Юлия Андреева
Изнанка веера
(Приключения авантюристки в Японии)
Перевернутая страна
С чего все началось
Не могу сказать точно, что было отправной точкой. Всякое дело, как известно, начинается с начала, но только не мое. Тут, скорее, не начало, а самый настоящий крах. Шел 1999 год, страна никак не могла придти в себя после дефолта, а я скрепя сердце пыталась сводить концы с концами и не думать, вообще не вспоминать, что отобрал лично у меня проклятый денежный кризис.
А отобрал он, как тогда казалось, будущее: издательство, в котором я должна была написать серию книг – оно обанкротилось; театр – до дефолта я могла позволить себе роскошь работать в нем бесплатно, а теперь пришлось уйти, переквалифицировавшись в танцовщицу, выступающую во второразрядных ночных клубах.
Идея поехать за границу с тем, чтобы танцевать там и заниматься консумацией, давно уже будоражила воображение, но всякий раз, когда я готова была подписать контракт, случалось НЕЧТО!
Где-нибудь в Германии или Люксембурге пропадала знакомая девушка, и убитые горем родственники не знали что делать. Другая была подсажена на наркотики и по возвращению домой наложила на себя руки, третья сделалась проституткой и бросила в России трехлетнюю дочь.
Все это начисто отбивало желание искать приключения на свою задницу где-нибудь за границей.
Но вот настал день, когда я поняла, что больше не в состоянии бороться за каждую копейку, ожидая в любой момент отказа.
Посмотрела на себя в зеркало: 29 лет – ни мужа, ни детей, ни средств к существованию. Ни-че-го. Все, что я делала до этого, никому не нужно…
Значит придется подыскать нечто новое.
Я стояла перед зеркалом и смотрела себе в глаза.
«Тебе почти тридцать, ты – молодая, красивая, талантливая – и не можешь обеспечить себе достойную жизнь? Да что там себе – даже своей матери?! И что будет дальше, когда ты постареешь, подурнеешь или того хуже – поглупеешь? Как ты собираешься сводить концы с концами?!»
Отражение молчало, слез не было, они застряли в горле болевым комом.
Что делать? Думай, или достойно уйди. Миру не нужна глупая, слабая неженка. Думай или уступи дорогу тем кто идет следом.
Что делать?! Наугад я открыла газету «Из рук в руки» и прочла выделенное жирным шрифтом объявление: «Требуются девушки до 30 лет для работы танцовщицами в ночных клубах Японии».
Мой выбор был сделан.
Призма авантюризма
На кастинг съехались около пятидесяти девушек, многие из которых уже работали в Японии и готовы были снова ринуться в бой.
– Что там за работа? – спросила я самую бойкую говорливую деваху.
– Да зашибись, подсаживаешься к клиенту за столик и трещишь без умолку. Чума! Терпеть не могу танцевать, зато потрепаться…
– Так разговаривать-то нужно на японском. А если его не знаешь?
– Без языка ничего не заработаешь. Да ты не бойся, все поначалу в одинаковом положении. Жизнь заставит – выучишь…
В общем, выиграла я тогда кастинг… Почему я? А черт его знает, понравился танец или мордашка, хотя мне кажется, что я просто не могла не выиграть и все тут – решение принято и отступать было некуда.
Сейчас, по прошествии времени, после девяти месяцев, проведенных, в общей сложности, в Японии, – жуть какая – девять месяцев, родить за это время можно, – так вот, после всего этого твердо могу сказать одно: Япония – магическая страна, она войдет к тебе в душу и боком выйдет.
Япония не пускает к себе ненужных ей людей, и решительно пинает в спину всякого, кто хоть на йоту приблизился к ее тайне. Япония – это Япония.
За время сборов переделала все свои театральные костюмы, а подруга подарила мне обтягивающее платье для консумации.
С собой взяла «Поэззию скальдов», запас писчей бумаги и несколько авторучек – чтобы в Японии не тратиться.
Еще две девушки, отправляющиеся на гастроли вместе со мной, мало что смыслили в танцах, и я решила, что это будет моим козырем. Если не смогу быть полезна в работе с клиентами, стану менять программу каждую неделю и продержусь.
Я покидала Россию с тяжелым сердцем. В ушах все еще стоял плач по затерявшимся в европейских барах танцовщицам, а ведь меня тоже могут накачать наркотиками или, скажем, продать в публичный дом.
Насчет наркоты не знаю – не пробовала, а вот проститутку из меня никто не сделает, усмехнулась я самой себе. Легче пристрелить, чем уговорить. Плавали, знаем. Буквально за год до этого ездила вместе с шоу и даже одна-одинешенька на крайний Север – осваивала просторы необъятной родины. Тамошние паханы – это вам не вежливые японцы, да и Воркута с Колымой – не Нагоя, где я должна была теперь работать. Осталась жива. Так что двум смертям не бывать – прорвемся.
Контракт на работу в Японии (см. Приложение) сам по себе представлял некое произведение искусства: «Японская фирма (название), именуемая в дальнейшем „А“, с одной стороны, и артист, именуемый в дальнейшем „Б“, с другой стороны…».
Это выразительное «Б» говорило о многом, о чем не хотелось даже думать. Дальше шли общие сведения и условия: место работы, название клуба, профессия. В графе «профессия» у всех стояло: «артистка балета». Любопытно, что некоторые из этих новоявленных балерин в жизни не танцевали иначе как на дискотеках, они ехали работать хостесс (подробнее см. главу «Хостесс»).
Работать предполагалось 90 дней, по окончании этого срока контракт мог быть продлен на такое же время.
«Ежемесячный гонорар „Б“ составит столько-то японских йен. В случае переработок „А“ выплачивает „Б“ за каждый час соответствующее вознаграждение».
Я пробежалась по пунктам запрещающим работать в других клубах, и сулящих медицинскую страховку, остановившись на любопытной информации: «А» несет материальную ответственность (выплата денежной компенсации) в случае смерти «Б» или в случае полной либо частичной утраты им трудоспособности в период действия контракта. Размер денежной компенсации определяется в каждом конкретном случае по решению уполномоченных на то организаций Японии. Это не распространяется на случаи, когда увечье или смерть «Б» является результатом сознательного действия «Б». На случай кончины «Б», «А» обеспечивает за свой счет отправку тела и имущества родственникам «Б».
Живо представила, как семья получает мои останки и невольно поежилась.
– Нельзя ли убрать этот пункт? – спросила я у администратора. – Не хочу возвращаться домой в цинковом гробу, не мой стиль.
Оказалось что нельзя. Но зато с этого момента я поняла, что если вдруг скопычусь в Японии, мои близкие получат ДЕНЬГИ! А значит поездка пройдет не совсем безуспешно.
И, наконец, последний довод в пользу Японии – я всегда любила японскую литературу и мечтала оказаться на родине Сей-Сенагон, Акутагавы, Эйдзи Ёсикава, посмотреть на Киото, прогуляться вдоль Сирокавы, посетить храмы и монастыри. И вот теперь мечта должна была сбыться. И эта мысль была, пожалуй, приятнее прочих.
Да. Так уж получилось, что в Японию, страну моей мечты, в первый раз я летела под знаком смерти. Одно из двух: либо я, либо какая-то часть меня должна будет в этой поездке погибнуть.
Консул за занавеской
Контракт был подписан, нас троих собрали в офисе фирмы. Всем выдали по листку бумаги, на котором были написаны название клуба, адрес по которому мы будем жить, а также имя хозяина клуба. Отдельно была проставлена сумма, которую я якобы должна буду получить по контракту. Судя по разнице этой суммы и той, что была записана в моем настоящем контракте, господа наниматели наваривали по полной программе.
Всю эту информацию следовало выучить назубок, чтобы в консульстве отвечать без запинки.
– Если у вас спросят, как вы будете добираться до работы, надо ответить, что клуб находиться в том же доме, где вы будете жить. Если вы скажите, что вас будут доставлять на работу на машине, то возникнут лишние вопросы и проверки, а нам этого, как понимаете, не нужно. Еще вы должны сказать, что клуб предоставляет вам 1000 йен в день на еду, не забудьте.
Мы кивали.
– Консул будет спрашивать, в чем состоит ваша работа в Японии. Скажете – танцевать три отделения за ночь. Если спросит, что вы будете делать в промежутках между выступлениями, то говорите: сидеть в гримерке, шить костюмы, краситься или читать книжки.
Уже в самом консульстве выяснилось, что даже наши ушлые менеджеры знали далеко не все о японцах и не могли досконально предсказать повороты души этих таинственных людей.
Консул сидел за ширмой, причем – спиной к нам, так что я не могла его видеть, общаясь через симпатичную переводчицу. Сначала все шло вполне гладко: не оборачиваясь и не выходя из своего полупрозрачного укрытия чиновник поинтересовался о моей работе и о программе, которую мы предложим японской публике. Я сказала, что у всех у нас сольные номера. И добавила от себя, что, возможно, уже на месте мы сделаем совместный танец.
– Сколько вы будете получать?
Не задумываясь я назвала, сумму проставленную в шпаргалке: 200 000 йен.
– А сколько вы будете получать в месяц на доллары?
Не зная что ответить я выпалила, что сто йен равны приблизительно одному доллару, но от волнения никак не могла подсчитать, сколько же это получится в сумме.
Человек за ширмой явно развлекался моим замешательством.
– Вы же не могли соглашаться работать в другой стране не выяснив предварительно, сколько вам будут платить? – не отставал он.
Я попыталась еще раз выдавить: 200 000 йен за все про все.
Но он словно понял о чем я говорю, не выслушав даже перевода.
– В вашей стране расчеты ведутся на доллары, а не на йены. Сколько вы заработаете в долларах?
За моей спиной администраторша и девчонки в панике делали подсчеты. Но их попыткам также не было суждено увенчаться успехом.
