Варшавский Илья

Решайся, пилот !

Илья ВАРШАВСКИЙ

РЕШАЙСЯ, ПИЛОТ!

Марсианка шла, чуть покачивая бедрами, откинув назад маленькую круглую голову. Огромные черные глаза слегка прищурены, матовое лицо цвета слоновой кости, золотистые губы открыты в улыбке, на левом виске - зеленый треугольник - знак касты Хранителей Тайны.

Климов вздрогнул.

Он все еще не мог привыкнуть к загадочной красоте дочерей Марса.

- Простите, не скажете ли вы мне, где я должна зарегистрировать свой билет?

Она говорила певучим голосом на космическом жаргоне, проглатывая окончания слов.

- Налево, пассажирский зал, окно номер три.

- Спасибо! - Марсианка тряхнула серебряными кудрями и, бросив через плечо внимательный взгляд на Климова, пошла к двери. Палантин из бесценных шкурок небрежно волочился по полу.

"Дрянь! - с неожиданной злобой подумал Климов. - Искательница приключений! Навязали себе на шею планетку с угасающей культурой. Страшно подумать, сколько мы туда вбухали, а что толку! Разве что наши девчонки стали красить губы золотой краской. Туристочка!"

Он отвратительно чувствовал себя. От сердца к горлу поднимался тяжелый, горький комок, ломило затылок, болели все суставы.

"Не хватало только, чтобы я свалился".

Он проглядел расписание грузовых рейсов и направился в пассажирский зал.

В углу, под светящейся схемой космических трасс, группа молодых парней играла в бойк - игру, завезенную космонавтами с Марса. При каждом броске костей они поднимали крик, как на футбольном матче.

"Технические эксперты, все туда же", - подумал Климов.

Он толкнул дверь и зашел в бар.

Там еще было мало народу. Чета американцев, судя по экзотическим костюмам со множеством застежек и ботинкам на толстенной подошве туристы, пила коктейли, да неопределенного вида субъект просматривал журналы.

Ружена - в белом халате с засученными рукавами - колдовала над микшером.

- Здравствуй, Витя! - сказала она, вытаскивая пробку из бутылки с яркой этикеткой. - Ты сегодня неважно выглядишь. Хочешь коньяку?

Климов зажмурил глаза и проглотил слюну.

Рюмка коньяку - вот, пожалуй, то, что ему сейчас нужно.

- Нельзя, - сказал он, садясь на табурет, я ведь в резерве. Дай, пожалуйста, кофе, и не очень крепкий.

- Ничего нового?

- Нет. Что может быть нового... в моем положении?

Он взял протянутую чашку и поставил перед собой, расплескав половину на стойку.

Ружена подвинула ему сахар.

- Нельзя так, милый. Ты же совсем болен. Пора все это бросать. Нельзя обманывать самого себя. Космос выжимает человека до предела. Я знала людей, которые уже к тридцати пяти годам никуда не годились, а ведь тебе...

- Да, от этого никуда не спрячешься.

Американец поднял голову и щелкнул языком. В дверях стояла марсианка.

- Бутылку муската, крымского, - бросила она, направляясь к столику у окна.

- Ну, я пошел, - сказал Климов, - мне еще нужно в диспетчерскую.

- Я сменяюсь в двенадцать. Заходи за мной, проводишь домой. Может быть, останешься, - добавила она тихо, - навсегда?

- Зайду, - сказал Климов, - если освобожусь.

"Если освобожусь, - подумал он. - Что за чушь! От чего тебе освобождаться, пилот второго резерва? Ты сегодня будешь свободен, как и вчера и как месяц назад, как свободен уже три года. Никто тебя никуда и никогда не пошлет. Тебя терпят здесь только из сострадания, потому что знают, что ты не можешь не приходить сюда каждый день, чтобы поймать свой единственный шанс. Приходишь в надежде на чудо, но чудеса бывают только в сказках".

У дверей он столкнулся с толстым низеньким человечком в униформе международного космодрома.

- Как дела, Витя?

- Отлично!

- Самочувствие?

- Великолепное.

- А мы тут совсем зашились с грузовыми перевозками. Заходи к концу смены, поболтаем.

- Зайду, - сказал Климов, - обязательно зайду. К концу смены.

Он еще раз прошел по пассажирскому залу и сел в глубокое низкое кресло под репродуктором. Очередной автобус привез большую группу пассажиров, и зал наполнился оживленной толпой.

Климов машинально взял со столика проспект туристских рейсов.

РЕГУЛЯРНЫЕ РЕЙСЫ НА ЛУНУ, ПОЛНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ ПОЛЕТОВ. В ПУТИ ПАССАЖИРЫ ОБСЛУЖИВАЮТСЯ КВАЛИФИЦИРОВАННЫМИ ЭКСКУРСОВОДАМИ-КОСМОЛОГАМИ, ТУРИСТСКИЕ ЛАЙНЕРЫ ВЕДУТ САМЫЕ ОПЫТНЫЕ ПИЛОТЫ.

"Самые опытные, - подумал он. - Каждый из них еще ходил в коротких штанишках, когда я сделал свой первый рейс на Луну. А сейчас... Самые опытные! Что ж, видно, действительно пора кончать эту комедию. Ружена права. Сейчас, пилот, ты пойдешь в диспетчерскую и скажешь, что завтра... Потом ты зайдешь за Руженой, и больше не будет ни этого томительного ожидания чуда, ни вечного одиночества. Зачем ты берег свое одиночество, пилот? Для дела, которому служишь? Тебе больше нет места там. Теперь тебе на смену пришли самые опытные те, кто еще сопливыми щенками носил на школьные курточках памятные жетоны с твоим портретом. Ну, решайся, пилот!"

Диспетчер - девушка в новенькой, с иголочки форме, со значком Космической академии на груди - смерила его колючим взглядом серых глаз.

- Почему вы не на месте? Только что отправили в больницу второго пилота с ноль шестнадцатого. Кроме вас, никого в резерве нет. За три дня - двенадцать внеплановых рейсов. Сможете лететь?

- Смогу.

- Бегите скорее в санчасть. Ваше дело уже там. Первый пилот Притчард. Вы его найдете в пилотской. Старт через сорок минут. Счастливого полета!

- Спасибо!

Климов закрыл за собой дверь и прислонился к стене.

"Ноль шестнадцатый, рейсовый на Марс. "Бегите скорее в санчасть" Нет, дудки! Пусть бегают самые опытные, у них не бывает сердцебиений".

Он стал медленно подниматься по лестнице, останавливаясь на каждой ступеньке.

- Фамилия?

- Климов. Второй пилот с ноль шестнадцатого.

- Раздевайтесь!

Непослушными пальцами он расстегнул китель.

- До трусов.

...Десять оборотов, двадцать, тридцать... сто. Все быстрее вращение центрифуги, все медленнее и слабее толчки сердца. Невообразимая тяжесть давит на живот, сжимает легкие. Тупые, тяжелые удары по затылку Рот жадно ловит воздух. Сто двадцать. Огненные круги бешено вращаются перед глазами, рвота поднимается из желудка и комом застревает в горле. Сто тридцать. Невыносимая боль в позвоночнике. Сто тридцать пять. О чудо! Невесомость. Он парит в свободном полете. Черная бездна усеяна звездами - синими, красными, фиолетовыми. Какое блаженство! Если бы только так не жал загубник кислородного аппарата. Какой болван придумал эти новые скафандры...

- Спокойно, Климов! Глотайте, глотайте. - Врач вынул у него изо рта ложку и взглянул на часы, проверяя пульс. - Сколько вам лет?

- Там написано... пятьдесят два.

- Вы же давно имеете право на пенсию. Какого черта...

- Я не могу.

- Глупости! - Врач подошел к столу и открыл личное дело, - С моей стороны было бы преступлением выпустить вас в полет. Ничего не поделаешь, батенька, возраст есть возраст. Сколько лет вы летаете?

- Тридцать... из них три - в резерве.

- Вот видите, - он перелистывал послужной список, - две аварии за последние пять лет, а до этого... постойте! Вы что, и есть тот самый Виктор Климов?!

- Тот самый.

Врач тихонько свистнул.

"Решайся, пилот! Это твой последний шанс".

- Один рейс. Очень прошу вас...

- С кем вы летите?

- Первый пилот - Притчард.

- Хорошо, - помедлив мгновение, он поставил размашистую подпись на путевке, - я поговорю с ним, чтобы он вас щадил, особенно на перегрузках. Счастливого полета!

- Спасибо!

- Минутку! Вы помните наш уговор? Последний рейс. Вот таблетки. Без особой надобности не принимайте. Так помните?

- Помню.

* * *

- Простите, вы Притчард?

Широкоплечий верзила, расправлявшийся с полукилограммовым бифштексом, поднял рыжеволосую голову.

- Угу.

- Виктор Климов. Назначен к вам вторым пилотом.

Притчард исподлобья бросил на него взгляд. Уважение пополам с жалостью. Самые опытные всегда смотрели на него таким взглядом.

- Очень приятно. Садитесь. Что вы будете есть?

- Спасибо, я никогда не ем перед стартом.

- Напрасно. Может быть, кофе?

- Я уже пил.

Первый пилот молча жевал.

"Начальство, - подумал Климов, - сосунок, а начальство".

- Вы летали на шестой серии?

Климов замялся.

- Вообще не приходилось, но я прошел курсы переподготовки.

- Великолепно, - В голосе Притчарда было все, что угодно, кроме восторга.

- Старт в двадцать три тридцать, - сказал он, отодвигая тарелку. Сейчас объявят посадку. Я пойду оформлю документы, а вы пока проверьте укладку груза.

- Я не должен присутствовать при посадке?

- Нет, там Рита, она справится.

Объявили посадку, и пассажиры устремились к выходу на летное поле. Климов зашел в бар.

- Я улетаю на ноль шестнадцатом.

- Ох, Витька! - радостное выражение на лице Ружены быстро сменилось тревожным. - Да разве ты можешь такой?!

- Ерунда. Врач сказал, что я вполне в форме.

- Ну, поздравляю! - Она перегнулась через стойку и неловко чмокнула его в щеку. - Буду ждать.

- Прощай.

- Подожди, Витенька. - Она торопливо расстегнула халат и оторвала пуговицу от блузки. - На счастье!

Благодарить не полагалось.

У служебного выхода он небрежно показал дежурному путевку.

- Летите, Климов?

- Лечу, вторым пилотом на ноль шестнадцатом.

- Вторая площадка налево.

Климов вышел на поле. Вдали, за железобетонной оградой, высилась стальная громада стартовой башни с устремленной ввысь ракетой.

Он поднял голову и посмотрел на маленькую красноватую звездочку в небе.