Лев Николаевич Гумилев
Терракотовые фигурки обезьян из Хотана
(опыт интерпретации)
Хотан, город в центре оазиса в Северо-Западном Китае, на юго-западе Синьцзян-Уйгурского автономного района, на р. Юрункаш (бассейн Тарима). Административный центр префектура Хотан, который включает нить оазисов по южному краю пустыня Такла Макан. Реки, реки текущие на север в пустыню с гор Куэнь-Луня имеют максимальный сток в летние месяцы и практически пересыхают в остальные сезоны года.
Хотан первоначально вошел в контакт с Китаем во времена военных экспедиций династии Поздняя (Младшая) Хань (23-220 гг. н.э.) в Центральную Азию, которые во главе с полководцем Бань Чао (32-102) захватили Хотан в 70 г. н.э. В начале первого тысячелетия оазисы были заселены западно-арийскими этносами, находившимися под культурным влиянием северной Индии и Афганистана. Их царство представило важный пункт на Великом Шелковом Пути из Китая на запада (через Памир), и также в Индию. Он был главным коммерческим центром и одним из основных мест, через которые буддизм проник в северной Китай. Китайцы снова захватили Хотан, когда экспансия империи Тан достигла бассейна р. Тарим в 630-х гг. Захваченный пришедшими с юга тибетцами Хотан вновь вернулся под власть империи Тан. Город был разрушен во время отступления имперцев из Центральной Азии после их поражения от арабов на р. Талас (теперь в Казахстане) в 752.
В X столетии Хотан был побежден соседним государством Кашгаром, частью Уйгурского каганата, а в XII веке включен в состав державы Си Ся (государство Тангутов). В 1219 оазисы были захвачены монголами. Оазис – древний центр тщательно культивируемого орошения, в котром выращиваются пшеница, рис, просо и хлопок интенсивно вырастает. Область место добычи некоторого количества аллювиального золота и известна повсюду на Дальнем Востока как главный источник нефрита. Население 50 тыс. жителей (1958).
В материалах собраний Эрмитажа из окрестностей Хотана, выставленных в галерее Синцзяна, есть чрезвычайно любопытные терракотовые фигурки: обезьяна сидит верхом на коне, две обезьяны сидят на двугорбом верблюде, обезьяны играют на музыкальных инструментах, две борющиеся обезьяны, причем один из борцов перегибает другого, а тот его отжимает, упираясь руками в лицо. Некоторые обезьянки сидят, согнув колени, но не по-татарски[1].
Китайского влияния в выполнении фигурок не заметно: грива лошадей трактована не зубцами, а в виде возвышения с условно прочерченными волосами, посадка всадников похожа на казачью, стремена низко опущены. Размеры фигурок от 4,5 см – всадники, до 2,5 см – борцы и 2,0 см – музыканты.
Аналогичные фигурки были найдены в Хотане экспедицией Ауреля Стейна и опубликованы им[2].
Кого же они изображали?
Формальный анализ в данном случае не может помочь исследователю, так как ни в Китае, ни в Индии мотив обезьяны верхом на коне не отмечен; нет его и на Западе, влияние которого, иранское или эллинское, абсолютно не заметно. Не встречается этот мотив и в самой Центральной Азии, поэтому корни его надо искать на месте находки, т.е. в окрестностях Хотана, но там, как известно, обезьян нет.
Однако, отметая китайские, персидские и индийские влияния, мы можем сдвинуть границы бытования интересующего нас мотива не только в пространстве, но и во времени. Известно, что Хотан со II в.н. стал цитаделью махаянического буддизма[3], крайне нетерпимого в то время к иным идеологическим системам. Поэтому мы вправе предположить, что статуэтки обезьян изготовлялись до торжества буддизма, т.е. в I тысячелетии до н.э. Тем самым, мы должны искать возможность связать их с мифами или литературными сюжетами древнейшего местного населения.
Чрезвычайно существенно для нашей проблемы, что народы Центральной Азии в древности имели легенды о предках-животных. Так, тюрки производили себя от волчицы и мальчика[4], уйгуры – от волка и девушки[5], монголы – от волка и пятнистой лани[6], а тибетцы – от самки ракшаса и самки обезьяны[7]. Не здесь ли разгадка?
Прежде чем принимать эту догадку за установленный факт, мы должны констатировать наличие тибетцев к северу от Куэнь-Луня в добуддийский период, т.е. до I-II вв. н.э.
Апполодор сообщает, что в период максимального расцвета Греко-Бактрийского царства в 190-180 гг. до н.э.его границы доходили до серов и фаунов[8], или фринов. Серы – это оседлое население Северного Китая и восточной части бассейна Тарима, поставщики шелка в Европу, а фрины обычно сопоставлялись с хуннами[9]. Ныне это сопоставление оспорено О.Мэнчен-Хелфеном и У.У.Тарном. Первый отмечает лингвистическую возможность отождествления[10], а второй указывает на хронологическую неувязку: хунны захватили оазис в бассейне Тарима лишь в 174 г. до н.э., и поэтому греки не могли соприкоснуться с ними в 180-190 гг.[11] По мнению обоих ученых, греки столкнулись с тибетцами, северную ветвь которых китайцы называли кяны. Тари предполагает, что кян могло быть общим названием для всех племен юго-западного угла бассейна Тарима[12]. Но китайская география позволяет внести в гипотезу такие уточнения, которые полностью проясняют вопрос. В 1800 ли[13] к юго-западу от крепости Янгуань и к югу от Хотана[14] лежало в I-II вв. до н.э. владение Жокян, как показывает самое название – тибетское. Жокяны были кочевники. Подобно им мелкие племена, жившие на склонах Куэньлуньской дуги: сийе, пули, инай и улэй – «подходят (по происхождению к кянам и ди и составляют кочевое владение»[15]. Итак, мы находим в древности тибетские кочевые племена, которые являлись соседями культурного Хотана с юга и с запада.
Нет никаких оснований считать кянов аборигенами предгорий Куэнь-Луня. Наоборот, все говорит против этого. Первоначальным их местопребыванием был Западный Китай от верховьев Желтой реки до джунглей Юннани, где, вероятно, и возникла легенда о предке-обезяне[16]. Совместно с племенами жунов, кяны долгие века выдерживали борьбу с китайцами, которая, наконец, свелась к истребительной войне.
Под давлением, китайского княжества Цинь– кяны вынуждены были отступать на запад. Юго-западная ветвь их достигала среднего течения Брахмапутры, и современные тибетцы – их потомки. Северо-западная ветвь распространялась по северным склонам Нань-Шаня, Алтын-Тага,и Куэнь-Луня до Памира, где эпизодически соприкасалась с бактрийскими греками. Таким образом, естественно, что хотанцы и их соседи изображали тибетцев в обезьяньем обличии, согласно представлениям самих тибетцев об их предках.
В пользу предполагаемого отождествления говорит отмеченная выше “казачья” посадка у обезьян. Это посадка людей, сражающихся пиками, как бились в древности кяны[17], а не стреляющих с коня из лука как хунны и другие степняки. О связи с Тибетом говорит также мотив двугорбого верблюда, применение которого в качестве вьючного животного распространилось из Амдо в историческое время.
Попав в бассейн Тарима, кяны нашли все удобные земли занятыми и поэтому были принуждены ютиться на окраине пустыни, в предгорьях, между утесами и песками. Скудность окружающей природы лишила эту ветвь кянов, возможности интенсивного развития, и они попали в зависимость от своих экономически преуспевающих соседей – обитателей Кашгара, Яркенда, Хотана. Еще в пятом веке существовало самостоятельное тибетское княжество – Сигюйбань[18], а в шестом веке предгорья Куэнь-Луня были поделены между Кашгаром и Хотаном[19]. Народ, потеряв политическую самостоятельность, рассеялся, смешался с победителями и исчез как самостоятельная целостность.
Из скупых сведений китайских хроник мы узнали только имя народа, которое не будит в нас никаких ассоциаций. Но искусство хотанских мастеров сохранило серию типов, которые, несмотря на свои “обезьяньи” черты, являющиеся символом этнической принадлежности, поражают богатством самых разнообразных чувств[20]; мы видим людей грустных, веселых, задумчивых, увлеченных игрой на лютне, подобострастных и т.п. Это люди в зверином облике.
Примечания
1
Всего в коллекции имеется 157 фигур и фрагментов. См. каталог Н.В. Дьяконовой и С.С.Сорокина (рукопись). Сборы подъемного материала; экспедиция С.Ф. Ольденбурга.
2
A.Stein. Ansient Khotan, т.2., Oxford, 1907, табл. XLYI; описание см. т. 1, стр. 208.
3
Н.Я.Бичурин. Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена, т. 2. М. – Л., 1950, стр. 246; A.Stein, Ansient Khotan, т.1., Oxford, 1907, стр. 169; В.В.Григорьев. Восточный или Китайский Туркестан. СПб, 1873, стр. 93, 94.
4
Н.Я.Бичурин, Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена, М. – Л., 1950, т. 1, стр. 220, 221.
5
Н.Я.Бичурин, Собрание сведений о народах, обитавших в Средней Азии в древние времена, М. – Л., 1950, т. 1, стр. 215.
6
С.А.Козин. Сокровенное сказание. М. – Л., 1941, стр. 79.
7
L.A.Waddel. The Buddhism of Tibet or Lamaism. London, 1895, стр. 19.
