Баррингтон Бейли
Падение Хронополиса
Глава 1
Раздался гулкий удар, и над продуваемой ветрами равниной материализовались корабли Третьего Хронофлота. Пятьдесят боевых кораблей, детища огромной верфи Хронополиса и гордость Империи, выстроились на сырой почве саванны, будто город вырос в глуши. Впечатление усиливалось рядами квадратных иллюминаторов на бортах кораблей, ярко освещенных изнутри и хорошо различимых в сумерках. На землю тяжело упали первые крупные капли дождя; погода хмурилась, по небу быстро бежали низкие тучи. Приближалась буря.
Прошло полчаса. В борту флагманского корабля откинулась крышка люка, превратившись в наклонный трап, и на землю сошли трое. Впереди шли двое сурового вида мужчин в военной форме темно-бордового цвета, с нашивками на груди и на рукавах и кокардами на фуражках. Третий шел следом, дрожа всем телом и съежившись, уставив глаза в землю и лишь изредка бросая по сторонам затравленные взгляды.
Они остановились на бугорке за сотню ярдов от ближайшего корабля. Адмирал Хайт оглянулся назад, и сердце его наполнилось гордостью. Строй кораблей был похож на длинные офисные коробки в прямоугольных линиях города, но каждый корабль имел стрельчатую форму для продвижения сквозь время, и потому этажи кораблей-зданий шли ступеньками — высокая корма и низкий нос. Адмиралу это напомнило другие, древние суда: парусники-галеоны, которые когда-то — задолго до границы Империи в прошлом — бороздили земные моря.
— Хорошо на свежем воздухе, — негромко сказал адмирал. — Внутри страта я начинаю страдать клаустрофобией
— Да, сэр.
Полковник Анамандер всегда терпеть не мог эту часть процедуры. Обычно ему приходилось руководить уборкой трупа, и сегодня он был избавлен от этой работы лишь потому, что адмиралу захотелось пройтись.
Рыскающий ветер доносил до ушей низкий гул ближайших кораблей времени. Так гудели двигатели, удерживающие корабли в ортогональном времени. Иногда этот ровный гул нарушался другими, более громкими, лязгающими звуками. Механики флота занимались ремонтом, ради которого и пришлось сделать остановку.
«Как здесь пустынно», — подумал полковник Анамандер. Для остановок на этом участке истории корабли времени выбирали глухие, необжитые районы. Изменчивость времени — вещь серьезная.
Курьер поднял на адмирала пустые глаза и произнес голосом замедленным и глухим:
— Я могу теперь умереть?
Хайт кивнул с видом презрительным и отстраненным.
— Вы исполнили свой долг, — официальным тоном ответил он.
Казнь-самоубийство курьеров происходила просто. В ней использовался блуждающий нерв, через который мозг может дать сердцу приказ остановиться. Этим нервом, наставленным на сердце как пистолет с введенным курком, объясняются все случаи смерти от испуга, горя или отчаяния, а также от внушения шамана или колдуна. На последнем инструктаже курьера учили, как умышленно дать команду этому нерву и после выполнения задания выполнить приказ д самоликвидации — приказ фактически излишний. Сейчас курьер закрыл глаза и мысленно произнес ключевое слово, внушенное ему под гипнозом Судорога исказила его яйцо, он сложился пополам, с хрипом втянул в себя воздух я безвольной куклой упал на землю.
Анамандер шагнул в сторону из уважения к смерти.
— Этому курьеру была оказана необычная честь, сэр. Немногие доставляли нам послания подобной важности.
— Именно так.
Адмирал Хайт продолжал обозревать свой флот.
— Нас ожидает испытание, полковник. Похоже, начинается атака широким фронтом — может быть, даже настоящее вторжение. Теперь от нас с вами зависит судьба Империи.
— Странно, что такому типу довелось принять участие в подобных событиях, — задумчиво проговорил полковник Анамандер, кивнув в сторону трупа. — Мне почему-то всегда бывает их жалко.
— Не стоит сожаления, — отозвался Хайт. — Эти люди все до одного — уголовники. Приговоренные к смерти убийцы и тому подобная публика. Пусть спасибо скажут, что им предоставлена честь в последний раз послужить Империи.
— Интересно, что им приходится пережить, что они так рвутся к смерти?
Хайт рассмеялся без тени веселья:
— На этот счет я могу сказать одно: есть только один способ узнать об этом, и, как вы сами понимаете, его трудно рекомендовать. Несколько раз я пытался расспрашивать курьеров, но ничего осмысленного они не говорят. Похоже, что они лишаются дара членораздельной речи — в некоторой степени. Знаете, полковник, в отношении этих курьеров мое положение, можно сказать, особенное. Пока я не произнесу фразу, освобождающую курьера от гипнотического запрета, он не может произнести ключевое слово и включить блуждающий нерв. И если бы я когда-нибудь… должен признаться, меня часто подмывало оставить одного из них в живых и посмотреть, что с ним будет. Может быть, он бы пришел в разум и смог рассказать что-нибудь интересное. Однако приказ есть приказ,
Они приговорены, но у этой процедуры должна быть еще другая причина.
Скорее всего. Вы когда-нибудь видели страт невооруженным глазом, полковник?
Полковник Анамандер вздрогнул от неожиданности:
— Нет, сэр.
— А я — да. Не настолько долго, чтобы разрушить рассудок, беглым взглядом. Много лет назад. Я стоял на мостике, когда наш главный двигатель на миг засбоил, из-за… но дело не в этом. Важно, что я увидел страт или почти что увидел И до сих пор не могу сказать ни вам, ни себе, что же я увидел.
— Говорят, что страт оставляет на человеке отпечаток
— Да, полковник. Но не спрашивайте меня, какой именно.
Хайт потянул носом воздух, потом слегка поежился. Капли дождя вокруг падали все чаще и чаще.
— Вернемся внутрь. А то промокнем насквозь.
Они вернулись к трапу, поднялись по нему и скрылись внутри флагмана. Еще через полчаса флот исчез с тем же гулким звуком, что и появился. И почти сразу загремел гром, на саванну обрушились ливневые потоки, перехлестывая через тело курьера, умершего в шести столетиях от родины.
От ровного гула двигателя времени под ногами полковнику Анамандеру стало спокойнее на душе. Корабли ускоряли ход и уходили в прошлое, наискось пересекая временную ось планеты на пути к заданной точке в пространстве и времени: континент Америк, Пятый узел.
Рассекая темпоральный субстрат — страт, на сленге хрононавтов, — корабли испускали бета-лучи. Электромагнитные волны в страте не распространяются и потому для связи использоваться не могут. На небольших расстояниях выручали бета-лучи — пучки релятивистских электронов со скоростью меньше световой. Доставали они недалека, но корабли времени, идущие строем, могли держать связь и наблюдение за близким горизонтом.
Приказ, полученный Хайтом, был ясен. Ему надлежало отправиться на поиск чужих боевых кораблей, вторгшихся в пределы Имперского Тысячелетия.
Набег вражеских кораблей был отлично спланирован, и это подтверждалось тем, что Третий Хронофлот обнаружил их лишь у себя в тылу. Они шли из будущего на высокой скорости, слишком быстро, чтобы можно было выставить защитные временные барьеры. В том случае, если задачей вторжения было изменение событий прошлого — что было обычной тактикой войн во времени, — следовало ожидать существенных перемен в хроноследовании Империи.
По мнению Хайта, эта атака была свидетельством начале войны с Гегемонией, которую Военный Совет считал неизбежной. Гегемония, существующая в отдаленном будущем сразу же за Столетием Безлюдья, спокон веку была основной угрозой Империи, и можно было не сомневаться, что этот набег тоже исходит именно оттуда.
Если же целью вторжения было испытать обороноспособность Империи, то Хайт торжественно пообещал себе, что заставит неприятеля расстаться с напрасными надеждами. Как всякий хрононавт, он был фанатически предан своему долгу; служение Империи было для солдат времени смыслом жизни. Он чувствовал себя лично оскорбленным, и не только самим фактом вторжения на территорию Империи, но и попыткой изменить взаимосвязь прошлого и будущего, единоличное священное право на что принадлежало только Их Всевременным Величествам, Императорской Семье Дома Иксианов.
Предаваясь подобным размышлениям, адмирал Хайт не спускал глаз с экранов сканеров. Мостик — как по традиции называли командное помещение корабля — имел форму большого вытянутого полуэлипсоида. Вдоль выгнутых дугами противоположных стен локоть к локтю располагались операторы двигательных машин. Секция пилотов находилась в острой части эллипсоида, и еще ряд операторских консолей располагался по средней оси. Флагман пока не разогнался, и поэтому эффект сжатия еще почти не проявлялся. На максимальной скорости он достигнет такой силы, что носовая часть корабля и находящиеся в ней пилоты уменьшатся до размеров дюйма, в то время как люди в корме сохранят свой обычный рост, и при этом будет казаться, что длина мостика уменьшается во много раз. Сейчас на мостике флагмана находилось тридцать два человека, не считая утешителя в мантии с капюшоном, который шел между рядами терминалов, раздавая благословения перед боем и кропя святым вином. Адмирал Хайт и полковник Анамандер сидели за столом на возвышении в задней части мостика, глядя на операторов и пилотов. Адмирала, когда он сидел за этим столом, особенно в периоды ходовых скоростных испытаний, не раз посещали забавные мысли о том, каким может показаться оглянувшемуся назад пилоту его командующий — огромным массивным титаном, нависшим подобно ангелу мщения.
Раздался звук гонга — адмирала вызывал сканерист.
— Мы напали на след, сэр!
— Держитесь его, — приказал Хайт.
Когда флагманский корабль, а за ним и весь флот, заложили крутой вираж, меняя направление движения внутри многомерного страта, Хайт испытал легкий приступ тошноты. Скорее не тошноты, а странных томящих ощущений в области солнечного сплетения, которые знакомы всякому, кто хоть когда-то ступал с быстро движущегося эскалатора на неподвижный. Путешествие сквозь время напоминало гонки на безумных, колеблющихся американских горках. То и дело возникали вихри и вспучивания геодезических линий времени, которые хронокораблям приходилось повторять.
