Асприн Роберт
Тени Санктуария
Роберт АСПРИН
ТЕНИ САНКТУАРИЯ
Роберт АСПРИН. ПРЕДИСЛОВИЕ
В "Распутном Единороге" медленно текла ночь. Медленно не в том смысле, что не было драк (они были), или было мало посетителей (с ними тоже все обстояло благополучно), нет, по-иному - словно размеренные шаги узника на пути к виселице, ибо Санктуарий умирал, а с ним клонился к гибели и "Единорог". Все больше людей с каждым днем покидало город, а те, кто оставались, становились все более отчаянными и порочными по мере углубления кризиса.
Отчаянные люди опасны, при малейшей угрозе они теряют человеческий облик, превращаясь тем самым в мишень для НАСТОЯЩИХ хищников, стекавшихся в город подобно волкам, предчувствуя легкую добычу. Всякий, обладающий крепкими ногами и хотя бы долей здравого смысла, уже давно бежал из Санктуария.
Таким размышлениям предавался рассказчик Хаким, сидя в таверне за чашей дешевого вина. Сегодня он даже не стал, как обычно, притворяться немного пьяным, внимательно прислушиваясь к разговорам за соседними столами. Хаким знал каждого из сидящих здесь, и ни за кем из них не было смысла шпионить, хотя притворяться безразличным тоже не стоило.
Завтра он покинет Санктуарий и отправится куда глаза глядят, в одно из мест, где люди легко расстаются с деньгами, а талант непревзойденного рассказчика оценят по достоинству. Хаким горько улыбнулся в ответ на свои решительные мысли, зная, что все это ложь.
Он любил этот павший город так же, как и ту твердую породу людей, которая в нем обитала. Природная, неиссякаемая жизненная сила поднималась в Санктуарии и уходила прочь под землю. Город был раем для рассказчика. Если Хаким все же покинет Санктуарий, у него останется довольно рассказов на целую... нет, на целых две жизни. Большие истории и маленькие рассказики, в зависимости от толщины кошельков слушателей. Эпосы о яростных битвах между воинами и волшебниками, крохотные повести о простаках, заслышав которые, не устоит сердце самого угрюмого из живущих. Все, от Принца-губернатора с его проклятой богом элитной гвардией до последнего из воров, были лишь зерном для мельницы Хакима. Даже направляй он действо сам, вряд ли бы актеры лучше исполнили роли.
В очередной раз подняв чашу с вином, рассказчик улыбнулся уже более естественно. Вдруг его взгляд упал на входившего в таверну посетителя, и рука застыла на полпути.
Культяпка!
Хозяин "Распутного Единорога" долгое время отсутствовал, не раз возбуждая у завсегдатаев пересуды о своей судьбе. И вот он снова здесь, собственной персоной, огромный как целая жизнь... ну, может, чуть меньше.
Прищурив глаза, Хаким наблюдал, как Культяпка ринулся к бару, хватая бутылку вина. Его привычные пальцы никак не могли совладать с пробкой. Не в силах больше сдерживать любопытство, старый сказитель вскочил со стула и с удивительной для его лет прытью ринулся вперед.
- Культяпка, - окликнул он пришедшего со всем дружелюбием, на какое только был способен, - приветствую твое возвращение.
Здоровяк выпрямился и повернулся, уставившись пустыми глазами на дерзкого.
- Хаким! - мясистое лицо неожиданно сморщилось в широкой улыбке. Хвала богам, в мире все обстоит по-прежнему.
К удивлению рассказчика, Культяпка, вот-вот готовый разразиться рыданиями, шагнул вперед, намереваясь обнять старика, словно вернувшегося блудного сына. Отступая на шаг, Хаким поспешно поставил меж ними винную чашу.
- Тебя давно не было видно, - промолвил рассказчик, отбросив всякий намек на хитрость, - где ты был?
- Был? - глаза мужчины снова уставились в никуда. - Да, я отсутствовал. Сколько времени прошло?
- Больше года, - рассказчик был озадачен, но не собирался останавливаться с расспросами.
- Целый год, - пробормотал Культяпка. - Это похоже на туннель! Я был в туннеле. Это было... - он жадно хлебнул вина, наполнил в рассеянности чашу Хакима и начал свой рассказ.
Привыкший собирать сказания воедино из недомолвок и обрывков фраз, рассказчик быстро ухватил суть злоключений Культяпки.
Хозяин таверны был скован заклятьем чародея в лабиринте туннелей под улицами Санктуария. Сражаясь с собственным отражением, он убивал и падал мертвым сам день за днем, пока сегодняшним вечером внезапно не обнаружил себя целым и невредимым.
Пока Культяпка снова и снова повторял свою мрачную повесть, описывая холод металла и боль ран, Хаким сопоставлял эпизоды рассказа. Все сходилось.
Недавно кто-то принялся охотиться за чародеями, лишая их жизни прямо в постели. В конце концов кинжал убийцы сразил того, кто наложил на Культяпку ужасное заклятье и вернул его к нормальной жизни. Интересная история, но совершенно бесполезная для Хакима.
Во-первых. Культяпка явно желал поведать свои злоключения всякому, у кого достало бы терпения выслушать его до конца, тем самым отбивая клиентуру у толкователей из вторых рук. Вторым и более важным было то, что это был плохой рассказ. Мотивы были неясны, концовка слишком поспешна, да и тесной связи между героями истории не было. Хорошо было лишь то, что сам очевидец рассказывал о своих перипетиях, но с каждым повторением ценность истории будет падать. Получалось скучновато.
Не нужно быть даже мастером в своем ремесле, чтобы прийти к такому заключению. Оно было настолько очевидно, что Хаким начал уставать от монотонного бормотания.
- Ты, должно быть, устал, - прервал он рассказчика, - не дело мне задерживать тебя. После того, как ты отдохнешь, мы можем вернуться к разговору, - он повернулся, чтобы покинуть заведение.
- Эй, а как насчет вина? - сердито окликнул сказителя Культяпка. - Ты еще не заплатил.
Хаким не замедлил с ответом:
- Платить? Я не заказывал, ты сам наполнил мне чашу. Сам и плати, Хаким тут же пожалел о сказанном, поскольку Культяпка сурово обращался с теми, кто отказывался платить, так, что прославился на весь Лабиринт. Однако к его удивлению, тот не сопротивлялся.
- Ладно, - пробормотал здоровяк, - но пусть это не входит у тебя в привычку.
Покидая "Единорог", старый сказитель почувствовал столь редкий для него укол совести. Пускай он не питал к Культяпке любви, но ничего плохого желать ему тоже не собирался.
Великан не просто потерял год жизни, он потерял огонь, ту жесткость, благодаря которой снискал себе уважение преступного мира и города. Пускай он не утратил физической силы, но былой дух покинул оболочку. Этот город не место для мужчины, который бессилен подкрепить свое притязание действием.
Конец рассказа Культяпки на виду, и он не слишком уж приятный. Возможно, что с небольшими изменениями, у рассказа (но не у мужчины) есть будущее.
Углубившись в раздумья, Хаким растворился в тенях Санктуария.
Вонда МАКИНТАЙР
В ПОИСКАХ СЭТАНА
На исходе дня четверо замерзших, уставших и голодных путников спустились с гор и вошли в Санктуарий.
Наблюдая за путешественниками, жители города посмеивались за спиной маленького отряда. Все четверо были вооружены, но и тени враждебности не чувствовалось в их поведении. Толкая друг друга, они изумленно крутили головами вправо и влево, словно никогда не бывали в городе. Так оно, собственно, и было.
Не замечая насмешек окружающих, путники пересекли базарную площадь и оказались непосредственно в городе. День клонился к закату. Крестьяне собирали пожитки и сворачивали торговые палатки. Мощеная булыжником неровная мостовая сплошь была засыпана капустными листьями и гнилыми фруктами, а по открытому водостоку плыли бесформенные комки дерьма.
Чан, стоявший позади Весс, приподнял свой тяжелый куль.
- Давайте остановимся и купим что-нибудь поесть, - предложил он, - до того, как все разойдутся по домам.
Не останавливаясь, Весс закинула свой сверток повыше на плечи.
- Не здесь, - ответила она. - Я устала от черствого хлеба и сырых овощей. Хочу поесть горячего.
И зашагала дальше, зная, что сейчас испытывает Чан. Она бросила взгляд на Эйри, которая, завернувшись в длинный темный плащ, плелась, согнувшись под тяжестью груза. Эйри была выше ее ростом, почти вровень Чану, но очень, худая. Глаза от волнений и долгого пути ввалились, чувство раскованности, присущее ей, пропало.
- Наша неутомимая Весс, - заметил Чан.
- Я тоже устала! - возразила она. - Ты что, собрался разбить лагерь прямо на улице?!
- Нет, - смущенно ответил он под звонкий смех Кварц.
В первой же деревне, что попалась им на пути всего два месяца назад, хотя им казалось, что с того момента прошла целая вечность, путешественники попытались заночевать на свободном поле. Поле оказалось общинным, и будь в деревне тюрьма, они непременно очутились бы там. Как бы то ни было, путников довели до околицы и посоветовали никогда не возвращаться. Попавшийся по дороге пилигрим объяснил им, что такое деревни и тюрьмы, и теперь они могли, пускай и с некоторым смущением, вспоминать об этом, как о забавном происшествии.
Маленькие городки, в которых путники уже успели побывать, ни, по размеру, ни по количеству жителей, ни по шуму и в подметки не годились Санктуарию. Весс не могла себе даже представить столько людей, такие огромные здания и столь ужасающий запах. Она надеялась, что в самом городе нет такой вони. Проходя мимо рыбного ряда, ей даже пришлось задержать дыхание. День и впрямь клонился к вечеру, а на дворе уже стояла холодная поздняя осень. Каково же здесь в конце долгого летнего дня. Весс было страшно даже подумать.
- Остановимся в первой попавшейся гостинице, - предложила Кварц.
- Согласна, - ответила Весс.
Не успели они дойти до конца улицы, как сгустились сумерки и рынок моментально опустел. Весс показалось странным, что все исчезли как по мановению волшебной палочки, но люди, без сомнения, тоже устали и спешили вернуться домой к ужину и горячему очагу. Она вдруг почувствовала себя бездомной, потерявшей всякую надежду, ведь они пустились на поиски давно, а шанс на удачу был слишком мал.
