Константин Юрьевич Бояндин
Издалека
Алёне, Катерине и Сергею
Часть 1. Тысяча граней
I
«Я — Норруан.
Я знаю своё имя. Возможно, это покажется странным — кто, умеющий оставлять после себя записи, не знает его? Однако я смотрю в прошлое — туда, где теряют смысл правда и ложь, свет и тьма, и вижу то единственное, что постоянно во мне — моё имя. Куда бы ни заносило меня, имя не меняется никогда. Меняются губы, способные исказить его и уши, способные неверно услышать.
Теперь, после тысячной проверки, я готов поверить в это. Тот, кто читает этот дневник, да будет предупреждён! Никому ещё не удавалось прочесть его до конца и не умереть».
Читавший вздрогнул и захлопнул фолиант. Дневник! Неплохое название для тома, который войдёт не на всякую книжную полку. Деревянный переплёт, обшитый кожей; тысяча с лишним страниц и непривычный алфавит — россыпи точек и дуг. Первые четыре листа так и не поддались расшифровке — вопреки всем усилиям специалистов по языкам (когда иссякла надежда на собственные силы).
Жаль только, не покажешь дневник всем. Книга уникальная и непростая: дерево переплёта, равно как кожа и бумага, оказались чрезвычайно прочны. Огонь и сталь их не брали, и лишь алмазом удалось соскрести несколько крупинок на анализ. Который и заключил: ничего опасного.
Совсем ничего. То есть ни проклятия, ни скрытой ловушки; в тексте вроде бы нет надписей, что могут смертоносно повлиять на читающего. Последние — страшная напасть современности, изобретение неведомого чернокнижника, да будет он вечно воплощаться в нежить. Единственное спасение сейчас — сложная многоступенчатая проверка, которая говорит «да» или «нет». Если «да» — то предмет уничтожается (лучше всего — сбрасыванием в кратер действующего вулкана).
Читавший вспомнил, какой был переполох, когда все книги монастыря подвергали срочным проверкам. Маги трудились, не покладая рук, две недели, и нашли-таки два экземпляра «книг с сюрпризом». Никто, к счастью, не успел прочитать их, хвала Владыке Знаний… Первому из богов, объявившему, что Учение, приходящее из здешнего монастыря, достойно уважения и ему не должно чинить преград.
Зеркало, висящее на стене между книжными полками, отразило недоумевающее лицо низенького, круглолицего, толстенького человечка. В эти сравнительно тихие четыре часа он обычно занимался научными исследованиями. Астрономия, астрология, медицина… а вот теперь ещё и перевод этого странного дневника. Память его пока ещё не подводит — необходимости в писце нет. Да и владелец этого загадочного фолианта не очень-то обрадовался бы участию постороннего. Чем меньше людей знает о существовании этой книги, тем лучше.
Человек вздохнул и вернулся к дневнику. Для начала, сосредоточившись, взглянул на первые четыре листа. Тот же туман. Ни одного понятного слова… Чем плох магический перевод — так это тем, что при помощи заклинания порой воспринимаешь не написанное, но подлинные мысли писавшего. Согласитесь, не всегда это одно и то же. Пододвинув лампу поближе, читавший продолжил.
«Прежде чем читать дальше, незнакомец, признайся: боишься ли этой книги?»
Читавший рассмеялся и вновь отложил фолиант. Слов нет, стиль необычен. Впрочем, ничего особенно нового в этом нет. Многие из языковедов приходили в чудовищное уныние, когда после многолетних трудов обнаруживали, что покрытые таинственными значками дощечки, камни и прочие чудом сохранившиеся свидетельства древности, оказывались не средоточием мудрости предков, а долговыми расписками, доносами, описями имущества… Тоже интересно, но не всем.
Читавший насторожился. Ему показалось, или чуть скрипнула дверь в библиотеку? Он тихонько подкрался к двери в коридор и превратился в статую. Точно. Два тихих голоса. Он даже знал, чьих. Ну, держитесь…
Бесшумно распахнулась дверь в его кабинет (никакой магии, просто петли надо смазывать) и в два шага читавший подобрался к двери в библиотеку. Прислушался.
— Здесь, вон на той полке!
— Много ты помнишь! Там у него словари стоят!
— Вот, смотри… (пыхтение и скрип) — видела?
Тишина. Шелеста страниц не слышно.
Читавший откашлялся, несколько раз притопнул сандалиями и распахнул дверь в библиотеку, насвистывая какой-то мотив. Подошёл к дальней полке… и неожиданно сделал три быстрых шага назад и скользнул в левый проход.
Так оно и есть. Две фигурки в серо-зелёной одежде послушниц. Два ободка с холодно сияющими алмазами на двух золотистых головах и две пары хитрых серых глаз. Или синих?
— Понятно, — обличающий перст указал на книгу, которую его гостьи тщетно пытались спрятать за спинами. — Так, значит, вы проводите время, что предназначается для медитации. Хо-ро-шо…
На двух лицах отразилось притворное раскаяние. Читавший в который раз изобразил на лице строгость и указал на одну из них пальцем:
— Энхора? Ну-ка…
— Ильвена, — поправила та, и обе довольно рассмеялись. Разумеется, читавший знал, кто есть кто: ободки слегка отличались. Ими, хвала Провидению, они не догадались поменяться. Хотя он знал ещё один способ отличить их — когда Ильвена танцевала, то имела привычку чуть сгибать правый мизинец. Но не попросить же станцевать что-нибудь, в самом-то деле!
— Разумеется, Ильвена. Итак. Что на сегодня было задано? Ага. Процитируйте-ка мне, уважаемая Ильвена, третий стих обращения к Несущему Свет из сборника «Круговорот»…
— «Завершится зима, и снега потекут под ногами, Отступят морозы, пробудится всё ото сна…» — немедленно прочитала та, сложив ладошки перед грудью.
— Благодарю. Энхора, год взятия Мергилла.
— Сорок девятый.
— Ну что же… — читавший благосклонно поднял взгляд. — Хорошо. Поверю на этот раз. Однако, если ваши кельи застанут пустыми, мне придётся вас выдать. Что, по-вашему, сделает со мной Достопочтенная Айзала?
— Ничего, — хором отозвались два голоса. — Она вас слишком сильно любит.
— Всё-то вы знаете, — пробурчал читавший и грозно сдвинул брови. — А что мне придётся рассказать вашим уважаемым родителям?
— Ничего! — вновь отозвались голоса и девчонки засмеялись.
— Ладно, негодные, — читавший отобрал у них книгу. — Хм. «Легенды кочевых племён». Ну ладно, если у вас хватает ума это понять… Сядьте вон туда, в кресло. Здесь всё-таки сквозняки.
Две головы закивали и две пары ног устремились в указанном направлении.
— Что только из вас вырастет, — тихо пробормотал человек и вернулся к себе в кабинет.
«Прежде чем читать дальше, незнакомец, признайся: боишься ли этой книги?»
Читавший вздрогнул. Концентрация тут же оборвалась: вместо текста перед ним была мозаика точек и дуг. Устал, что ли? Он вновь сосредоточился…
«Прежде чем читать дальше, незнакомец, признайся: боишься ли этой книги?»
А дальше — ни слова. Глаза не в состоянии были сдвинуться на строчку ниже. Читавший мгновенно вспотел. Что за наваждение! Он закрыл глаза (которые жгло, словно в них попал песок) и открыл книгу наугад, где-то посредине. Открыл глаза.
Пусто. Чистая поверхность. Ни единой буквы. Он принялся листать страницы назад. Они послушно укладывались одна на другую… та же белизна. Посмотрим, что впереди… Э, нет… страницы словно склеились. В конце концов, вложенная закладка оказалась на свободе. И здесь текст обрывался. Тем самым вопросом.
«Прежде чем читать дальше, незнакомец, признайся: боишься ли этой книги?»
— Да, да, будь ты неладна, — ответил читавший глухо, положив ладони на страницы и прикрыв глаза. И одновременно прислушался к своим ощущениям.
Тихо.
И это тоже испугало его. Любое магическое воздействие, пусть и слабое, неизбежно оставляет следы. А ведь подобная концентрация духа позволяла ощутить, как в дальнем крыле монастыря зажигали магический огонёк…
— Да, будь ты неладна, — вновь шепнул он и вытер пот со лба.
Наклонился к книге.
«Теперь, читатель, когда ты признался в своих страхах, прочти историю моей жизни. Как бы ни старался ты отвлечься от моего дневника, ты вернёшься к нему. Потому что я предлагаю на твой суд легенду, которая не оставляет меня в покое. Постарайся взглянуть на события моими глазами, поскольку те, кто считает меня олицетворением всех бед, даже не пытаются сделать это».
— Интересно, кто ты такой? — спросил читавший и вновь захлопнул том. — Кто ты такой и откуда взялся на мою голову?
В дверь постучали.
— Учитель, — вошедший монах поклонился, держа руки у груди. — Всё готово к занятию.
Читавший кивнул и, когда монах удалился, спрятал дневник в свой личный тайник. Не потрудившись часок-другой, взломать его было бы трудно.
Проходя мимо двери в свою библиотеку, он легонько постучал в дверь условным стуком. Не то зачитаются, и беды не миновать.
— Ты хочешь, чтобы я осмотрел *тебя*? — целитель Шассим-Яг удивлённо взмахнул крыльями. — Что могло случиться такого, чего тебе самому не удалось бы почувствовать? — и, подняв в комнатке крохотный ураган, опустился на сиденье-насест.
— Почему бы попросту не выполнить мою просьбу? — отозвался читавший ворчливо. — Ну и дует тут у тебя…
Целитель повернул голову с огромными золотистыми глазами в сторону окна, и то медленно затворилось. Скрипнула, поворачиваясь, задвижка.
— Как скажешь, — целитель едва слышно прищёлкнул. — Подойди-ка поближе, повернись ко мне спиной и не шевелись. Никогда бы не подумал…
Голос отдавался у человека где-то в глубине головы. Слабое тепло обтекло затылок и постепенно разлилось по всей голове.
— Всё, — прошелестел целитель. — Можешь поворачиваться.
Перья на его голове сложились узором задумчивости.
— Ничего, — пояснил он, глядя читавшему в глаза. Сидя на насесте, он мог смотреть сверху вниз. — Ну как, расскажешь, что стряслось?
Его собеседник почесал в затылке.
