Кнут Гамсун.

Мечтатель

I

Экономка Мария ван Лоос стоит у кухонного окна пасторского дома и смотрит вдаль, на дорогу. Несомненно, что там у забора телеграфист Роландсен, её жених. Он стоит с дочерью кистера1 Ольгой; она знает их обоих. Этой весной она уже во второй раз видит их вместе — что бы это значило?

Если бы у йомфру2 ван Лоос не было сейчас столько дел, она бы тотчас сошла к ним на дорогу и потребовала бы объяснений.

Но разве у неё могло быть теперь свободное время? В большой пасторской усадьбе было множество дел, с часу на час ожидали приезда нового пастора с семейством.

Маленькому Фердинанду велели встать у слухового окна и смотреть на бухту, чтобы объявить о приезде путешественников, для которых приготовлялся горячий кофе. Они могли потребовать его тотчас же, как приедут. От самого Розенгарда, места остановки пароходов, лежащего за целую милю, они ехали в лодке. Снег и лёд ещё не стаяли, но уже наступил май месяц, погода стояла хорошая, и дни в Нордланде светлые и длинные. Сороки и грачи уже давно вьют себе гнёзда, а на оттаявших пригорках зеленеет травка. В саду верба начала цвести, хотя ещё стояла в снегу. Теперь всё село занято одним вопросом: каким человеком окажется новый пастор. Собственно этот пастор должен был занимать эту должность лишь временно, до выбора постоянного. Но временные пасторы оставались иногда подолгу на своих местах. Население, состоявшее преимущественно из рыбаков, было бедно, а поездки в филиальные церкви через каждые три воскресенья затруднительны, так что этот приход считался незавидным.

Про временного пастора носились слухи, что он богат и не стесняется в деньгах. Уже заранее нанята экономка и две служанки, не поскупились нанять и двух работников для помощи на усадьбе и, кроме того, ещё маленького Фердинанда, который должен был быть бойким и расторопным и прислуживать всем, кому понадобится его помощь.

Хорошее материальное положение пастора произвело на паству прекрасное впечатление. В таком случае он, вероятно, не будет так пунктуально следить за жертвами и приношениями, напротив, он будет немного помогать бедным. Все были в напряжённом ожидании.

Оба помощника пастора и несколько рыбаков сошли вниз, туда, где должна была причалить лодка; они были в больших сапогах, жевали табак, сплёвывали и разговаривали.

Наконец, показался длинный Роландсен; он медленно шёл по дороге; он расстался с Ольгой, и йомфру ван Лоос отошла от кухонного окна. Впоследствии она ему это попомнит; ей довольно часто приходилось делать внушения Овэ Роландсену. Она была голландского происхождения, говорила по-бергенски и была так остра на язык, что её собственный жених дал ей прозвище йомфру fan Loos3.

Вообще длинный Роландсен был очень остроумный и дерзкий.

Куда же теперь идти? Разве он серьёзно намеревался встречать пастора и его семью? Сегодня он был не более трезв, чем обыкновенно; в петлице у него была воткнута верба, а шапка надета немножко набекрень. В таком виде он выйдет к ним навстречу! Конечно, помощники, стоявшие там внизу у лодочных навесов, предпочли бы, чтобы он совсем не показывался в этот торжественный час.

Действительно, хорошо ли было появляться в таком виде? Его большой нос был слишком нескромен для такого ничтожного положения, которое он занимал в жизни; кроме того, он в продолжение всей зимы не стриг волос, так что его голова приобретала всё более и более артистический характер. Его невеста говорила ему в отместку, что он похож на художника, который кончит фотографом.

Ему было тридцать четыре года; Роландсен был холост; играл на гитаре и пел басом деревенские песни, а в чувствительных местах смеялся до слёз. Вот каков он был! Он был смотрителем телеграфной станции и занимал это место уже в течение десяти лет. Роландсен был высокого роста и крепкого телосложения и не отказывался от потасовки, когда представлялся удобный случай. Вдруг маленький Фердинанд вздрагивает. Он замечает из своего слухового окошечка штевень4 белой лодки, принадлежащей купцу Макку; она огибает мыс. Он соскакивает с лестницы тремя смелыми прыжками и кричит в кухню:

— Вот они, тут.

— Господи, уж приехали! — вскрикивают перепуганные служанки.

Но экономка не теряется, она жила уже здесь у предыдущего пастора и вполне освоилась со своим положением; она очень дельная и практичная.

— Несите кофе, — говорит она только.

Маленький Фердинанд бежит дальше сообщать свою новость остальным слугам. Они бросают свои дела, торопливо надевают праздничную одежду и спешат к лодочным навесам, чтобы предложить свою помощь приезжающим. Всех встречающих десять человек.

— Здравствуйте, — говорит пастор с лодки, слегка улыбаясь и снимая свою мягкую шляпу.

И все стоящие на суше почтительно обнажают головы, а помощники пастора кланяются так низко, что их длинные волосы падают им на глаза. Длинный Роландсен не так ретив, как другие; он стоит прямо, не сгибаясь, но шапку опускает низко. Пастор ещё молодой человек с рыжеватыми бакенбардами и веснушками. Его ноздри почти совершенно закрываются светлыми усами. Жена пастора лежит в лодочном домике измученная и страдающая морской болезнью.

— Мы приехали, — говорит пастор жене в дверную щёлку и помогает ей выйти.

На них обоих удивительно старые толстые одежды, не особенно привлекательного вида. Конечно, они надели их для путешествия, а их элегантные дорогие туалеты уложены. Шляпа съехала фру на затылок, её бледное лицо с большими глазами обращает на себя внимание мужчин.

Помощник Левион идёт в брод и переносит её на сушу. Пастор справляется сам.

— Моё имя Роландсен, телеграфист, — говорит длинный Роландсен, выступая вперёд. Он основательно пьян, его глаза посоловели, но у него большая опытность в житейских делах, поэтому он и в таком виде держит себя вполне уверенно.

А, чёрт Роландсен, никто никогда не видал, чтобы он ударил лицом в грязь, когда ему приходилось попадать в общество важных людей, где, как и следовало, он пускал в ход своё красноречие.

— Если бы я знал всех, — продолжал он, обращаясь к пастору, — я бы представил вам их. Мне кажется, что вон те двое, помощники пастора. Эти двое ваши слуги. Это Фердинанд.

И пастор, и фру пасторша кивают всем в знак привета. Здравствуйте, здравствуйте, мы скоро познакомимся друг с другом. Да, да. Теперь, значит, нужно перевезти багаж на сушу. Но помощник Левион смотрит на лодочный домик, он хочет опять идти к нему по воде.

— Нет ли там маленьких? — спрашивает он.

Никто не отвечает, но все смотрят на пастора и его жену.

— Нет ли там детей? — продолжает помощник.

— Нет, — отвечает с лодки лодочник.

Фру вспыхнула. Пастор сказал:

— Мы одни. Так приходите, я вам дам на чаёк.

Он, несомненно, был богат. Это не такой человек, чтобы не заплатить бедняку. Прежний пастор никогда не платил, он только говорил — «пока спасибо».

Они стали подниматься наверх, а Роландсен показывал им дорогу. Он шёл с краю дороги по снегу, чтобы дать место другим. На нём были низенькие франтовские башМакки, но он не обращал на это внимания, он шёл даже в расстёгнутой куртке, несмотря на холодный майский ветер.

— А вон и церковь, — сказал пастор.

— У неё старый вид. Там нет печей? — спрашивает фру.

— Не могу сказать вам наверняка, — отвечал Роландсен, — но не думаю.

Пастор изумился. Очевидно, этот человек не особенно-то часто ходил в церковь, скорей наоборот. Очевидно, он не делал большого различия между праздниками и буднями. И пастор стал несколько сдержаннее с этим незнакомцем.

Экономка стоит на лестнице, а Роландсен опять представляет.

Когда он покончил с этим делом, он поклонился и хотел уходить.

— Подожди немного, Овэ, — шепчет ему йомфру ван Лоос. Но Роландсен не ждёт, он опять кланяется и задом спускается по лестнице. Пастору кажется, что он удивительный парень.

Фру уже вошла в дом. У неё прошла морская болезнь, и она начала осматривать помещение. Она просила, чтоб из самой светлой и лучшей комнаты сделали кабинет для пастора, а себе она оставила ту комнату, которую до сих пор занимала йомфру ван Лоос.

II

Нет, Роландсен не стал дожидаться: он отлично знал йомфру ван Лоос и понимал, что ему предстояло. А он делал только то, что ему хотелось. Выше на дороге он встретил рыбака из общины, который опоздал к встрече пастора. Это был Энох, кроткий и смиренный человек; он всегда ходил с опущенными глазами и с повязанной головой, потому что у него болели уши.

— Ты опоздал, — сказал Роландсен, проходя мимо него.

— А он приехал?

— Приехал. Я обменялся с ним рукопожатием.

Роландсен закричал ему, обернувшись назад, через плечо:

— Обрати внимание на мои слова, Энох: я завидую ему из-за его жены.

Он сказал эти дерзкие и легкомысленные слова как раз кому нужно. Конечно, Энох передаст их дальше.

Роландсен шёл всё дальше и дальше по лесу и подошёл к реке. Здесь была фабрика рыбьего клея, принадлежавшая купцу Макку; на ней работало несколько девушек. Роландсен любил с ними пошутить, проходя мимо. Он был в этом отношении настоящим бесом, все говорили это. Кроме того, сегодня он был в очень хорошем настроении и не уходил дольше обыкновенного. Девушки находили, что он восхитителен и пьян.

— Ну, Ранга, как ты думаешь, почему я прихожу сюда так часто? — сказал Роландсен.