Тесс Герритсен

Хирург

Благодарности

Выражаю особую признательность

Брюсу Блейку и детективу Уэйну P. оку из Бостонского управления полиции и доктору медицины Крису Микалакесу за техническую помощь в работе;

Джейн Берки, Дону Клири и Андреа Сирилло за полезные критические замечания; моему редактору Линде Марроу за нежное наставничество; моему ангелу-хранителю Мег Рули (каждому писателю необходимо иметь свою Мег Рули!).

И моему мужу Джекобу. Как всегда, Джекобу.

Пролог

Сегодня они найдут ее тело.

Я знаю, как это произойдет. Я живо представляю себе всю цепочку событий, которые приведут к находке. В девять утра эти высокомерные дамочки из туристического агентства «Кендалл и Лорд» рассядутся по местам, и их холеные пальчики с идеальным маникюром застучат по клавиатурам компьютеров, бронируя средиземноморский круиз для госпожи Смит, горнолыжный курорт Клостерс для господина Джоунса, а для господина и госпожи Браун на этот раз что-нибудь необычное, экзотическое – может быть, Чиангмай или Мадагаскар, – но не слишком суровое, о нет, приключение должно быть прежде всего комфортным. Собственно, таков девиз агентства «Кендалл и Лорд»: «Для любителей комфортного риска». Агентство пользуется популярностью, и телефоны не смолкают.

Уже очень скоро дамочки заметят, что Дианы на месте нет.

Одна из них позвонит ей домой, в жилой комплекс Бэк-Бэй, но на звонок никто не ответит. Возможно, Диана в душе и попросту не слышит звонка. А может, она уже выехала на работу, но опаздывает. Да мало ли какие могут быть причины – и все вполне безобидные. Но рабочий день будет в разгаре, а настойчивые попытки дозвониться ни к чему не приведут, и тогда в голову полезут другие, уже тревожные мысли.

Думаю, именно комендант дома впустит коллегу Дианы в квартиру. Я вижу, как он нервно теребит в руках связку ключей и повторяет: «Вы ведь ее подруга, верно? Вы уверены, что она не будет возражать? Потому что я буду вынужден сказать ей о вашем визите».

Они заходят в квартиру, и коллега зовет: «Диана! Ты дома?» Они идут по коридору, стены которого увешаны туристическими рекламными плакатами в изящных рамках, и комендант семенит сзади, следя за тем, чтобы гостья ничего не украла.

Из коридора он заглядывает в дверь спальни. Видит Диану Стерлинг, и уже такие пустяки, как кража, его не волнуют. Сейчас у него единственное желание – поскорей выбраться из этой квартиры, пока не стошнило.

Мне бы очень хотелось быть там, когда приедет полиция, но я не так глуп. Я знаю, что они будут проверять каждую проезжающую машину, каждое лицо, выделяющееся в толпе зевак. Они знают, как велико мое желание вернуться. Даже сейчас, когда я сижу в кофейне «Старбакс» и наблюдаю медленный рассвет, я чувствую, что ее спальня зовет меня. Но, подобно Одиссею, я надежно привязан к мачте своего корабля, чтобы не поддаваться песням сирен. Я не позволю себе разбиться о скалы. Я не совершу такой ошибки.

Вместо этого я сижу и пью кофе, пока за окном просыпается Бостон. Я кладу в чашку три ложки сахара; я люблю сладкий кофе. Я люблю, чтобы все было правильно. Идеально. Безупречно.

А вдалеке кричат сирены, они зовут меня. Я ощущаю себя Одиссеем, который пытается разорвать путы, но они крепко держат меня.

Сегодня они найдут ее тело.

Сегодня они узнают, что мы вернулись.

Глава 1

Год спустя

Детектив Томас Мур ненавидел запах латекса и сейчас, натягивая перчатки, из которых вырвалось облачко талька, ощутил, что к горлу подступает тошнота. Этот запах резины сопровождал самый неприятный аспект его работы и неизменно ассоциировался с кровью и продуктами жизнедеятельности человека. В такие минуты Мур мысленно сравнивал себя с собакой Павлова, натренированной на слюноотделение при виде пищи. Запах был для него своего рода обонятельным сигналом взять себя в руки.

Что он и сделал, прежде чем войти в прозекторскую. После уличной духоты в морге было особенно прохладно, и он чувствовал, как остывают на коже капельки пота. Пятница двенадцатого июля выдалась необыкновенно жаркой, и по всему Бостону надрывно шумели кондиционеры, перемалывая горячий воздух. На мосту Тобин уже томились в пробке автомобилисты, устремившиеся на север, в прохладные леса Мэна. Но Томас Мур не был в числе этих счастливчиков. Его отозвали из отпуска, и теперь его ожидало соприкосновение с настоящим кошмаром.

Он уже облачился в хирургический халат, который достал из бельевого шкафа, осталось только надеть бумажный колпак, чтобы спрятать непослушные волосы, и бахилы – он не раз видел, сколько всякой гадости падает со стола на пол и, соответственно, на обувь. Кровь, обрывки тканей. Его нельзя было назвать чистюлей, но приносить домой на подошвах ошметки из прозекторской совсем не хотелось. На мгновение Мур замер перед дверью, потом сделал глубокий вдох и, готовый к испытанию, вошел в секционный зал.

Накрытый простыней труп лежал на столе – судя по очертаниям, это была женщина. Мур не стал задерживать взгляд на мертвой и предпочел сосредоточиться на живых, присутствовавших на вскрытии. Судмедэксперт доктор Эшфорд Тирни и санитар морга раскладывали на столике инструменты. По другую сторону стола, прямо напротив Мура, стояла Джейн Риццоли, тоже из отдела по расследованию убийств. Тридцатитрехлетняя Риццоли была маленькой женщиной с волевым подбородком. Ее непокорные кудри были спрятаны под бумажной шапочкой, и лицо, лишенное мягкого обрамления волос, казалось, состояло сплошь из острых углов, а взгляд темных глаз был испытующим и твердым. Полгода назад ее перевели в убойный отдел из подразделения по борьбе с наркотиками. Она была единственной женщиной в команде, и в ее отношениях с одним из детективов уже успели возникнуть проблемы – обвинения в сексуальном домогательстве, встречные упреки в стервозности. Мур не мог сказать, что ему нравилась Риццоли, да и она к нему явно не благоволила. До сих пор им удавалось сохранять чисто деловые отношения, и казалось, она предпочитала именно такой стиль общения.

Рядом с Риццоли стоял ее напарник Барри Фрост, в высшей степени жизнерадостный полицейский. Круглая, лишенная растительности физиономия делала Барри значительно моложе его тридцати лет. Фрост работал с Риццоли вот уже два месяца и не жаловался. Пожалуй, он был единственным человеком в команде, который безропотно сносил ее дурной характер.

Когда Мур подошел к столу, Риццоли заметила:

– А мы все гадаем, когда же вы объявитесь.

– Я был на автостраде, когда вы позвонили мне на пейджер.

– Мы ждем здесь с пяти часов.

– Я только начинаю внутренний осмотр, – сказал доктор Тирни. – Так что детектив Мур прибыл как раз вовремя.

Вот она, мужская солидарность. Доктор Тирни хлопнул дверцей стеклянного шкафа, и она отозвалась жалобной дрожью. Это был редкий случай, когда Тирни позволил себе выплеснуть раздражение. Выходец из Джорджии, доктор Тирни был до мозга костей джентльменом и полагал, что леди должны вести себя как леди. Нельзя сказать, чтобы ему нравилось работать под руководством колючей Джейн Риццоли.

Санитар морга подкатил тележку с инструментами к столу, и в его коротком взгляде, брошенном на Мура, явственно читалось: «Неужели ты веришь этой стерве?»

– Сожалею, что вам сорвали рыбалку, – сказал Тирни Муру. – Но, похоже, ваш отпуск отменяется.

– Вы уверены, что это опять наш старый знакомый?

В ответ Тирни сдернул простыню с трупа.

– Ее имя Елена Ортис.

Хотя Мур и настроился на то, что зрелище будет не из приятных, первый взгляд, брошенный на жертву, был как удар кулаком в лицо. Свалявшиеся, в сгустках запекшейся крови, черные волосы женщины, словно иглы дикобраза, торчали вокруг лица цвета голубого мрамора. Приоткрытые губы застыли, словно в попытке что-то произнести. Кровь уже смыли с тела, и раны зияли пурпурными прорехами в сером полотне кожи. Видимых ран было две. Одна, особенно глубокая, рассекала горло от левого уха, затрагивая левую сонную артерию и обнажая гортанный хрящ. Типичный coup de grace, смертельный удар. Вторая зияла в нижней части живота. Эта рана не была смертельной, она была нанесена с совершенной иной целью.

Мур с трудом сглотнул слюну.

– Теперь я понимаю, почему меня отозвали из отпуска.

– Руководить этим расследованием назначили меня, – сказала Риццоли.

В ее словах он уловил нотки предупреждения: она явно защищала свою территорию. Мур понимал, откуда это берется – постоянные насмешки и скептицизм по отношению к женщинам-полицейским заставляли их быть жесткими. По правде говоря, у него не было ни малейшего желания выяснять с ней отношения. Им предстояло вместе работать по этому делу, и сейчас не время было бороться за лидерство.

Мур постарался придать своему голосу уважительный тон.

– Не могли бы вы посвятить меня в обстоятельства происшествия?

Риццоли по-деловому кивнула.

– Жертва была обнаружена сегодня в девять утра в своей квартире на Вустер-стрит, в Южном округе. Обычно она приходит на работу в шесть утра. Цветочный салон «Селебрейшн Флористс» находится в нескольких кварталах от ее дома. Это семейный бизнес, которым владеют ее родители. Когда дочь не явилась на работу, они заволновались. Брат пошел к ней домой проверить, в чем дело. Он обнаружил ее труп в спальне. Доктор Тирни полагает, что смерть наступила между полуночью и четырьмя часами утра. По словам родных, в последнее время у нее не было приятеля, да и соседи по дому не видели, чтобы к ней заходил кто-то из мужчин. Обычная работящая католичка. Мур взглянул на запястья жертвы.