конго могут, хотя и отдаленно, представить себе, что это такое. Для этого им потребуется всего лишь выбрать один из самых жарких дней в году, собрать воедино всех самых назойливых и агрессивных представителей флоры и фауны и все эти удовольствия — температуру, числен— ность и агрессивность — умножить в десять-двенадцать раз.
Известно, что на Венере, как и на Земле, времена года в разных полушариях не совпадают. Но есть одно важное отличие: у нас в то время, как Америка и Европа изнемогают от жары, в Австралии и Аргентине стоит зима. Иначе говоря, несовпадение времен года наблюдается в Северном и Южном полушариях, что вызвано наклоном оси вращения планеты к плоскости орбиты.
На Венере все выглядит иначе. Там время года зависит от положения относительно Солнца Западного и Восточного полуша— рий и вызвано либрацией планеты. Венера не вращается вокруг своей оси, поэтому одна ее сторона постоянно обращена к Солнцу, точно так же, как Луна к Земле. Одна половина по— верхности постоянно освещена, на другой царит вечная ночь, а вдоль границы полушарий протянулась Зона Сумерек — узкая по— лоска шириной в пятьсот миль, опоясывающая планету, — единс— твенное место, пригодное для жизни человека.
С освещенной стороны ее обдает раскаленным дыханием пус— тыни, в которой смогли уцелеть и приспособиться к ужасным условиям лишь немногие из обитателей Венеры. С ночной сторо— ны Зона Сумерек внезапно и без всякого перехода упирается в колоссальный Ледяной Барьер. Верхние Ветры подхватывают жар— кий воздух пустыни и несут его к границе полушарий, где он охлаждается. Влага его конденсируется и проливается дождем на почву, а сами воздушные массы, уже остывшие, с Нижним Ветром мчатся обратно в пустыню.
На границе с ночной стороной вода быстро замерзает, и в результате этой нескончаемой карусели ветров здесь выросли величественные ледяные горы, похожие на крепостные валы. Что там — по ту сторону Барьера? Какие невероятные формы жизни могут обитать на полушарии, укрытом вечным мраком, где в не— бе не увидишь даже звезд? А может быть, там простираются лишь голые, безжизненные равнины? Этого никто не знал.
Однако медленная либрация планеты, похожая на тяжеловес— ное покачивание из стороны в сторону, действительно создает видимость смены времен года. В течение пятнадцати дней в Зо— не Сумерек, сначала в одном полушарии, а потом в другом, можно наблюдать «восход» закрытого облаками Солнца, затем на протяжении следующих пятнадцати дней Солнце опускается. Оно никогда не забирается слишком высоко. Только когда оно нахо— дится поблизости от Ледяного Барьера, может показаться, что оно задевает линию горизонта. Либрация составляет не более семи градусов, но и этого достаточно для образования времен года продолжительностью в пятнадцать земных суток.
И какие это времена года! Зимой температура при повышен— ной влажности иногда опускается до плюс тридцати двух граду— сов по Цельсию. Это еще вполне терпимо. Но две недели спустя температура плюс шестьдесят в районе границы с пустыней уже считается прохладной. И без конца — зимой и летом, лишь с короткими промежутками — наводящие тоску дожди. Почва, слов— но губка, впитывает падающие с неба капли, чтобы потом ис— торгнуть эту влагу обратно в атмосферу густым нездоровым ту— маном.
Именно огромное количество воды на планете больше всего изумляло первых астронавтов с Земли. Конечно, в телескопы можно было разглядеть, что Венера покрыта плотным слоем об— лаков, но спектральный анализ не показывал присутствия в них воды. Это и понятно — ведь анализу подвергался лишь световой поток, отраженный от верхнего слоя облаков, плывущих на вы— соте пятнадцати миль над поверхностью планеты.
Обилие влаги вызывало здесь некоторые необычные явления. На Венере не было ни морей, ни океанов, если, конечно, иск— лючить вероятность существования обширных, безмолвных ледя— ных океанов на теневой стороне. Дело в том, что в зоне жар— кого климата испарение было настолько интенсивным, что реки, берущие начало в ледяных горах, быстро мелели и, не достиг— нув пустыни, полностью высыхали.
Другой особенностью планеты был на удивление непрочный грунт в Зоне Сумерек. Там под землей текли настоящие невиди— мые реки, в одних вода кипела, в других была холодна, как лед. Это часто вызывало грязевые извержения, и потому жизнь людей в Жарких Землях — Хотлэнде — походила на рискованную, смертельно опасную игру: только что твердая, как гранит, и, на первый взгляд, абсолютно безопасная почва могла внезапно превратиться в море кипящей грязи, в которую быстро погружа— лись дома, порой даже вместе с людьми.
Хэм Хэммонд занимался торговлей. Он был одним из тех авантюристов, которых всегда можно встретить на самых даль— них рубежах освоенных земель. Большинство из них делятся на две категории: это или отчаянные дьяволы, нарочно рыскающие в поисках опасностей, или преступники и парии общества, по— кинувшие его в поисках одиночества и желающие одного — чтобы в родных местах о них поскорее забыли.
Хэм Хэммонд не был ни тем, ни другим. Его влекла не абс— трактная идея, а вполне естественное и весьма сильное жела— ние разбогатеть. На свои товары он выменивал у местных або— ригенов стручки венерианского растения зикстчил. В этих стручках находились споры, из которых потом на Земле извле— кали экстракт тройного тригидроксилтолунитрилбетаантраквино— на, или тройного ТБА, незаменимого в курсе лечения по омоло— жению человеческого организма.
Хэм был молод и поэтому иногда удивлялся, почему это по— жилые толстосумы готовы платить огромные деньги, чтобы на несколько лишних лет растянуть период половой активности. К тому же лечение не продлевало срок жизни, а лишь давало неч— то вроде временно синтезированной юности. Седые волосы тем— нели, морщины разглаживались, лысые головы покрывались шеве— люрой, но через несколько лет «омоложенный» старик умирал точно так же, как и любой другой. Но до тех пор, пока цена на тройной ТБА держалась на уровне цены весомого эквивалента радия, Хэм готов был рисковать, чтобы добыть его.
Нельзя сказать, чтобы Хэм жил в вечном страхе перед гря— зевым извержением, хотя и знал, что оно всегда возможно. И тем не менее, когда, рассеянно выглянув из окна своей хижины на венерианскую равнину, плавающую в туманной дымке, он вдруг увидел кипящие повсюду лужи грязи, для Хэма это яви— лось полной неожиданностью.
На мгновение Хэма словно парализовало, но он тут же раз— вил бешеную деятельность. Он мигом натянул на себя комбине— зон из искусственной кожи, похожей на резину, затянул ремни на мокроступах — специальных башмаках для хождения по грязи в виде огромных чаш с загнутыми краями, привязал за спину рюкзак с драгоценными стручками и, схватив со стола немного еды, выскочил наружу.
Грунт еще был почти твердым, но вот Хэм заметил, как ста— ла закипать черная почва вокруг металлических стен, куб хи— жины слегка накренился и стал медленно погружаться, пока совсем не пропал из глаз. Над местом, где прежде был его кров, сомкнулась грязь и лопнул последний пузырь воздуха.
Хэм очнулся. В центре извержения даже в специальных баш— маках нельзя было подолгу торчать на одном месте. Стоит вяз— кой жиже пусть немного плеснуть через край мокроступа — н несчастная жертва обречена: Хэм уже не смог бы оторвать ногу от грязи, и его сначала медленно, потом все быстрее и быст— рее засосало бы вслед за хижиной.
Итак, Хэм медленно пошел по кипящей трясине. Он шел осо— бой плавной походкой, выработанной за время долгой практики: надо было идти, не поднимая ног, как бы скользя по поверх— ности, и все время следить, чтобы загнутые края мокроступов выступали над грязью.
Такой способ передвижения быстро утомлял, но другого не было. Он шел, стараясь держаться к западу, поскольку темная сторона планеты находилась именно в том направлении, и если Хэм хотел найти безопасное место, то искать его следовало там, где попрохладнее. Трясина покрывала огромную площадь — он прошел не меньше мили, прежде чем наткнулся на маленький скальный выступ и его башмаки ступили на твердую почву.
По телу ручьями струился пот, а кожаный комбинезон был горячим, словно только что ,из бойлерной, но к таким неу— добствам на Венере быстро привыкаешь. Хэм отдал бы половину запаса стручков за то, чтобы поднять маску и вдохнуть глоток даже такого — туманного и влажного — воздуха, но это было невозможно, пока у него оставалось хоть малейшее желание вы— жить.
Глоток воздуха, не пропущенного через фильтры, повсюду вблизи границы Зоны Сумерек с пустыней означал быструю и му— чительную смерть. Вместе с воздухом в горло и легкие проник— ли бы миллионы спор ужасного венерианского грибка, которые мгновенно проросли бы у Хэма во рту, в ноздрях, в легких, а чуть позже — в ушах и глазах, покрыв бы в конечном счете его тело лохмотьями отвратительной плесени.
Споры даже не обязательно было вдыхать. Однажды Хэм натк— нулся на торговца, у которого плесень росла прямо из тела: бедняга умудрился распороть шов кожаного комбинезона, и это— го оказалось достаточно.
Такие условия привели к тому, что еда и питье вне помеще— ния стали на Венере настоящей проблемой: приходилось ждать, пока дождь не прибьет споры к земле, и только потом в тече— ние получаса или около того можно было есть и пить, не опа— саясь последствий. Но даже и тогда нужно было пить обяза— тельно свежевскипяченную воду, а консервы вскрывать непос— редственно перед едой. Иначе, как уже не раз случалось с Хэ— мом, добротная на вид пища могла вдруг прямо на глазах прев— ратиться в быстро растущий комок пушистой плесени. Отврати— тельное зрелище! И вся планета ничуть не лучше!
