Громов Александр
Наработка на отказ
Александр ГРОМОВ
НАРАБОТКА НА ОТКАЗ
"Лучше быть безумным со всеми, чем
благо-разумным в одиночку."
Бальтасар Грасиан. "Карманный оракул"
У КАЖДОГО СВОИ ПРОБЛЕМЫ
Утром потоп сошел на нет, но последние, особенно крупные капли еще побрякивали по жестяной крыше, скатывались к краю и лениво стекали по окнам. Как всегда после ливня, снаружи пузырилось и шипело, воздух был свеж и очень хотелось выбраться из жилого вагончика, вдохнуть полной грудью, а может быть, даже пробежаться босиком, по-детски расплескивая лужи и ловя ртом настоящий воздух с небольшим, но верным избытком аммиака. И пахло как будто аммиаком, хоть говорят, аммиак и не пахнет вовсе. Чепуха, в больших дозах он особенно приятен. Муссон всегда приносит много аммиака. Не вонь нестерпимая - целебный воздух, пьяная ясность в голове и позыв к немедленному действию. Такие позывы надо гасить. Но, пожалуй, было бы неплохо дойти до лаборатории, посмотреть, много ли бед натворил предутренний толчок, а заодно выяснить, что еще не готово к эвакуации, и если что-нибудь все-таки не готово - найти виновного и занудить так, чтобы тот побежал работать вприпрыжку, а не сидел без дела, что плохо, и не ныл на печальные обстоятельства, что еще хуже. Сегодня каждый должен быть мил и очарователен, с точки зрения высокого начальства, иными словами деловит, корректен и исполнителен до безмозглости, а если таковым не окажется, то это в первую голову вина начальства местного... Симо Муттик скрипнул зубами. В иных случаях начальник биологической станции обязан быть само радушие и гостеприимство, и грош начальнику цена, если он этого не умеет. Джулия послана вчера в Международную Зону с приказом пустить в ход личное обаяние и без Чернова не возвращаться. Можно не сомневаться, Чернова она добудет, да и сам Чернов, если, сидя в начальственном кресле, еще не задрал нос в заоблачные сферы, не откажется повидать друга-приятеля Симо Муттика, хоть и понимает, конечно, что раз друг-приятель зазывает к себе, значит, что-то ему, другу-приятелю от начальства нужно. Остается выяснить: много ли просит? А впрочем, чего там выяснять, сам скажет.
В углу трудился Ахмет, драил мягкой щеткой противорадиационный скафандр, останавливался, критически глядя на работу, потом плевал на щетку и драил снова. Скафандр блестел. Еще один в ожидании чистки был разложен на полу, а остальные три, грязные и облохматившиеся, были убраны с глаз долой и заперты в дальнем шкафу лично Симо Муттиком.
- Внутри чистил? - скучным голосом спросил Симо.
Ахмет прервал работу.
- Обызаесь, насяльник. За сто обызаесь Ахметку? Ахметка нисего не сделал.
- Не дури. - Симо не счел нужным менять тон. - Я тебя спрашиваю: внутри чистил?
- Чистил, - зло сказал Ахмет. - И снаружи, и внутри, даже дезодорантом спрыснул, если хотите знать. Еще духами могу полить, хорошие духи у Джулии. Полить? Ахметка мигом.
Паясничает, подумал Симо. Это хорошо, что паясничает, значит, еще не опустил руки, еще на что-то надеется. Хороший парень, цепкий.
- Вольфганг где?
Ахмет отложил щетку, пытливо оглядел убогое нутро вагончика, затем заглянул под стол и, не найдя там никого, перевернул скафандр и затряс им, очевидно ожидая, что уж оттуда-то непременно выпадет Вольфганг. Вольфганг не выпал.
- Ахметка не знает, насяльник.
- Бакалавр Усманов, - хмыкнул Муттик, - я вынужден призвать вас к порядку.
- Слусаюсь, насяльник.
- Заткнись, - сказал Симо. - И без тебя тошно. Имей совесть.
Ахмет посверкал глазами.
- Ладно, - сказал он и снова взялся за щетку. - Тошно так тошно. Нашли чем удивить. А Вольфганг пошел на сельву смотреть, прилива он, видите ли, боится.
- А ты не боишься?
- Я всего боюсь, - мрачно сказал Ахмет. - Только не прилива. В любом случае нужно эвакуироваться, приедет там ваш Чернов или не приедет. А приедет, так будет уносить ноги вместе с нами. Кстати, правду говорят, будто вы спасли ему жизнь на Капле?
- Глупости, - буркнул Муттик. - Кто это говорит? Это он меня спас, а не я его. На это-то вся надежда.
- А-а, - протянул Ахмет. - Понимаю. Этот ваш Чернов - не иначе как высоконравственный человек, купли-продажи не приемлет и любит человека за сделанное ему добро, а не наоборот, так, что ли?
- Замолкни, сделай милость.
- Ничего он не сделает, ваш Чернов.
Симо пожал плечами и протер ладонью окошко. Со вчерашнего дня горы отодвинулись вбок, будто кто-то сдвинул пленку в проекторе: во время толчка, разбудившего всех, вагончик с треском и скрежетом съехал метров на десять вниз по склону и, налетев на вросший в землю валун, застрял в наклонном положении. Могло быть и хуже, следовало только радоваться, что за толчком на сей раз не последовало камнепада. Обошлось. А могло бы не обойтись, особенно теперь, когда вкупе с ливнем первый же толчок способен родить хороший сель.
Симо с ненавистью посмотрел на господствующую вершину. Гора как гора, округлый и скучный на вид конус, подпорка для снежных гигантов хребта Турковского и ничего более. Названия у конуса нет, снега нет, растительности нет, солидных камней по склонам и то что-то не видно, гнейсовая скала над южным разломом рухнула еще на прошлой неделе, и что, спрашивается, еще может с горы сыпаться? Однако сыплется, и еще как сыплется. Только вчера с восточной стороны сошел такой оползень, что, возьми он южнее, от станции осталось бы одно воспоминание. А передвинуть станцию еще ниже нельзя, там - сельва, а с ней не шутят. Вольфганг прав: если будет прилив, станцию захлестнет. Впрочем, прилив обычно бывает на третий день после первого ливня, время терпит. Симо повернул голову к Ахмету:
- Долго будешь копаться?
Ахмет отложил вычищенный скафандр, взял другой.
- Для Чернова готово, - сказал он. - А вам блестеть ни к чему, по-моему. Пусть ваш Чернов блестит и радуется. И дезодоранта не дам, не надейтесь.
- Это почему? - спросил Симо.
- Рангом не вышли, - объяснил Ахмет. - Вот когда вы, а не Чернов будете определять стратегию в науке, тогда так и быть, дам немного. В целях приспособления личного организма к доминирующим условиям. А кроме того, радиоактивному горизонту все равно, чем пахнет ваш скафандр, разве нет?
Симо усмехнулся:
- А если Чернов наденет не тот скафандр?
- Наденет то, что я дам, - заявил Ахмет. - И пусть попробует пикнуть. Вообще, рамки для начальства должны определять подчиненные.
- У тебя это хорошо получается, - сказал Симо, забавляясь. Разговор позволил отвлечься, и это было приятно.
- А если Чернов забыл о Капле, так я ему напомню, - сказал Ахмет.
Симо постучал согнутым пальцем по голове.
- Не вздумай.
- Ясно. - Ахмет вздохнул. - Я так понимаю, что меня это не касается. А кстати, что это за имя для планеты - Капля?
- Имя как имя, - неохотно сказал Муттик - и вдруг почувствовал зуд в спине, как раз там, где после Капли ему был вживлен изрядный клок искусственной кожи. Чесотка возникала всякий раз при упоминании о Капле, должно быть, эту кожу берегли специально для какого-нибудь неврастеника. Нормальное имя, - сказал он, стараясь не морщиться. - Чем тебе не нравится? Жидкая планета, есть такой космогонический феномен. Твердого ядра нет, потому - Капля. У нас там был исследовательский плот, пока Капля его не растворила.
- Как это растворила? - Ахмет вскинул глаза. - Как сахар, что ли?
- Не как сахар. Как плот. Молча. В один день.
- А люди?.. А, ну да, извините. Вы ведь там с Черновым вдвоем были?
- Вдвоем. - Зуд стал совсем невыносимым, и Симо, кряхтя, завернул руку за спину, поскреб. Стало легче.
- Меня там не было, - с завистью сказал Ахмет.
- И очень хорошо. Ты работай, работай.
- Я и работаю.
- Вот и не отвлекайся. Дочистишь скафандр - переходи к уборке помещения. Вольфганг поможет, скажешь ему, что я велел. Меня найдете в лаборатории. Если понадоблюсь. - "Если от нее еще что-то осталось", буркнул Ахмет. - Если понадоблюсь, - с расстановкой повторил Симо. - Что кому убирать, разберетесь сами. А при Чернове, будь любезен, сделай так, чтобы он твоего языка не слышал. И я тоже. Сиди молча и не высовывайся, иначе ты со мной больше не работаешь. Уяснил?
- Даже очень, - со злостью сказал Ахмет. - А энтузиазм на морде изображать?
- На морде - обязательно.
Ахмет с видимым наслаждением плюнул на забрало скафандра, размазал плевок ветошью и, сверкнув глазами на начальство, потянулся к флакону с чистящей жидкостью. Симо отвернулся. Идти в лабораторию уже не хотелось. Он снова протер окошко и всмотрелся. Зданьице лаборатории было еще цело, только чуть покосилось набок, будто присело на одну ногу, и снаружи выглядело вполне благопристойно. Если не знать, что там внутри. "Не-ет, решил Симо, - Чернова я туда не пущу." Сегодняшний толчок уже ничего не мог изменить к худшему. Строго говоря, лаборатория перестала существовать после особенно мощного толчка, случившегося четыре дня назад, - к счастью, погибло не самое ценное, только то, что Джулия не смогла отправить с последней оказией. Не так уж много, но Чернову и этого будет достаточно, чтобы подтвердить полученное еще месяц назад и пока что успешно саботируемое распоряжение о немедленной эвакуации станции и персонала. Пока еще не поздно. И нужно убедить его в том, что этого делать нельзя. Ни в коем случае.
Камнепады начались в начале лета.
Еще в мае, который в нынешнем високосном году растянулся на сорок три дня, горы временами вздрагивали от глубинных толчков, будто в сезон землетрясений; где-то очень высоко, с уреза аммиачных снегов, чаще обычного срывались лавины. Иногда, особенно ночами, был слышен приглушенный гул далеких обвалов, и грохот катящихся камней походил на сонное бормотанье не вовремя разбуженных гор. К концу месяца удары рушащихся скал стали слышны и днем, кто-то впервые заметил набрякшую желтую тучу над свежим обвалом по ту сторону ближайших уже вершин, а из Межзоны пришло первое распоряжение об эвакуации. Поначалу Симо пытался спорить и к отсылаемым в Академию отчетам прилагал пространные объяснительные записки. Потом бросил. Прибывший на грузовой платформе уполномоченный - мерзкая рожа - увез часть оборудования и двоих сотрудников, пожелавших уехать. С Симо уполномоченный не разговаривал. Кричал. Остающиеся предупреждены о вероятном исходе? Предупреждены. Они согласны ждать до последнего? И, вероятно, полагают, что это их личное дело? Они ошибаются, это дело Академии и администрации Международной Зоны. И если необходимо эвакуировать научную станцию с территории чужого государства по недвусмысленному требованию его правительства, это может быть сделано и силой...