Эливан Боган

Потерянная книга заклинаний

Часть 1

ВОССОЕДИНЕНИЕ

Сады Эрилаты

1. Свет

Бесцельно блуждая во тьме бесконечной, Не зная ни времени, света не зная, Скиталец без имени, в поиске вечном, Увидел звезду, что манила сияя. Казалось, что близко заветная цель, Но много веков пробирался он к свету, Начало познав, и пути свой предел, Ступил он на твердь, где всегда было лето. Впервые услышал он пение птиц, Журчанье воды и травы нежный шёпот, Увидел созданий неведомых лик, Полёт голубей и коней шумных, топот. И кроны деревьев, что ветер качал, Все краски цветов, что росли под ногами, Безбрежное море, величие скал, С восторгом бродил он лесами, полями. Он вышел к холодной и быстрой реке, Где росы алмазные ярко блестели, И замер, заметив, что невдалеке, Спит дева на мягкой цветочной постели. Приблизившись тихо, не смея дышать, Боясь потревожить той спящей покой, Склонился над ней и не смог устоять: Нежнейшей щеки он коснулся рукой. Сомненья и страхи познал он свои, Как сладко душе и как сердцу тревожно, Познал он восторг и величье любви, Забыть и уйти от неё невозможно! Но сколько бы раз не пытался бежать, Туда, где садов обрывались пороги, Он с болью в груди возвращался опять, К реке, где его оставляли тревоги, Смущённый и робкий, считая года, Смотрел он на спящую, грустно вздыхая, Как долго манила сияньем звезда, Так много сулив, и покой отбирая. Отчаявшись ждать, он забылся в тоске, Но в сад потемневший ворвалась гроза, И гром загремел, стало тесно реке, И та, что спала, вдруг открыла глаза. — Единый пришёл, и закончен мой сон! Промолвила дева, дождём умываясь, — Ты первый мой свет, — ответил ей он. — О да, Эрилатой я здесь называюсь! — Прекрасны твои, Эрилата сады, Но в этих садах, так тоскливо и пусто! — Для этого здесь и находишься ты — Единый принёс созиданья искусство. — Умею ли я? — осторожно спросил, Единый, принявший от девушки имя. — Умеешь. Печалью ты дождь сотворил, Открылась в тебе безграничная сила. Он поднял ладони, и тотчас из рук, Спустилась к реке лебединая стая, — Ты создал прекраснейших птиц, милый друг, Они не забудут тебя улетая… Сады Эрилаты с тех пор изменились, Единый всё время был занят твореньем Животных и птиц, что в саду расселились, Но всё же смотрел он на сад с сожаленьем. — Здесь так же тоскливо и так одиноко, Неужто одним нам досталось всё это? Ведь нет никого, кто найдёт сад далёкий, И вкусит сады изумрудного лета! — Ты здесь не один, — Эрилата сказала, И, видя Единого взор изумлённый, С улыбкой Илзота ему показала, За матерью прятался отпрыск смышлёный. Несмело и робко пошёл он навстречу, К отцу, протянувшему сильные руки, Не знали те трое, обнявшись за плечи, Что это начало их долгой разлуки. Прекрасен, умён был Единого сын. Он вырос в любви, сожалений не зная, Но в дни, когда он оставался один, Был мрачен, вопросы себе задавая: — Чем хуже я матери? Хуже отца? Ведь мне не дано мастерство созиданья? Зачем мне сады? Эта жизнь без конца? Наступит мой час! Совершенства признанье! И сад оставляя, в раздумьях тяжёлых, Спускался Илзот в непроглядную тьму. Коварные сети из дум невесёлых, Он сплёл для двоих, что мешали ему: — Так кто же из вас двух силён в созиданье? Кто смог бы всё это построить один? — Единый создал! — отвечал в назиданье, Илзота отец: — Ведь на то я Един! — Единый силён, но тебе он солгал, Равны мы в умении жизнь создавать, Сады Эрилаты он долго искал, — нахмурившись, молвила строгая мать. И слушал довольный, проделкой жестокой, Илзот, как поссорились мать и отец, Как небо чернело над их головами, Казалось, любви их наступит конец. Притворно играя с округлым рубином, С усмешкой Илзот наблюдал за двоими, За спором жестоким, бесцельным и длинным, Друг другу владыки вдруг стали чужими. — Ты видишь рубин? — Эрилата спросила. И в пальцах Илзота стал камень чернеть: — Единый, создай, и вдохни свою силу, Надменность твоя — самому себе лесть. — Под силу ль тебе шар во тьме оживить? Твоих, Эрилата, не хватит умений! Быть может нам стоит обоим творить? И после сравнить и не ведать сомнений? На что Эрилата ответила скорбно: — По-твоему будет, сравним наши земли! Но тех, кто служить тебе будет покорно, Не смей обрекать на мученья бессмертья! — Бессмертие бремя?! Глупа Эрилата! С усмешкой Единый взглянул на подругу. — Забыл, что во тьме, ты, блуждая когда-то, Ходил утомлённый по вечности кругу? Где смог ты прозреть? Отдохнуть от пути? Уставший, холодный, ты вырвался к свету, Сюда суждено всем отжившим прийти, И только в садах место вечному лету! Единый смолчал. Он покинул сады. Ушла за Единым во тьму Эрилата. И в разных мирах закипели труды. Илзот правил сам, как задумал когда-то… Не долго Илзот наслаждался всевластьем — Беспечные люди в сады приходили. Когда мать вернулась столетья спустя, Коварные мысли его посетили. — Я стану Единым! Отец не вернётся А мать заколю своим первым мечом, Что видел во сне: там людьми он скуётся, Где пламя его обожжёт горячо! И сладким обманом и речью коварной, Илзот, завладевший доверьем людей, Добился над ними он власти желанной, И замысел свой приближал всё скорей. Тяжёлый и острый, из стали упругой, Ему принесли ослепительный меч, Лишь в руки приняв, осознал он заслуги Ковавших — срубив одним махом все головы с плеч. Он к матери спящей неслышно подкрался И меч прямо в сердце несчастной вонзил, Но, глядя в глаза ей — Илзот разрыдался Упав на колени, прощенья просил. — Не плачь сын любимый, тебя я прощаю, Холоден, безжалостен острый клинок, Отца позови, я теперь умираю, Единый придёт и закончит мой рок. Единый возник, не прошло и мгновенья, Ужасен и грозен он был в этот час, Но речь Эрилаты, без зла и сомненья, Заставила слёзы катиться из глаз: — Гордыня немая и глупые ссоры! Так долго не виделись мы у реки, Но здесь ты теперь, и к чему разговоры, Так славно коснуться твоей мне руки, По левую сторону нашего сада, Я создала мир, где отныне живут, Там люди проведшие годы, так рады, Что в сад Эрилаты, заснувши, придут. Но мир мой не стал, к сожалению, шаром, Просторны равнины на юной земле, Там светит луна, солнце пышет пожаром, Теперь я спрошу: удалось ли тебе? Единый поведал любимой о мире, Где долго трудились владыки стихий, Видение шара в бездонной пустыне, Отчасти лишь каждый из них воплотил.

2. Сотворение Востока

Явил Единый мир, Властителям стихий, Что ярким шаром воссиял во тьме, И принялись за дело, четырнадцать из них,