ГОСТИНЕЦ ИЗ БУДУЩЕГО

Фантастический роман

Глава 1. Карта

   История эта весьма серьезная и, кстати, про взрослых и их взрослые проблемы, но, чтобы всё было по порядку, начать её придется с азов, то есть с восьмилетнего балбеса Петьки, который жарким летним днем после сытного обеда решил побаловаться сигареткой.

   Начатая пачка сигарет хранилась у него в надежном непромокаемом месте - в дупле раскидистого вяза, стоящего в школьном дворе. Тут же были и спички, что было очень удобно. Забрался по веткам к дуплу на уровень второго этажа, посмолил, скрытый от окружающих домов густой листвой, и на пруд - купаться до посинения. Эх, лихое, босоногое.

   Петькина рука привычно нашарила в дупле туго набитую пачку, спичечный коробок, но при этом уперлась во что-то постороннее, округлое, бумажное, чего двумя часами раньше тут не было.

   Это был перевязанный пестрой ленточкой свиток из плотной желтой бумаги, который, когда Петька развернул его, оказался старинной картой. Правда, на карте этой ничего нельзя было разобрать, но сам факт, что это была карта, да к тому же старинная, обрадовал. Петька знал, на что её можно будет поменять...

   Когда Игорь пришел с работы, Света уже была дома. И Колька был дома - зарёванный, с обидчиво сжатыми губенками. Он сидел в своей комнате на кровати, шмыгал носом, и на приветствие отца никак не среагировал, только глаза его начали немедленно наполняться слезами. Что с него возьмешь, с пацанчика, ему только-только пять лет стукнуло.

   - Опять трагедия? - спросил Игорь, заходя на кухню, где Света готовила салат.

   У неё были классные салаты. И сама она была классная девочка, все мужики, что стар, что млад, на улице пялились. Но это так, к слову.

   - Трагедия, - сухо сказала Света и замолчала.

   - Какая же? - не дождавшись продолжения, спросил Игорь.

   - Марки царской семьи помнишь? - сказала Света.

   - Помню.

   Эти марки Игорю подарил дед, и им цены не было.

   - Забудь, - сказала Света. - Наш вундеркинд поменял их на кусок оберточной бумаги.

   - Постой, постой, - произнес Игорь, слабо соображая. - Как, то есть, поменял?..

   Скомканная карта лежала в помойном ведре, к счастью сухом - Света еще не выбросила сюда огуречные очистки, колбасную и картофельную кожуру.

   Что-то такое, помнится, уже было - ведро, а в нём желтая скомканная бумага. Но где, когда? Наваждение какое-то, однако же Игорь точно знал - это уже было.

   Света нацелилась сгрузить в ведро очистки, и Игорь едва успел выхватить карту. То, что это была карта, он почему-то ни капельки не сомневался.

   - С ума сошел, - сказала Света. - Выкинь щас же. Это кака.

   Нет, она, вообще-то, ничего, эта Светка, с юмором. С ней не соскучишься. Колька у неё маленький, а Игорь - большой ребенок.

   - Тихо, - отозвался Игорь. - Это не кака. Не видишь - пергамент? Это старинная карта.

   - Что же я - зря Кольке нашлепала? - спросила Света и сама же себе ответила: - А пусть не спросясь не берет. Ишь, моду взял.

   Надо сказать, что экзекуции Кольку супруги Поповы подвергали крайне редко, предпочитая воспитывать словом, и среди друзей, таких же, как они, кому едва перевалило за двадцать пять, считались крепкой уравновешенной семьей, умеющей обеспечить ребенку счастливое детство.

   В ванной Игорь прошелся влажной тряпочкой по желтому комку, после чего развернул его.

   Да, это была карта, с розой ветров, с координатной сеткой, однако, увы, ничего на ней нельзя было разобрать. Вроде бы масса деталей, красный крест поверху, явно сделанный от руки, но что конкретно было изображено на карте - город ли, городской район, парк или что-то еще - разобрать было невозможно. Всё слилось в плотный узор.

   Игорь перешел в гостиную, которая одновременно являлась спальней, к окну, и здесь увидел вдруг, что изображение на карте разительно изменилось. И более яркое, чем в ванной, освещение здесь было ни при чем, просто узор превратился в тонированный, изобилующий подробностями, но весьма простой рисунок. Сразу возник вопрос: да какая же она старинная, эта карта? Потом возник другой вопрос: может, рисунок этот проявился в результате того, что он, Игорь, прошелся по изнанке влажной тряпкой? Но этого быть не могло, бумага была плотная, как бы вощеная... Впрочем, что тут гадать? На карте проступил рисунок, или схема, как кому нравится, его. Игоря, родного микрорайона. Не узнать было невозможно, тем более, что имелись названия улиц, магазинов и нумерация домов. Вот их до боли родной дом, их подъезд. От подъезда шел пунктир на соседнюю улицу - к первому подъезду дома номер 66, напротив которого стоял красный крест и имелась меленькая надпись: "Подвал. Стукнуть четыре раза".

   Это было невероятно.

   Игорь помчался на кухню и раскрыл перед Светой карту - там был плотный непроницаемый узор.

   - Мудревато, - сказала Света. - Тащи Кольку, ужин готов.

   - Угу, - отозвался Игорь, окинув взглядом миску с салатом, миску с помидорами под сметаной, жареные хлебцы и тарелку с ювелирно нарезанной колбасой. - Айн момент.

   - Сынок, - сказал он, заходя в Колькину девятиметровку. - Вот твоя карта.

   Колька, уже забывший о своих обидах и переключившийся на книгу с картинками, поднял на него глаза. У него были Светкины глаза - огромные, синие, с длинными пушистыми ресницами. К ним так и напрашивались густые золотые волосы, как у матери, но волосы были Игоревы - жесткие, черные.

   - Сынок, - произнес Игорь, садясь рядом с ним на кровать. - Скажи мне, что ты тут видишь?

   Он развернул перед мальчиком карту, покрытую всё тем же невразумительным узором.

   - Вот лес, - сказал Колька, уверенно ткнув пальчиком. - Вот пещера, - он указал на крест. - Здесь зарыты сокровища, а она дерется.

   "Всё ясно, - подумал Игорь. - Значит, карта открылась только мне. Но где, черт возьми, я видел её раньше? И именно в помойном ведре".

   - Не "она", а "мама", - сказал он Кольке, положив карту на письменный стол. - В следующий раз, если вздумаешь что-то на что-то поменять, к примеру мой кошелек на свисток, спрашивай разрешения у меня или у мамы. Эти марочки, между прочим, достались мне от деда, и ты об этом прекрасно знаешь. Ладно, парень, пошли подзаправимся...

   Где-то через час, вооруженный фонариком, короткой дорогой, то есть дворами и через школьный сад, Игорь шел на соседнюю улицу к дому номер 66. А чего было тянуть-то? На обратной дороге он собирался купить хлеба. Время было детское - около семи вечера, солнце еще вовсю полыхало в окнах, что мешало удовлетворить любопытство прямо сейчас? Ведь это именно ему было показано, куда идти. Именно ему было указано, что стучать надо четыре раза. Игорь был уверен, что никому другому эта дверь не откроется. Иной раз, правда, мелькало опасение, что он делает что-то не то, что лучше бы пойти туда втроем-вчетвером, с теми же Лешкой и Олегом, у которых пояса по каратэ, прихватив с собой Гаврика, который ни бокса, ни каратэ не изучал, но от природы настолько здоров и резок, что Лешку и Олега уделывает запросто, однако, будучи сам крепок и не труслив, Игорь отметал это опасение напрочь. Перед ним одним дверь откроется, а если будет четверо, то вряд ли. Почему-то он был уверен в этом. Как будто кто-то на ухо нашептывал.

   Он прошел под вязом, не подозревая о том, что наверху на толстой ветке сидит охламон Петька и, цыбаря, рассматривает аккуратно разложенные в кляссере марки царской семьи, его, Игоря, марки. Петька в это время сплюнул и чуть не попал в Игоря, на которого, занятый марками, не обратил никакого внимания.

======

   Дом был стандартный, шестнадцатиэтажный, двенадцатиподъездный. Лавочка перед первым подъездом оказалась забита старухами, все они, разумеется, уставились на незнакомца с пластиковым пакетом.

   - Здрасьте, - сказал Игорь.

   - Здорово, - задиристо отозвалась одна, остальные старухи не просто промолчали, а как-то даже насторожились, ощетинились. Ходят тут всякие, потом подъезд не отмоешь.

   Дверь в подъезд была нараспашку, подвальная дверь прекрасно просматривалась с лавочки. Вот незадача-то.

   - Напарники заходили? - невнятно спросил Игорь и полез в пакет за фонариком, бормоча: - Значит, с другого конца зашли. Подвал, понимаешь, затопляет, скоро до первого этажа дойдет.

   Чувствуя, что бабки напряглись (за спиной была мертвая тишина), он подошел к двери и подергал её. Она была заперта. Тогда он стукнул четыре раза. Бабки забормотали, зашушукались, одна из них визгливо крикнула:

   - Нету тама никого. И не быват.

   Щелкнул замок, и дверь сама собой приотворилась. За нею была крохотная площадочка, потом ступеньки круто уходили вниз, в темноту. Игорь вошел, едва уместившись на площадочке, вслед за чем прикрыл дверь, включил фонарик. Щелкнул замок, отрезав путь к отступлению. Игорь посветил фонариком, замок был самый обычный, врезной, без всяких там электромагнитных приспособлений, и если чем-то и мог отпираться-запираться, то единственно только ключом. А дверь, между прочим, была массивная, оцинкованная, и петли, поди, были под стать - такую так просто не высадишь. Игорь понял, что свалял хорошего дурака.

   Дело, однако же, раз уж начал, надо было доводить до конца, и он, светя фонариком под ноги, пошел вниз. Лестницу эту, естественно, никогда не убирали, ступени были усеяны каменной крошкой, песком, обрывками бумаги, окурками. Встречались кошачьи отметины, да и вообще пованивало кошками. Это было их царство.

   "Куда меня несет?" - подумал Игорь, выхватив фонариком надпись на стене: "Все каблы". Именно так: каблы, через "а".