Елена Хаецкая

Виктор Беньковский

Атаульф

Памяти Славы Хаецкого

КНИГА ПЕРВАЯ. АТАУЛЬФ

Крещеный люд

Молится в церкви,

Языческий люд

Почитает капища,

Горит огонь,

Родит земля,

Младенец мать кличет,

И мать сына нянчит,

Огни разводят,

Плывут корабли,

Блестят щиты

И светит солнце…

Растет сосна,

Сокол летает день-деньской,

И крылья ему вешний ветер держит.

Небо круглится,

Селятся люди,

Ветер гонит

Все воды к морю

И люди хлеб сеют.

«Сага о Греттире» (399 год н. э.)

У Ильдихо, дедушкиной наложницы, вчера корчага с тестом треснула и тесто ушло. Дедушка Рагнарис говорит: это оттого, что мир к упадку клонится. Вот ужо настанет зима и будет длиться три года и все прахом пойдет, а после и вовсе сгинет.

А тын в селе так ведь и не поставили. И не поставим ведь. Да и зачем тын, коли все прахом пойдет…

Вот и Хродомер о том же бубнит. Он, Хродомер, хоть и скудоумием изнурен, а все же старейшина и знает, что говорит, коли дедушке вторит.

…………………………………………………………………………………………..

А на прошлой седмице вдруг гроза ночью разразилась, хоть и зима стоит.

Когда гром загрохотал, мы все проснулись. Дедушка сказал, что это волк Фенрир цепью гремит за краем человечьего мира. А отец мой Тарасмунд сказал: нет, это гроза.

И мы все вышли на двор — грозу смотреть. Дивная то была гроза и страшная. Я думаю, что если даже доживу до дедушкиных лет, все равно ее не позабуду. И брат мой Гизульф говорит то же самое.

В черном небе вспыхивали молнии, и снег под ними сверкал. Дедушка говорил, что это дочери Вотана теряют волосы. А отец мой Тарасмунд говорил — нет, это Бог Единый гневается.

Сванхильда, наша сестра, не вышла с нами на двор. Она боялась. Она всегда грозы боится и уши зажимает.

В ту ночь мы долго не могли заснуть. Наша мать Гизела развела огонь в очаге. Мы собрались вокруг очага. Дедушка стал рассказывать истории о былом времени. Дедушка часто о былом времени рассказывает. Наш дедушка Рагнарис много знает интересного и поучительного. Я люблю слушать дедушку.

Но в эту ночь я почти не слушал дедушку. Я слушал, как сердится на небе Бог Единый. Я вдруг увидел, как мал наш дом под небом, где сердится Бог Единый и где теряют волосы дочери Вотана. И я стал потихоньку просить Бога Единого, чтобы всегда мы могли собираться у очага всей семьей и слушать дедушкины рассказы. И еще я знал, что это невозможно.

А из глубины дома на нас смотрели деревянные дедушкины боги.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. НАШЕ СЕЛО

НАШ РОД

Когда дедушка распекает нас с братом, он много говорит о величии нашего рода. Велик и могуч наш род и доблестью овеян. Хоть и оказались мы волей судьбы вдали от наших славных сородичей, но честь нашего рода должны нести высоко.

Ибо пращуры наши шагали бок о бок со славнейшими Амалунгами и роднились с ними.

Так дедушка говорит, нас с братом хворостиной охаживая.

Моего дедушку зовут Рагнарис. Он молится богам Вотану, Доннару и Бальдру. Дедушкины боги стоят дома. Дедушка Рагнарис — язычник. Так объяснял нам отец. И еще наш отец говорит, что это нехорошо.

Когда-то у дедушки была жена, наша бабушка. Нашу бабушку звали Мидьо. Семь зим назад бабушка умерла. Дедушка взял наложницу. Ее зовут Ильдихо.

Я почти не помню бабушку Мидьо, но моя мать говорит, что бабушка во всем слушала дедушку. Ильдихо совсем другая. Ильдихо часто перечит дедушке. Когда Ильдихо дерзит, дедушка бьет Ильдихо, а она визжит.

Моего отца зовут Тарасмунд. Мою мать зовут Гизела. Они веруют в Бога Единого. У меня есть два брата и три сестры. Был еще младший братец, но он умер от чумы.

Старшего брата зовут Ахма. Мой брат Ахма — дурачок. Отец отдавал его было добрым пастырям, но те возвернули Ахму назад.

Дедушка Рагнарис говорит, что в прежние времена так делали: отдавали богам всех больных детей, чтобы не ели хлеб здоровых.

Брался он, Рагнарис, Ахму-дурачка, в капище отвести и богам предать. Но отец наш Тарасмунд, доселе кроткий и всегда послушный отцу своему, волком набросился на деда, обороняя убогое потомство свое.

А мать наша, Гизела, говорит, что хоть тогда Тарасмунд и не верил еще в Бога Единого и Доброго Сына Его, но уже в то время был мягок сердцем и к справедливости склонен.

Моего второго брата зовут Гизульф. Гизульф старше меня на две зимы, а Ахма — на четыре.

Я третий из сыновей Тарасмунда. Меня называют Атаульф.

Моих сестер зовут Сванхильда, Галесвинта и Хильдегунда.

Хильдегунда из сестер самая старшая. Хильдегунда не живет с нами. Она живет со своим мужем в его доме в десяти днях пути.

Муж Хильдегунды Велемуд — не такой, как мы. Он не гот и пращуры его с Амалунгами не роднились. Он — вандал. Дедушка считает, что Велемуд никудышный человек.

У Велемуда и Хильдегунды есть сын. Его назвали Филимер. Дедушка Рагнарис говорит, что имя плохое.

Велемуд из большого рода, но я не знаю его родичей, хотя Велемуд ими шумно гордится.

У дедушки Рагнариса, кроме моего отца Тарасмунда, есть еще два сына. Одного зовут дядя Агигульф. Другого зовут Ульф. Жену Ульфа зовут Гото. Сына Ульфа и Гото зовут Вульфила.

У Ульфа один глаз. Другой глаз ему выбили герулы. Ульф — великий воин. Ульф не живет с нами. Он и его жена с сыном живут в рабстве.

Дядя Агигульф почитает дедушкиных богов. Мне он люб больше других родичей. Дядя Агигульф — тоже великий воин, как и Ульф.

Когда Теодобад, наш военный вождь, отправляется в поход, дядя Агигульф идет с ним.

Раньше у меня был еще один дядя. Звали его Храмнезинд. Ильдихо говорит, что дедушка Рагнарис прижил его в бурге с рабыней, которую прежний наш военный вождь Аларих отпустил на волю.

Дядя Храмнезинд был такой же храбрый, как дядя Агигульф. Храмнезинд в бурге рос, у нас дома про него и не знали. А потом как-то раз дедушка поехал в бург и привез к нам дядю Храмнезинда.

Как-то раз дядя Агигульф вернулся из похода, но войнолюбивость свою не избыл. И предложил он дяде Храмнезинду вдвоем отправиться к герулам и увести у них коней. Ибо Теодобад в том году больше в поход не пойдет. Они пошли за конями.

У герулов в это время гостевал один лангобард, по имени Лиутпранд. У него большой живот. Лиутпранд — великий герой. Никто не может перед ним устоять. Так сам Лиутпранд говорит.

И угнали коней дядя Агигульф и дядя Храмнезинд. И погнались за ними герулы. И отстали герулы на границе наших земель.

А Лиутпранд не отстал. И в полудне пути от нашего села догнал Лиутпранд героев. И была битва великая между Лиутпрандом и сыновьями Рагнариса. И стонала земля, и солнце затмилось пылью, и кони кричали. И срубил Лиутпранд голову дяде Храмнезинду. И покатилась голова…

После того долго бились еще Лиутпранд и дядя Агигульф. И полюбились они друг другу, ибо в лихости сравнялись. И решили не враждовать больше. Лиутпранд сказал, что не вернется к герулам. Дядя Агигульф его к нам пригласил. Лиутпранд смущался, но дядя Агигульф его уговорил. Дядя Агигульф кого хочешь уговорит.

Голову привезли домой в кожаном мешке. И коней герульских пригнали. И сказал Лиутпранд: вот вергельд за Храмнезинда. (О том они еще раньше договорились с дядей Агигульфом). Но дедушка все равно не хотел мириться с Лиутпрандом и все горевал по Храмнезинду, а Лиутпранда хотел убить. И ругал дядю Агигульфа за то, что тот не хочет убить Лиутпранда.

Дедушка Рагнарис тогда только-только взял себе наложницу Ильдихо. И ценил он Ильдихо, ибо была она для него в новинку.

Зная об этом, дядя Агигульф придумал хитрость. И друг дяди Агигульфа — Валамир — помогал ему в этом. Валамир зазвал Ильдихо и стал ей рассказывать, что был он, Валамир, в походе и видел в одном герульском селе, на одной толстой герульской бабе, дивную гривну золотую с рубинами. И коли окажет Ильдихо одну услугу Агигульфу, другу валамирову, то берутся они, Валамир с Агигульфом, голову той толстой герульской бабе срубить и дивную гривну золотую для Ильдихо добыть.

А Ильдихо — она жадная. Ильдихо согласилась помочь Агигульфу.

Собрали в селе тинг по просьбе дяди Агигульфа. И пришла на этот тинг Ильдихо. И Лиупранд прилюдно пролез у нее между ног, а Ильдихо объявила его своим сыном, рожденным от Рагнариса. А дядя Агигульф назвал Лиутпранда своим братом.

Хоть и ярился дедушка Рагнарис, а пришлось ему с Лиутпрандом помириться.

Но потом Лиутпранд дедушке полюбился. А дедушка Лиутпранду еще прежде того полюбился.

Дедушка Ильдихо прибил за самоуправство. А коней в бурге за хорошую цену продал.

Лиутпранд часто говаривал — да так, что на весь двор слыхать — что много он, Лиутпранд, по свету бродил и везде видел одно и то же: плохо люди живут, благочиние древнее не блюдут, нигде строгости нет. Только у Рагнариса эту строгость обрел, наконец, Лиутпранд.

О том же зычно ревел на все село Лиутпранд с самого начала, как в наше село пришел и поселился еще не в нашем доме, а в доме Валамира. Такова была военная хитрость Лиутпранда. Ибо слышал его рев дедушка Рагнарис. Этой хитрости научил Лиутпранда дядя Агигульф, который хорошо знает дедушку Рагнариса и все, что дедушке Рагнарису любо.