Анакреонт

СТИХОТВОРЕНИЯ (2)

1(3)

ИЗ ГИМНА АРТЕМИДЕ

Пред тобой, русокудрая Артемида, дочь Зевсова, Ланебойца, зверей гроза, Я колени склоняю. О явись и веселый взор Брось на град у Лефея вод, [1] Где живут люди мощные, Брось и радуйся: ты царишь Над людьми веледушными!

2(12)

ИЗ ГИМНА ДИОНИСУ

Ты, с кем Эрос властительный, Афродита в багрянце, Синеокие нимфы Сообща забавляются На вершинах высоких гор, На коленях молю тебя: Появись и прими мою Благосклонно молитву. Будь хорошим советником Клеобулу! Любовь мою Не презри, о великий царь, Дионис многославный!

3(65)

«Свежую зелень петрушки...»

Свежую зелень петрушки в душистый венок заплетая, Мы посвятим Дионису сегодняшний радостный праздник.

4(20)

«Весьма многошумного...» 

Весьма многошумного Тебя, Диониса...

5(73)

«В золотой своей одежде...» 

В золотой своей одежде, дева пышнокудрая, Старика, меня, услышь ты... [2]

6(45)

«Пышноволосые дочери...»

Пышноволосые дочери Зевса непринужденно плясали.

О СЕБЕ САМОМ

7(71) Я ненавижу всех Тех, кто заботы дня, тягость трудов своих В душах лелеют. Тебя, кажется мне, Мегист, Жизнь без тревог вести я научил сполна. 8(50) Сединой виски покрылись, голова вся побелела, Свежесть юности умчалась, зубы старческие слабы. Жизнью сладостной недолго наслаждаться мне осталось. Потому-то я и плачу - Тартар мысль мою пугает![3] Ведь ужасна глубь Аида - тяжело в нее спускаться. Кто сошел туда - готово: для него уж нет возврата. 9(75) Вот уже седые нити, примешавшись, В черных вьются волосах. 10 (76) Отупели мои мысли... 11(9) И ты меня развратником Перед соседями срамишь!  12 (66) Умереть мне было б лучше, ибо нет другого Избавленья от несчастий, что со мной случились.

ПИРШЕСТВА

13(11) Принеси мне чашу, отрок, - осушу ее я разом! Ты воды ковшей с десяток в чашу влей, пять - хмельной браги, [4] И тогда, объятый Вакхом, Вакха я прославлю чинно. Ведь пирушку мы наладим не по-скифски: не допустим Мы ни гомона, ни криков, но под звуки дивной песни Отпивать из чаши будем. 14(89) По три венка на пирующих было: По два из роз, а один Венок навкратидский.[5] 15 (52) Сплели Из лотоса венки, на грудь надели и на шею. 16(38) Носит вино бронзовоцветное, Полною кружкой его наливая, Мальчик-прислужник. 17 (82) ...И не греми, как вал морской, А Гастродору шумному Обильно кубок наливай И пей ты с ним во здравие.[6] 18 (67) Снова меня не хочешь пьяным домой отправить? 19 (2 West) Тот мне не люб, кто в гостях, пируя за полным кратером, Речь заведет о вражде, о многослезной войне.  Тот мне любезен, кто Муз и дары золотой Афродиты Вспомнит на радость гостям, полня весельем весь дом.

ЛЮБОВЬ

20 (33 + 34) Ввысь на Олимп Я возношусь На быстролетных крыльях. Нужен Эрот: Мне на любовь Юность ответить не хочет. Но, увидав, Что у меня Вся борода поседела, Сразу Эрот Прочь отлетел На золотистых крыльях. 21(1.фр.4) Дрался, как лев, в кулачном бою. Можно теперь мне передохнуть Я благодарен сердцем за то, Что от Эрота смог убежать, Спасся Дионис ныне от пут Тяжких, что Афродита плела. Пусть принесут в кувшинах вина, Влаги бурлящей пусть принесут... 22 (31) ...бросился вновь со скалы Левкадской И безвольно ношусь в волнах седых, пьяный от жаркой страсти.[7] 23 (58) Во тьме Над скалой ношусь подводной. 24 (51) Дай воды, вина дай, мальчик, Нам подай венков душистых,  Поскорей беги - охота Побороться мне с Эротом. 25(68) Как кузнец молотом, вновь Эрот по мне ударил, А потом бросил меня он в ледяную воду. 26 (53) Бред внушать нам, смятеньем мучить Для Эрота - что в бабки играть. 27(83) Люблю опять и не люблю, И без ума, и в разуме. 28 (57b) Говорят, в любви хороша справедливость. 29 (55 Джентили) Пусть против воли твоей, а все ж я останусь с тобою. 30 (72) Кобылица молодая, бег стремя неукротимый, На меня зачем косишься? Или мнишь: я — не ездок? Подожди, пора настанет, удила я вмиг накину, И, узде моей послушна, ты мне мету обогнешь. А пока в лугах, на воле ты резвишься и играешь: Знать, еще ты не напала на лихого ездока! [8] 31 (28) Пирожком я позавтракал, отломивши кусочек, Выпил кружку вина - и вот за пектиду берусь я,[9] Чтобы нежные песни петь нежной девушке милой. 32 (13) Бросил шар свой пурпуровый Златовласый Эрот в меня И зовет позабавиться С девой пестрообутой. Но, смеяся презрительно  Над седой головой моей, Лесбиянка прекрасная На другого глазеет. 33 (2, 11-18) С болью думаю о том я, Что краса и гордость женщин Все одно лишь повторяет И клянет свою судьбу: "Мать, всего бы лучше было, Если б ты со скал прибрежных, Горемычную, столкнула В волны синие меня!" 34 (1, фр. 1) [...иль чуждаешься] Незнакомца ты сердцем своим? Всех вокруг дев ты прекраснее. В доме своем лелеет тебя Размышлением крепкая мать, На лугу вволю пасешься ты, Там, где Киприда в нежной траве Гиацинты взрастив, лошадей Под ярмо шлет, всем желанное.  Если бы ты, вспугнув горожан, Средь шумливой промчалась толпы, Всколебав разом сердца их вдруг, Как Гермотима, всех до себя...[10]