Книги в электронном варианте скачать бесплатно. Новинки

Скачать бесплатно книги в библиотеке booksss.org

расширенный список авторов: А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я
A B C D E F G H I j K L M N O P Q R S T U V W X Y Z
Главная
Бизнес
Интернет
Юмор
Психология
Разное
Как читать скачанную книгу?

Кирпич и музыка

Автор(ы):Александр Грин

Аннотация книги


aннотация отсутствует

Скачать книгу 'Кирпич и музыка' Александр Грин

Скачивание книги недоступно!!!




Читать первые страницы книги

Александр Степанович Грин

Кирпич и музыка

I

Звали его — Евстигней, и весь он был такой же растрепанный, как имя, которое носил: кудластый, черный и злой. Кудласт и грязен он был оттого, что причесывался и умывался крайне редко, больше по воскресеньям; когда же парни дразнили его «галахом» и «зимогором», он лениво объяснял им, что «медведь не умывается и так живет». Уверенность в том, что медведь может жить, не умываясь, в связи с тучами сажи и копоти, покрывавшей его во время работы у доменных печей, приводила к тому, что Евстигнея узнавали уже издали, за полверсты, вследствие оригинальной, но мрачной окраски физиономии. Определить, где кончались его волоса и где начинался картуз, едва ли бы мог он сам: то и другое было одинаково пропитано сажей, пылью и салом.

Себя он считал добрым, хотя мнение татар, катавших руду на вагонетках и живших с ним вместе в дымной, бревенчатой казарме, было на этот счет другое. Скуластые уфимские «князья», голодом и неурожаем брошенные на заработки в уральский лес, всегда враждебно смотрели на Евстигнея и всячески препятствовали ему варить свинину на одной с ними плите, где, в жестяных котелках, пенился и кипел неизменный татарский «махан» note 1. Это, впрочем, не мешало Евстигнею регулярно каждый день ставить на огонь котелок с варевом, запрещенным кораном. Татары морщились и ругались, но хладнокровие, в трезвом виде, редко изменяло Евстигнею.

— Кончал твоя башка, Стигней! — говорили ему. — Пропадешь, как собака!

Евстигней обыкновенно молчал и курил, сильно затягиваясь. Татарин, ворчавший на него, садился на нары, болтал ногами и улыбался тяжелой, нехорошей улыбкой.

— Зачем так делил? — снова начинал противник Евстигнея, часто и хрипло дыша. — Мой закон такой, — твой закон другой… Чего хочешь?

Евстигней мешал в котелке и, наконец, говорил:

— Жрать я хочу, знаком, и боле никаких… Вопрос: кто ты? Ответ: арбуз. А это ты, знаком, слыхал: Алла муллу чигирит в углу?

— Анна секим! — вскрикивал татарин. Потом ругался русской и татарской бранью, плевался и уходил. Евстигней доканчивал варку, садился на нары, поджав ноги по-татарски, и долго, жадно ел горячее, жирное мясо. Потом сморкался в рукав и шел к домне.

Впрочем, он и сам не знал — зол он или добр. По воскресеньям, пьяный, сидя в трактире среди знакомых хищников и «зимогоров», он громко икал, обливаясь водкой, нелепо таращил брови и говорил:

— Я — добер! Я — стр-расть добер! В сопатку, к примеру сказать, я тебя не вдарю — ты не можешь стерпеть… Другие, которые пером (нож) обходятся… Этого я дозволить, опять же, не могу… Если ты могишь совладать — завсегда в душу норови, пока хрип даст…

Пьяный, к вечеру он делался страшен, бил посуду, бил кулаками по столу, кричал и дрался. Его били, и он бил, захлебываясь, долго и грузно опуская огромные жилистые кулаки в тело противника. Когда тот «давал хрип», то есть попросту делался полумертвой, окровавленной массой, Евстигней подымался и хохотал, а потом снова пил и кричал диким, нелепым голосом.

Ночью, когда все затихало, и в спертом, клейком воздухе казармы прели вонючие портянки и лапти; когда смутные, больные звуки стонали в закопченных бревенчатых стенах, рожденные грудами тел, разбитых сном и усталостью, Евстигней вскакивал, ругался, быстро-быстро бормоча что-то, затем бессильно опускал голову, скреб волосы руками и снова валился на твердые, гладкие доски. А когда приходил час ночной смены и его будили сонные, торопливые руки рабочих, — подымался, долго чесал за пазухой и шел, огромный, дремлющий, туда, где дышали пламенем бессонные, черные печи, похожие на сказочных драконов, увязших в сырой, плотной земле.

II

Наступал праздник; двунадесятый или просто воскресный день. Евстигней просыпался, брал железный ковш, шел на двор, черпал воду из водосточной кадки и, плеснув изо рта на ладонь, осторожно размазывал грязь на лице, всегда оставляя сухими черную шею и уши. И тогда можно было разглядеть, что он молод, крепок и смугл, хотя его широкому, каменному лицу с одинаковой вероятностью хотелось дать и двадцать и тридцать лет. Потом надевал городской, обшмыганный пиджак, тяжелые, «приисковские» сапоги с подковами и шел, по его собственному удачному выражению — «гулять».

«Гулянье» происходило всегда очень нехитро, скучно и заключалось в следующем: Евстигней садился на крыльце трактира, рядом с каким-нибудь мужиком, молчаливо грызущим семечки, и начинал ругаться со всеми, кто только шел мимо. Шла баба — он ругался; шли парни — он задевал их, смеясь их ругательствам, и ругался сам, лениво, назойливо. Он был силен и зол, и его боялись, а пьяного, поймав где-нибудь на свалке, — молча и сосредоточенно били. И он бил, а однажды проломил доской голову забойщику с соседнего прииска; забойщик умер через месяц, выругав перед смертью Евстигнея.

— Стой, ядреная, стой! — кричал Евстигней с крыльца какой-нибудь молоденькой, востроглазой бабенке в ярком цветном платке. — Стой! Куда прешь!

— Вот пса посадили, слава те господи! — отвечала, вздыхая, баба. — Хошь вино-то цело будет… Лай, лай, собачья утроба!..

— Куда те прет? — кричал Евстигней. — В зоб-то позвони, эй! слышь? Зобари проклятые…

— Лай, лай, — дам хлеба каравай! — отругивалась баба, оборачиваясь на ходу. — Зимогор паршивый! Галах!

— Валял я тебя с сосны, за три версты, — хохотал Евстигней. — Зоб-то подыми!..

Мужик, грызший семечки, или одобрительно ухмылялся даровому представлению, или говорил сонным, изнемогающим голосом:

— Охальник ты, пра… Мотри — парни те вышибут дно.

— Ого-го! — Евстигней тряс кулаком. — Утопнут!..

Если в поле его зрения появлялась заводская молодежь, одетая по-праздничному, с гармониями в руках — он набирал воздуха, тужился и начинал петь умышленно гнусавым, пискливым голосом:

Ма-а-мынька-а р-роди-мая-а,Свишша-а неу-гасимая-а!..Когда-а свишша-а по-га-сы-нет,Тог-да д'милка при-ла-сы-не-ет!..

И кричал:

— Чалдон! Сопли где оставил?

Парни угрюмо, молча проходили, продолжая играть. И только на повороте улицы кто-нибудь из них оборачивался и, заломив шапку, говорил спокойным, зловещим голосом:

— Ладно!

Улица пустела, солнце подымалось выше и нестерпимо жгло, а Евстигней сидел и смотрел вокруг злыми, скучающими глазами. Затем подымался, шел в трактир и, долго сидя в сумрачной, отдающей спиртом прохладе свежеобтесанных стен, пил водку, курил и бушевал.

III

Был вечер, и было тихо, жарко, и душно.

Багровый сумрак покрыл горы. Они таяли, тускнея вдали серо-зелеными, пышными волнами, как огромные шапки невидимых, подземных великанов. На дворе, где стояла казарма, сидели татары и громко, пронзительно пели резкими, гортанными голосами. Увлекшись и краснея от напряжения, смотря и ничего не видя, они вздрагивали, надрываясь, и в вопле их, монотонном, как скрип колеса, слышалось ржание табунов, шум степного ветра и неприятный верблюжий крик.

Поужинав, сытый и уже слегка пьяный, Евстигней вышел на двор, долго, неподвижно слушал дикие, жалобные звуки, и затем осторожно ступая босыми ногами в колючей, холодной от росы траве, подошел к поющим. Те мельком взглянули на него, продолжая петь все громче, быстрее и жалобнее. Евстигней цыркнул слюной в сторону и сказал:

— Корова вот тоже поет. Слышь, князь? — Молодой татарин, бледный, с добродушным выражением черных, глубоко запавших глаз, обернулся, улыбнулся Евстигнею бессознательной, мгновенной улыбкой и снова взвыл тонким жалобным воплем. Евстигней сел на траву и закричал:

— Эй, вей-вей-ве-е! И-ий-вае-вае-у-у! Что вы кишки тянете из человека? Эй?!.

Пение неохотно оборвалось, и татары взглянули на неприятеля молчаливо злыми, сосредоточенными глазами. Прошло несколько мгновений, как будто они колебались: рассердиться ли на этого чужого, мешающего им человека или обратить в шутку его слова. Наконец один из них, пожилой, толстый, с коричневым лицом и черной тюбетейкой на голове, громко сказал:

— Ступай себе — чего хочешь? Не любишь — сам пой. Добром говорю.

— Христом богом прошу! — не унимался Евстигней, оскаливая зубы и притворно кланяясь. — Живот разболелся, как от махана. Одна была у волка песня — и ту…

Он не договорил, потому что вдруг встал маленький, молодой, почти еще совсем мальчик и близко в упор подошел к Евстигнею. Татарин тяжело дышал и закрывал глаза, а когда открывал их, лицо его пестрело красными и бледными пятнами. Он шумно вздохнул и сказал:

— Стигней, моя терпел! Месяц терпел, два терпел! Ступай!..

Остальные молчали и враждебно, с холодным любопытством ожидали исхода столкновения. Евстигней вскочил, как ошпаренный, и выругался:

— Анан секим! Ты што, — бритая посуда?!

— Слушай, Стигней! — продолжал татарин гортанным, вздрагивающим голосом и побледнел еще больше. Глаза его сузились, под скулами выступили желваки. — Слушай, Стигней: я терпел, мольчал, долга мольчал… Ты знай: богом тебя клянусь, — пусть я помирал, как собака… Пусть я матери своей не увижу — если я тебя тут на месте не кончал… Слыхал? Ступай, Стигней, уходи…

Узкий, острый нож блеснул в его руках, и глаза вспыхнули спокойной, беспощадной жестокостью. Евстигней смотрел на него, соображал — и вдруг почувствовал, как быстро упало, а потом бешено заколотилось сердце, выгнав на лицо мелкий, холодный пот. Он осунулся и тихо, оглядываясь, отошел. Татарин, весь дрожа, сел в кружок, и снова скрипучий, тоскливый мотив запрыгал в тишине вечера.

IV

Евстигней вышел со двора и часто, тяжело отдуваясь, обогнул забор, где за казармой чернел густой таинственный лес. Злоба и испуг еще чередовались в нем, но он скоро успокоился и, шагая по тропинке среди частого мелкого кедровника, думал о том, какую пакость можно устроить татарину в отместку за его угрозу. Но как-то ничего не выходило и хотелось думать не об Ахметке и его ноже, а о влажном, тихом сумраке близкой ночи. Но и здесь мысли вились какие-то нескладные и сумбурные, вроде того, что вот стоит уродливое, корявое дерево, а за ним черно; или — что до получки еще далеко, а денег мало, и в долг перестали верить.

Книгу Александр Грин Кирпич и музыка скачать бесплатно,

Другие произведения авторов/автора



Том 3. Алые паруса. Рассказы
Полночь, XIX век (Антология)
Малинник Якобсона
Бархатная портьера
Зурбаганский стрелок
Вор в лесу
Голос сирены
Третий этаж
Белый шар
Судьба, взятая за рога
Джесси и Моргиана
Лошадиная голова
Элда и Анготэя
Слон и Моська
Сила непостижимого
Циклон в Равнине Дождей
Позорный столб
Убийство в Кунст-Фише
Тяжелый воздух
Волшебное безобразие
Золото и шахтеры
Блистающий мир
Ночлег
Веселый попутчик
Подземное
Ночью и днем
Игрушка
Трюм и палуба
Огонь и вода
На облачном берегу
Марат
Львиный удар
Мертвые за живых
Нянька Гленау
На досуге
Пропавшее солнце
Ветка омелы
Золотой пруд
Продавец счастья
Сердце пустыни
Огненная вода
Состязание в Лиссе
На склоне холмов
Шесть спичек
Гнев отца
«Продолжение следует»
Трагедия плоскогорья Суан
Вперед и назад
Возвращение
Сто верст по реке
Воздушный корабль
Враги
Гладиаторы
Рука
Победитель
Клубный арап
Слепой Дей Канет
Возвращение «Чайки»
История одного убийства
Рай
Происшествие в квартире г-жи Сериз
Лужа бородатой свиньи
Система мнемоники Атлея
Легенда о Фергюсоне
Два обещания
Глухая тропа
Дьявол Оранжевых Вод
По закону
Река
Покаянная рукопись
Лесная драма
Дорога в никуда
Происшествие в улице Пса
Проходной двор
Путешественник Уы-Фью-Эой
Капитан Дюк
Обезьяна
Наследство Пик-Мика
Тайна леса
Человек, который плачет
Лунный свет
Колония Ланфиер
Редкий фотографический аппарат
Всадник без головы
Борьба со смертью
Барка на Зеленом канале
Бродяга и начальник тюрьмы
Встречи и приключения
Пьер и Суринэ
Табу
Баталист Шуан
Зимняя сказка
Измена
Жизнь Гнора
Штурман «Четырех ветров»
Четвертый за всех
Чужая вина
Безногий
Маленький заговор
Гость
Словоохотливый домовой
Новогодний праздник отца и маленькой дочери
Белый огонь
Апельсины
Наказание
Ужасное зрение
Случай
Жизнеописания великих людей
Любимый
Ива
Пассажир Пыжиков
Брак Августа Эсборна
Смерть Ромелинка
Синий каскад Теллури
Племя Сиург
Змея
Вокруг света
Далекий путь
В снегу
Путь
Три похождения Эхмы
Кошмар
Создание Аспера
Гатт, Витт и Редотт
Маленький комитет
Золотая цепь
Дикая мельница
Истребитель
Слабость Даниэля Хортона
Приключения Гинча
Наивный Туссалетто
Гениальный игрок
История Таурена
Тихие будни
Таинственная пластинка
Мат в три хода
Ксения Турпанова
Четырнадцать футов
Отравленный остров
Как бы там ни было
В Италию
Канат
Ученик чародея
Сладкий яд города
Окно в лесу
Охота на хулигана
Ерошка
Рене
Игрушки
Земля и вода
Приказ по армии
Как я умирал на экране
Телеграфист из Медянского бора
Гранька и его сын
Искатель приключений
Птица Кам-Бу
Возвращенный ад
Остров Рено
Лебедь
Поединок предводителей
Забытое
Новый цирк
Корабли в Лиссе
Имение Хонса
Загадочные истории
Личный прием
Загадка предвиденной смерти
Рассказ Бирка
Пари
Заколоченный дом
Комендант порта
Убийство в рыбной лавке
Карантин
Том 5. Бегущая по волнам. Джесси и Моргиана. Рассказы.
Колония Ланфиер
Приключения Гинча
Том 4. Золотая цепь. Рассказы.
Том 3. Алые паруса. Блистающий мир. Рассказы.
Том 6. Дорога никуда. Рассказы.
Том 1. Рассказы 1907-1912
Том 2. Рассказы 1909-1915
Том 5. Бегущая по волнам. Джесси и Моргиана. Рассказы.
Алые паруса.Бегущая по волнам. Золотая цепь.
Том 6. Дорога никуда. Рассказы.
Том 2. Рассказы 1913-1916
Том 3. Рассказы 1917-1930. Стихотворения
Том 1. Рассказы 1906-1912
Том 5. Романы 1928-1930
Том 4. Алые паруса. Романы
Том 3. Рассказы 1917-1930. Стихотворения
Большие пожары
Top-10
авторов книг
А Б В Г Д Е Ж З И К Л М Н О П Р С Т У Ф Х Ц Ч Ш Щ Э Ю Я