Воронин Андрей

Последний аргумент закона

Андрей ВОРОНИН

ИНСТРУКТОР СПЕЦНАЗА ГРУ

ПОСЛЕДНИЙ АРГУМЕНТ ЗАКОНА

Анонс

В центре остросюжетного и увлекательного романа-боевика - приключения неуловимого и бесстрашного Иллариона Забродова, известного читателям по предыдущим книгам Андрея Воронина. Волей обстоятельств он оказывается одним из свидетелей жуткого инцидента на шоссе. Других свидетелей убивают, остается только Забродов. Бывший инструктор спецназа играет с огнем, начав собственное расследование. Его пытаются купить, запугать, а затем - уничтожить. Но это не удается. Великолепная выучка в отряде спецназа в очередной раз спасает ему жизнь. Он умело проводит операцию по ликвидации одного из олигархических кланов столицы.

Глава 1

Двор, в котором жил бывший инструктор спецназа ГРУ Илларион Забродов, никто из жильцов уже не представлял себе без его машины. Она стала такой же неотъемлемой частью старого уголка Москвы, как Амуры в стиле модерн над аркой въезда в тот самый двор.

Старый "лэндровер", один из первых появившихся в Москве, выкрашенный защитной краской, занимал в маленьком дворике почетное место. Если он стоял, уткнувшись бампером, в низкий заборчик цветника, каждый житель двора знал: Илларион Забродов дома. Когда же машина отсутствовала, становилось ясно Забродов уехал, и место возле заборчика никто из автомобилистов занимать не рисковал.

Забродов ни разу ни с кем не поскандалил за это место, просто такого уважаемого человека, как Илларион, никому не хотелось ставить в неловкое положение. Свой джип Илларион любил так же, как хороший охотник любит собаку, как наездник любит верного коня. Но любить - не значит баловать. Машине от хозяина доставалось крепко. - Автомобиль был не броский, никакого лака, обычная матовая краска цвета хаки, которой красят военную технику, покрывала его элегантный кузов.

Скромность и достоинство - вот что роднило хозяина и его машину. Самый сильный и выносливый от природы человек когда-нибудь да устает - самая надежная, неприхотливая техника в конце концов изнашивается. Джип, в свое время пробежавший не один десяток тысяч километров по горным дорогам Афганистана, доставшийся Иллариону в качестве трофея и перегнанный из Кабула в Москву своим ходом, прослуживший Забродову верой и правдой пятнадцать лет, уже требовал основательного ремонта.

Даже Забродову, уже не мыслившему себя без старого, но верного автомобиля, пришлось согласиться с фактами. Иногда "лэндровер" не желал заводиться, иногда в нем клинило рычаг передач, а звук работающего двигателя по ассоциации вызывал в памяти образ отрывающегося от бетонной полосы перегруженного самолета.

"Да, вечных вещей, как и вечных людей, не существует", - подумал Забродов, когда в одно прекрасное утро чуть не опоздал на встречу из-за того, что "лэндровер" упорно не заводился на протяжении четверти часа.

На машину тогда все же подействовали уговоры:

- Ну, заводись же! - приговаривал Забродов, слушая урчание стартера. - Ты меня не подводил раньше, не подведешь и теперь.

Наконец, двигатель отозвался, и в его злом рычании Забродову почудилось это в последний раз! И вот теперь Иллариону предстояло отогнать машину в ремонт, лишиться ее на несколько дней.

Важные дела принято совершать утром, так, словно отсекаешь определенный период своей жизни и начинаешь новый. Инструктор легко спустился с пятого этажа старого дома (а это было равноценно девяти этажам современного) и оказался в небольшом дворе, который по площади был чуть больше его квартиры. Присел, заглянул под машину. Сосед по подъезду, отставной полковник, которому жена не позволяла курить в квартире, стоял возле заборчика, опираясь на собственноручно вырезанную из коряги и покрытую лаком палку с резиновым набалдашником. В его пальцах тлела тонкая дамская сигарета, дым от которой, пропущенный через длинный фильтр, был, наверное, даже чище, чем воздух в центре Москвы.

Раньше полковник курил "Беломор" по две пачки в день, а теперь здоровье не позволяло ему развернуться более чем на десяток сверхлегких дамских сигарет.

Илларион в стильных потертых джинсах стоял на коленях и заглядывал под машину. Полковник хмыкнул:

- Доброе утро, Илларион.

- Доброе, - из-под машины ответил Забродов.

- Небось, мину ищешь? Теперь все на взрывах помешались. Раньше в столице колбасу хорошую труднее было купить, чем сегодня бомбу с часовым механизмом.

- И дешевле, - в тон отставному полковнику ответил Илларион.

- И ты туда же, - осипшим голосом проговорил сосед и тут же закашлялся, поперхнувшись дымом. - Ты-то бизнес не крутишь, нефтью не торгуешь, водкой тоже. Так какого хрена тебе бомбу станут подкладывать?

- Угу..

Отставной полковник толком не знал, чем занимается Забродов, а тот никогда не распространялся о своей профессии. Сосед знал лишь то, что Забродов раньше служил в армии.

- У тебя машина такая, что и без бомбы скоро развалится.

- Внешность бывает обманчива, - отозвался Забродов и наконец-то увидел то, что искал.

У заднего колеса, вплотную прижавшись к нему, сидел уже вполне самостоятельный котенок и беззвучно шипел на инструктора. Манеру прятаться под машину котенок, появившийся во дворе месяц тому назад, завел с первого же дня. Первый раз Илларион его чуть не переехал, тот выскочил уже из-под двинувшейся машины. И теперь каждый раз Забродову приходилось заглядывать под "лэндровер", чтобы случайно не отправить котенка на тот свет.

- Кис, кис, кис, - поманил котенка Забродов. Тот поднял лапу с выпущенными когтями и готов был защищаться.

- Ну и дурак же ты! - беззлобно произнес Илларион и несколько раз щелкнул пальцами.

Испуг у котенка сменился любопытством. Он перестал шипеть и, склонив голову на бок, стал рассматривать шевелящиеся пальцы.

- Кто дурак? - недоуменно проговорил полковник.

Он не мог поверить, что сосед хладнокровно обозвал его дураком. - Что ты сказал? - переспросил он.

Забродову наконец-то удалось выманить котенка из-под машины.

- Конечно, он дурак, - сказал Илларион, провожая взглядом котенка. Тот, гордо подняв хвост, перебрался под соседнюю машину. - Дождется, что его кто-нибудь ненароком задавит.

У бывшего полковника отлегло от сердца:

- Мужики у нас не злобные, - ответил он, - никому не хочется божью тварь зазря прикончить.

"Почему мужики, - подумал Забродов, - вот эту машину женщина водит со второго этажа".

Но поправлять соседа он не стал, а лишь подумал, что если у человек выработался стойкий стереотип, будто за рулем может сидеть только мужчина, то не стоит его в этом переубеждать. Сам полковник уже лет пять за рулем не сидел - здоровье не позволяло.

Старик, усмехаясь, следил за Илларионом и за машиной, которая никак не заводилась. После того как он сам перестал ездить, у него выработалась стойкая ненависть к автомобилистам, всем без исключения. Так иногда ненавидят представителей другой национальности, объединяемых одним емким словом "нерусский". В друзьях у такого человека могут ходить и евреи, и татары, и чеченцы, но все они будут являться исключениями, которые, как известно, лишь подтверждают правило.

"Выпендриваются, - подумал старый полковник, - иномарки им подавай! Навезли металлолома в Россию, не пройти, не проехать! Нет, чтобы "Жигули" купить или "Волгу", как говорится, поддержать отечественного товаропроизводителя!"

"Жигули" по застарелой привычке казались отставному полковнику верхом технического совершенства. И хоть он умом понимал, что те, по сравнению с "лэндровером" - обыкновенная консервная банка, но сердцем навсегда прикипел к простым, незатейливым отечественным автомобилям.

Старик глянул на окна своей квартиры. Ни в одном из них своей жены не увидел. Сигарета догорела почти до фильтра, а он так и не накурился. Поскольку супруга за ним сейчас не наблюдала, то скандала он не опасался - отломал фильтр и, обжигая пальцы, один раз затянулся, но зато по-настоящему, почувствовал и вкус табака, и пьянящее действие дыма.

"И сигареты заграничные дрянь, - подумал старик. - То ли дело был "Беломор"!"

Илларион лихо развернулся в тесном дворе, проехался задним колесом в каких-то пяти сантиметрах от ноги отставного полковника. Тот даже не дернулся, знал, инструктор с машиной управляется так же виртуозно, как летчик-ас со своим самолетом. "Лэндровер" исчез в узкой темной арке.

- Развелось у нас живности! - пробурчал старик, глядя на единственного в их дворе бездомного котика, того самого, которого Забродов выманил из-под машины.

Котенок сидел, высунув на божий свет из-за колеса хвост, пребывая в полной уверенности, что его никто не видит.

- Спешат, носятся, - бурчал старик, шаркая ногами по выцветшему асфальту, - будто дела у них какие-то есть! Дела у тех, кто на работу спешит с утра, а все остальные - бездельники, такие же, как коты, только жрут и гадят, а пользы от них никакой.

Бывший военный с трудом забрался на крыльцо и, задрав голову, громко крикнул:

- Маня!

Его зычный голос эхом разнесся в узком, высоком колодце двора. Он до сих пор не научился обращаться с кодовым замком на двери подъезда, и каждый раз, выходя покурить, звал жену, чтобы та открыла ему дверь.

Пропищал зуммер, зажглась красная лампочка, дверь чуть отошла.

- Из-за бездельников и нормальным людям мучиться приходится! - продолжал возмущаться бывший полковник, пробираясь в собственный подъезд. - Замков понаставили, противоугонных устройств... Каждый раз ночью машины завывают, как стая голодных собак, выспаться толком не дадут. И по телевизору одна дрянь идет, то политика, то боевики, то секс...

Бывшему полковнику и в голову не приходило, что три перечисленные им с отвращением занятия и составили основу его прожитой почти до самого конца жизни. К ним еще стоило добавить четвертое - неумеренное питье спиртного, отчего лицо у него по цвету напоминало подсохший гранат.