Джим Батчер

Отступник

Глава 1

Полуденное солнце плавило асфальт Чикаго, а чудовищная боль в голове не позволяла принять мне вертикальное положение, когда какого-то идиота принесло к дверям моего жилища.

Я открыл дверь, и стоявший перед дверью Морган, чье лицо наполовину было покрыто кровью, прохрипел:

— Стражи близко. Спрячь меня. Пожалуйста.

Его глаза закатились, и он свалился без сознания.

Ох.

Супер.

До этого самого момента, я-то находился в приятном заблуждении, будто бы моя головная боль — это худшее, что может сегодня случиться.

— Адские колокола! — выпалил я бесчувственному телу Моргана. — Ты должно быть шутишь!

Некоторое время меня очень сильно искушала мысль захлопнуть дверь, оставив его лежать дверью. Черт, я уверен, он заслуживает это. И тем не менее, я не мог стоять, ничего не делая.

— Тебе нужно проверить, все ли в порядке с твоей головой, — пробурчал я себе.

Затем я дезактивировал обереги — магическую систему безопасности, установленную вокруг моей квартиры — схватил Моргана под руки, и поволок внутрь. Он был здоровым, около 6 футов, довольно мускулистым — и полностью обмякшим. Так что его было довольно трудно перетаскивать, хоть я и сам не из лиги юниоров.

Я захлопнул дверь и восстановил обереги. Затем я махнул рукой в глубину квартиры, фокусируя волю, и прошептал:

— Flickum bicus.

Дюжина свечей, расставленных по всей комнате, моментально вспыхнули. Я присел на корточки возле бесчувственного Моргана, осматривая повреждения.

У него было с дюжину порезов, грязных, неприятных и вероятно болезненных, но не угрожающих жизни. Плоть на его ребрах слева была покрыта пузырями ожогов, и простая белая рубашка была прожжена насквозь. На одной ноге была глубокая рана, наскоро перетянутая чем-то наподобие кухонного фартука. Я не осмелился ее развернуть. Если бы она начала кровоточить, то с учетом моих медицинских навыков любая жизнь оказалась бы под угрозой.

Пусть даже жизнь Моргана.

Ему нужен был доктор.

К сожалению, если Стражи Белого Совета преследовали его, то скорее всего они знали, что он ранен. И они скорее всего будут наблюдать за больницами. Если я отвезу его в местный травмпункт, то Совет узнает об этом в течение часа.

Уолдо Баттерс осматривал травмы Моргана в молчании в течении минуты, пока я вертелся поблизости. Он был худым маленьким парнем, его черные волосы были взлохмачены как у испуганного котенка. Одет он был в зеленую больничную робу и тапочки. Его темные глаза, спрятанные за очками с черной проволочной оправой, светились интеллектом, и выглядели так, будто он не спал уже в течение двух недель.

— Я не доктор, — сказал Баттерс.

Это мы уже проходили несколько раз.

— Ты Великий Баттерс, — сказал я, — ты можешь сделать что-нибудь.

— Я патологоанатом. Я вскрываю трупы.

— Если это поможет, представь, что ты на предварительном вскрытии.

Баттерс кинул на меня беспристрастный взгляд и сказал:

— Не можешь отвезти его в больницу, а?

— Да.

Баттерс встряхнул головой.

— Это случайно не тот парень, который пытался убить тебя на Хэллоуин?

— И еще несколько раз до этого, — сказал я.

Он открыл набор с инструментами и стал копаться в нем.

— Тогда мне никогда не понять…

Я пожал плечами.

— Когда я был ребенком, я убил человека с помощью магии. Я был схвачен Стражами и предстал перед Белым Советом.

— Я думал, тебя оправдали.

Я потряс головой.

— Они знали, что я пытался спасти свою жизнь, и возможно, что я заслуживаю отсрочку. Своего рода испытательный срок. А Морган был офицером по моему условному освобождению.

— Условному освобождению? — спросил Баттерс.

— Если бы я вновь нарушил закон, он бы сразу отрубил мне голову. Он везде следовал за мной, пытаясь найти зацепку, чтобы исполнить приговор.

Баттерс моргнул, удивившись.

— Первые свои несколько лет я провел, оглядываясь за спину, опасаясь этого парня. Загоняемый и преследуемый им. Кошмары часто наведывались ко мне ночью и он был в них.

По правде сказать, кошмары о преследовании неумолимым убийцей в сером плаще с холодным сверкающим мечом время от времени до сих пор посещали меня.

Баттерс начал осторожно снимать повязку с раны на ноге.

— И ты ему помогаешь?

Я пожал плечами.

— Он думал, что я опасный зверь, которого нужно усмирить. Он верил в это, и действовал соответственно.

Баттерс бросил на меня короткий взгляд.

— И ты помогаешь ему?

— Он ошибался, — сказал я, — это не делает его злодеем. Всего лишь жопой. Но это недостаточная причина, чтобы убивать его.

— Помирились?

— Не особенно.

Баттерс выгнул бровь.

— Тогда почему он пришел к тебе за помощью?

— Это последнее место, где будут его искать.

— Господе Иисусе, — пробормотал Баттерс.

Он снял импровизированную повязку, оголив рану, около трех дюймов длиной, но глубокую, края которой сморщились, словно маленький рот. Стоило это сделать, как начала сочиться кровь.

— Словно рана от кухонного ножа, но больше.

— Вероятно оттого, что сделана чем-то вроде ножа, но больше.

— Меч? — сказал Баттерс. — Ты должно быть шутишь.

— Старая школа Совета, — сказал я. — На самом деле старая школа.

Баттерс встряхнул головой.

— Помой руки, также как и я. Тщательно — две или три минуты. Затем возьми пару перчаток и иди сюда. Мне нужна лишняя пара рук.

Я сглотнул.

— Ох, Баттерс, я не знаю, тот ли я парень, чтобы…

— О, боже мой, чародей, — сказал Баттерс упрямым тоном. — У тебя нет морального права бездействовать. Если я здесь за доктора, то ты сойдешь за медбрата. Так что мой свои чертовы руки и помоги мне, пока мы его не потеряли.

С секунду я безнадежно смотрел на Баттерса. Потом пошел и помыл руки.

Для справки, хирургическая операция — не самая приятная на свете вещь. Отвратительное чувство бренности жизни наполняет вас, и оно сродни встрече с голыми родителями. Только здесь больше запекшейся крови. Кусочки плоти вывернуты наружу и окровавлены. Это смущающе, отвратительно и выбивает из колеи.

— Так, — сказал Баттерс мгновение спустя. — О'кей, начнем. Убери руки с раны.

— Задета артерия? — спросил я.

— О черт, нет, — сказал Баттерс, — кто бы это ни сделал, но это всего лишь царапина. В ином случае он был бы уже мертв.

— Но это поправимо?

— Смотря что понимать под словом поправимо. Гарри, эта операция очень грубая, поэтому рана будет оставаться закрытой, только если он не будет наступать на ногу. И он должен показаться настоящему врачу как можно скорее. — Он нахмурился, концентрируясь. — Дай мне пару минут, чтобы закончить.

— Сколько угодно.

Баттерс не произнес ни слова, пока работал и не заговорил до тех пор, пока он не зашил рану и не наложил бинты. Потом он обратил внимание на маленькие раны, покрыл большинство из них пластырем, накладывая швы только на самые плохие. Он также обработал антибиотиком ожог, и осторожно покрыл его слоем мази.

— О'кей, — сказал Баттерс. — Я обработал все, что я мог, но меня не удивит, если инфекция все равно попадет внутрь. У него начинается лихорадка, и если у него будет отечность, тебе придется везти его в одно из двух мест — либо в больницу, либо в морг.

— Ясно, — сказал я спокойно.

— Нужно перенести его в кровать. В тепло.

— О'кей.

Чтобы не повредить швы, мы подняли Моргана самым простым способом — подняли ковер, на котором он лежал, и перенесли на единственную кровать в моей крошечной спальной комнате. Я накрыл его пледом.

— Он потерял много крови, — сказал Баттерс, — не помешало бы переливание. И ему нужны антибиотики, чел, но я не могу выписать рецепт.

— Я справлюсь, — сказал я.

Баттерс нахмурился и задумчиво посмотрел на меня. Он начинал говорить и замолкал несколько раз.

— Гарри, — сказал он наконец. — Ты же состоишь в Белом Совете, так?

— Да.

— И ты Страж, так?

— Да.

Баттерс тряхнул головой.

— Получается, ваши собственные люди преследовали этого парня. Не могу представить, чтобы они были счастливы, если найдут его здесь.

Я пожал плечами.

— Они всегда расстроены из-за чего-нибудь.

— Я серьезно. Это может обернуться неприятностями для тебя. Так почему ты ему помогаешь?

Мгновение я молчал, глядя на слабое, болезненное, бесчувственное лицо Моргана.

— Потому что Морган не нарушил бы Законов Магии, — сказал я тихо. — Даже ценой собственной жизни.

— Звучит довольно уверенно.

Я кивнул.

— Так и есть. Я помогаю ему, потому что знаю, как это, когда тебя пытаются схватить за задницу за то, чего ты не совершал. — Я отвел взгляд от бессознательного человека на моей кровати. — Я знаю это лучше, как никто другой.

Баттерс покачал головой.

— Ты чокнутый.

— Спасибо.

Он тщательно осмотрел свою проделанную работу.

— Итак. Как твои головные боли?

Они были проблемой в течение последних нескольких месяцев — нарастающие ужасные мигрени.

— Хорошо, — сказал я ему.

— Да, точно, — сказал Баттерс. — Я хочу, чтобы ты снова попробовал МРТ.

Электроника и чародеи несовместимы, и магнитные резонаторы не исключение.

— Одна пожарная тревога в год — мой предел.

— Это может быть что-то серьезное, — сказал Баттерс. — Что-то происходит с твоей головой или шеей, ты не можешь испытывать судьбу. Боль может прогрессировать.