Виктор Авин

Тепло еще вернется в твой Дом

Сборник стихов

«А пути на России алигарховы»

Россия, моя, лапотная мама о чем ты в поле сына крестишь матом в батонном поле, чуть подслеповата размахивая лИняной косынкой? Россия моя, мамочка с полынку обмыв его, рядя в унИвертепы куда ты его гонишь от газеты желтеющей, в коробке, с похоронкой? Россия моя, жилистая матерь оглохшая от пОдков для начальника куда ты отправляешь кровью харкая сыночка, в город, в счастие ебархово? Россия моя, мачеха мочальная куда ты отправляешь свову сынку? — В барак, к Корейко на узкоколейке считать мильоны, добытых Копейкиным и штоб проснулся БОГОМ — рожью алигарховой и чтоб невидим был на поле лопуховом…

«Мама, забери меня отсюдова сюда…»

Сквозняк на пятой авеню труба из точек «А» и «ХУ» цветочки в месте Близнецов прощай, прощай, прощай «Рубцов»… Замело, умирает Нью-Йорк я под снегом, прости меня Бог не смогу, не смогу убежать ты прости меня, Родина типа мать.

«Еврейский шкаф»

сорок бревен мне до финишной черты под венец плывут порогами реки перепрыгивая с истины на ложь я бегу на остров под названьем «Грош». Сорок ветров мне до финишной черты под венец несутся образуя смерч перепрыгивая с облакОв на плечи я петух — несусь в распахнутые рты. Сорок сосок мне до финишной черты под венцом Отец мне вынет их «на ты» перепрыгвая с ног и «да» на «нет» я c икон увижу group «Nazaret» Сорок «жи» с ней мне до финишной черты под венец ползем поземкою реки мы У Собора «медный таз» — троянский конь я в коне — «пароль» — на дне матрешки сна: «сорок лет славян сажать в еврейский шкаф»…

«Шел Витя Авин по Москве…»

Февральский день, морозный воздух прозрачный ум, раздуты ноздри бежит, бежит вприпрыжку «козлик» стишок мой этот молодой! Февральским днем, морозным утром за ним летит тот самый — «критик» Я — Витя, ветер и пройдоха, но просчитан каждый «вист» у лоха Стишок мой в дохе — Витя гол Февральским днем, морозным утром Козленок снял овечью шкуру (чтобы согреть своего Гуру) под ней в натуре сам «Пушистик»! Пушистик сел в сугроб и плачет Февральским днем, морозным утром Скрестил копытца, хвостик прячет А мимо вдруг бежит Аленка ей в ушко льется мой стишок и в мозге прыгает как мячик Февральским днем, морозным утром звенит звенит ее мобильник душа под шубкой запотела: «Але-але», — Аленка плачает (Аленка так стихов хотела) Февральским днем, морозным утром Пушистик к ней залез на тело девичье, бархатное, белое Под мышкой тычет влажным носом уже внутри совсем — под грудкой Аленке с ним совсем не жутко! Февральским днем, морозным утром считая в небе стай напильников включив на полную «мобильник» Шел Витя Авин по Москве

«Душа и Роза»

На пламенной Душе она жила на клумбе словно, под окном у Замка прикованная к постоянной Планке в скафандре, Роза, грудки, два шипа. А над Душой стояла голова на столике, на блюде, сзади рамка гусиное перо и свиток бланка на нем спиралью скручены счета. Над головой короной — черный ворон набитый, из опилок древних мыслей сидит и ждет когда в окне Тень свиснет и привидения войдут со всех сторон. Вошли. В плащах. Течет поверх плащей на черном, вниз, парное молоко но киснет тут же, пенится, в окно спадает хлопьями на летний мир Вещей: купальник, мяч, резиновый бассейн гамак, дорожка, шлепанцы, ракетки доска от шахмат, ароматной ветки черемухи отлом, очки, таблетки… у сетки Тени завершают гейм мангал дымится, паж кладет салфетки на пламенной Душе из мяса, редкой красы медаль: «За выпитый глинтвейн».

«Царя!»

вспышка… улица… дымится вентиляционный люк, пара клубы сносит ветром. утром летом будет пусто… ночью где ты, сволочь, этой ночью вспышка, вспышка. стоп! мимо медленно проносят мой же ЛОБ!.. Вспышка… улица…салют… у мечети «Петроградской» лица… выкрики «Ура!» братцы… твердая рука… и портвейна «три семерки» струйка жгучая как с горки льется внутрь с языка. УРА-а-а-а!.. Вспышка… улица…волна прямо как на стадионе руки… море… «Невский»… люди разноцветные шарфы, вспышка… все в комбинезонах красных, синих и зеленых… люди делают волну на ходу… в гуще красочной народной на ходулях, возвышаясь Путин, с нами… по дороге на колесах, но на задних кружат, кружат вальс авто… вспышка… вспышка…все равно поле черное в асфальте… пусто…пусто…но полно… мир мерцающих зрачков… впереди портвейн стекает по стене картонной, скраю Сталин…Сталин…а навстречу Путин…Путин…тянут руки к пистолетам…между ними стонет Пушкин на земле и протягивает руку как в Последний день Помпеи…крикнул выпучив глаза: «А подайте мне ЦАРЯ»! Бля. Подают. Предавая руки — в руки, с рук, с рук. покатилась голова по асфальту и уперлась дом из смальты посреди и ПРОСТРАНСТВО бесконечно… но вокруг…стук…стук… люки, люки, люки, клубы пара. сносит зимним ветром… люди в касках вылезают в черно-белых, на поверхность ось…ось…колесо велосипеда в небо шиной, а над, а над головой педаль… и подошва от сандалии.. спиц хромированных веер ш-ш-ш-ш-ш. по асфальту.. …по краям — вспышки…вспышки.. от салюта цвета «серый»…серый мягко…высунув язык. пробегает сквозь картонную стену. На стене сова: «Угу!»…КРИК! в небе смайлик…но об этом никому не говори.

«Еще раз про бекон»

Нас вжимало в бетонный пол. Мы боялись оставить след. Вырывали с концов штурвал пробивая собой колпак покидали несущий мир оседая на землю в пар и попадали на точку росы. Нас вжимало в бетонный пол! Разрывало на «Аш», «Твою мать»! Мы свободны становились как ртуть позволяя собой дышать. Нагревали нас как пятак. Мы висели под потолком заставляя от нас умирать ночью, летящих, на свет — вольфрамм. Но были на свете видны и мы черные точки абортовых глаз. Нас сстирали с батальных сцен! Проступало в кровь вен полотно… Они говорили бонзам: «Бетон, сырость в подвале, где кокон свит. Пыль? С картины. Из под копыт. Скрип? Конструкция терпит люфт…» Нас вжимало: бетон в бетон.

«Банданутый Петербург»

А в старом парке танго в арке танцует ветер с кошельком, «позем, позем» — толкает в спину, и стынет в лед за кораблем. А в старом парке пьют по чарке невеста, юнга и свидетель в бушлат обернутая церковь качает медленно крестом. А в старом парке липа-паркер стоит в чернильнице-листве, и целясь дворник прислонился сволОчив крылья до пивной А в старом парке Петербургском тяжел и сумрачен покой…

«Влюбленные, с метлой не расставайтесь»

Влюбленные, храните запах утра в шкатулке облаков из перламутра в шкатулке из огня храните ночь оставьте ключ на дне, идущем прочь Влюбленные, бегите из кармана