Бирс Амброз

Летней ночью

Амброз Бирс

Летней ночью

Перевод неизвестного автора

Тот факт, что Генри Армстронга похоронили, казалось, отнюдь не убедил его самого в том, что он, действительно, умер: его вообще трудно в чем-то убедить. Правда, в настоящий момент все его органы чувств в один голос утверждали - он был вынужден признать их правоту, - что его и в самом деле похоронили. Сама его поза - на спине, ладони на животе, и все тело окутано чем-то легким, непрочным, что можно было, в принципе, без труда разорвать, хотя это и не принесло бы ему сколь-нибудь ощутимой пользы, - вкупе с жестким ограничение ем передвижения его персоны, черная, непроглядная темнота, воистину, гробовая тишина практически не давали ему возможности для дальнейших споров, а потому он безропотно смирился со своим нынешним положением.

Но то, что он умер, - о, нет! Он всего лишь болен, очень тяжело болен. Кроме того, сейчас его охватили столь присущие большинству больных вялость и апатия, а потому его не особенно волновал вопрос о том, сколь необычную участь уготовила ему судьба. Философом он никогда не был - заурядным, здравомыслящим индивидуумом, наделенным в данный момент даром патологического безразличия: тот орган, который мог хоть как-то повлиять на нынешнюю ситуацию, на данный момент, изволил бездействовать.

Поэтому Генри Армстронг, не испытывая никаких опасений по поводу опасений по поводу своего ближайшего будущего, погрузился в сон, так что можно было со всеми основаниями утверждать, что сейчас он пребывал в состоянии мира и блаженства.

Однако наверху, прямо у него над головой, что-то определенно происходило. Там была темная летняя ночь, изредка простреливаемая всполохами молний, которые безмолвно поджигали густые слои облаков, низко стлавшихся над землей где-то далеко на востоке, что явно предвещало скорую грозу. Короткие подрагивающие вспышки света придавали кладбищенским памятникам и надгробным плитам зловещую определенность, заставляя их время от времени пускаться в пляс. Это была определенно не та ночь, когда на кладбище мог повстречаться досужий гуляка, поэтому трое мужчин, которые как раз там и находились и усердно раскапывали могилу Генри Армстронга, чувствовали себя в относительной безопасности.

Двое из них были молодыми студентами медицинского колледжа, располагавшегося в нескольких милях от кладбища; что же до третьего, то это был гигантского роста негр по имени Джес. Он уже много лет работал на кладбище в качестве разнорабочего, а точнее человека, готового едва ли не на все, и, как он сам частенько любил шутить, ему была известна "каждая Божья душа в этом месте". На основании того занятия, которому он предавался в настоящее время, можно было с уверенностью утверждать, что кладбищенская территория на самом деле была заселена гораздо менее плотно, нежели о том свидетельствовали официальные реестры.

Снаружи, за стеной кладбища, на некотором удалении от основной дороги, стояла запряженная в легкий фургон лошадь.

Раскопки проходили без особого труда: заполнявшая могилу земля еще даже не начала спрессовываться, ибо была засыпана в нее лишь несколько часов назад как-то довольно скоро вся она оказалась лежащей снаружи. Извлечение гроба было, правда, не столь простым делом, однако в конце концов они справились и с этим, поскольку дело свое - свой приработок - Джес освоил чуть ли не назубок. Затем он проворно отвинтил крышку гроба и отложил ее в сторону, обнажив лежавшее в нем тело человека, облаченное в черные брюки и белую рубашку. В это самое мгновение воздух над кладбищем разорвала вспышка молнии, послышался оглушительный удар грома, и Генри Армстронг спокойно занял сидячую позу.

Охваченные ужасом, истошно вопя, мужчины кинулись бежать куда глаза глядят - как выяснилось, у каждого они глядели исключительно в своем направлении, - и, пожалуй, ничто на земле не смогло бы заставить двоих из них вернуться назад. Но Джес был сделан из другого теста.

Серым предрассветным утром двое студентов, бледные и изможденные кошмаром и сменившей его затем неослабевающей тревогой, отчего их сердца все еще никак не могли обрести нормального биения, встретились у здания медицинского колледжа.

- Ты видел?.. - спросил один.

- Боже Праведный, да... Что же нам делать?

Они обошли здание, подойдя к тыльной его стороне, а там увидели знакомую им лошадь, запряженную в легкий фургон; животное было привязано к столбу рядом со входом в секционную. Они машинально вошли внутрь помещения.

В полумраке на лавке сидел негр Джес. Он поднялся и широко осклабился теперь им были видны лишь его глаза и белые зубы.

- Я жду, когда вы мне заплатите, - проговорил он. На длинном столе лежало распростертое тело Генри Армстронга; голова его была испачкана кровью и глиной, оставшейся после нанесенного мощного удара лопатой.