Дия Гарина
Пойти туда…
Глава I
Из приятных предрассветных грез меня нагло и беспринципно вырвал оглушительный автомобильный сигнал. Первым инстинктивным желанием было, не открывая глаз, доползти до балкона и сбросить на тарантас этого горниста остатки голубой эмали, что еще с прошлого года, безнадежно ждали окончания ремонта. Весьма вероятно, что при продолжении концерта желаемое плавно переросло в действительное, если бы ехидный Витькин голос с улицы не прокомментировал:
– Ну, вы, блин, даете! Я, конечно, знал, что все люди делятся на жаворонков и сов, а вот про сонь в этой классификации не упоминалось. Какого черта! Уже 6 утра. Мы давно должны были тронуться.
– Вот ты сейчас у меня и тронешься, – раздался хриплый голос соседа сверху.
Стоя на балконе и глядя на застывшего внизу Витьку, я едва успел краем глаза заметить стремительное падение неопознанного летающего объекта, который со звоном приземлился в двух шагах от моего друга детства, обдав его фонтаном пивных брызг. Но смутить Витьку Курицына было труднее, чем научить эту самую курицу летать. Носком тяжелого туристского ботинка он поддел один из осколков и тяжело вздохнул.
– «Золотая бочка» – надо чаще встречаться. Вот именно чаще. А то раз в полгода видимся, потому некоторые и забывают, что договорились сегодня ровно в 5:30 тронуться, в смысле отчалить.
Мимо, утопив меня в арбузно-дынном аромате дорогущих духов, проплыла Ольга, и умильно сложив на груди пухлые ручки, проворковала:
– Витенька, зайчик, не сердись! Мы – уже, мы – сейчас. Только вещи вынести и одеться.
– А может, наоборот, сначала одеться… – опешил Витька, – Ладно, жду вас в машине, но чтобы через пять минут как штык…
Вещи у нас, и, правда, были собраны с вечера. Вообще, если бы не моя дорогая половина, этой авантюры не было и в помине. Ну, посудите сами: я, можно сказать, последний месяц на Родине перед трехгодичным контрактом у проклятых буржуинов. Отпуск еще не отгулял. Столько всего надо сделать, и, самое главное, подзубрить английский. Так нет же. Ей, видите ли, хочется вновь, как в бурной юности вкусить романтики. Она, я и костер. И что самое скверное, подбила Витьку. Ему я отказать просто не мог: он два года меня пилил, и вырвал-таки из моих пьяных уст святую клятву «пойти с ним на край света и вернуться». В общем, ищите женщину. Для меня до сих пор остается загадкой, почему все знакомые мужчины не могут отказать Ольге. Да не в том смысле! Просто стоит ей подойти поближе, посмотреть в глаза, взять за руку и тихо так попросить – все! Клиент готов. Правда, надо отдать ей должное, просит она только в случае крайней необходимости, но устоять не может никто… Кроме меня.
Пока я натягивал джинсы и искал под кроватью второй носок, на совесть припрятанный нашей овчаркой, из кухни потянулся аромат натурального кофе. Эта роскошь станет для нас на целых две недели недоступной. Будем травиться растворимым. Залетев на кухню, я понял, что побриться уже не успею. И черт с ним, – буду бороду отращивать. Романтика, так по полной программе.
Ольга ожидала на кухне вместе с двумя дымящимися на столе чашками. Полностью экипированная. Я всегда поражался ее умению мобилизоваться. В конторе про нее даже поговорка сложилась «Ольга как Безначальное Дао, никогда не торопиться, но всегда успевает». Пока мыл чашки, счастливая Альфа вертелась у входной двери, от радости сбивая хвостом, все до чего он мог дотянуться. Погоди толстушка, еще вспомнишь про магазинные котлетки, от которых гордо отказывалась. Ты у меня быстро на хлебе и воде похудеешь. Ружье я само собой беру, но подстрелить в лесу дичь особо не надеюсь – не сезон. И потом, я больше привык по уткам.
Мы вылетели из подъезда, ожидая застать Витьку с часами в руках укоризненно качающим головой. Однако, в первый момент мы его вообще не увидели. Потом, огибая машину, чуть не оттоптали Витькины ноги, вызывающе торчащие из под заднего бампера.
– Мы что, уже никуда не едем? – упавшим голосом спросила жена.
– Да, нет, все нормально. Обычный ТО перед дальней дорогой. Грузитесь, – донеслось снизу.
Ну, мы и загрузились. После этого Витькин «Жигуль» стал сильно напоминать помесь зеленого мастодонта и трамвая в час пик. До сих пор не пойму: как получилось, что я оказался на заднем сидении зажатый между Ольгиным рюкзаком и счастливой Альфой, которая от нетерпения никак не могла улечься и периодически наваливалась на меня всеми 45 килограммами своего собачьего веса. Замуровали, демоны.
Пока пробирались через дворы, я тщетно пытался вспомнить, не забыли ли мы что-нибудь важное, так как был уверен, что половину менее важного все равно забыли. Вдруг Ольга, блаженствующая на переднем сидении, издала полувопль-полустон:
– Стой, Витя! Стой. Я за….
Услышав ее «Стой», Витька так вдарил по тормозам, что Ольга, чуть не вышибла лобовое стекло, Альфа свалилась на пол, а я попытался забодать переднее сидение.
– Ну, ты… – вырвалось у Витьки. Однако продолжить он не успел: Ольга обняла его богатырскую шею и стала мелко целовать доступные фрагменты лица, периодически вскрикивая:
– Извини! Ну, Витенька! Прости, пожалуйста, я больше так не буду. Ну, пожалуйста. Я просто хотела сказать, что нам нужно вернуться. Игорек! (А это уже ко мне). Извини, я забыла твой плейер с кассетами.
– Это что, так важно? – пропыхтел наш водитель, всем своим видом выражая разочарование в интеллекте семьи Семеновых.
– Да, – ответил я, – это кассеты с английским. Мне нужно практиковаться, иначе пошлют кого-нибудь другого. И гуд бай, Америка, о-о-о!
– Плохая примета, Ольга! Не забудь в зеркало посмотреться, может и пронесет…
Виктор развернулся полицейским разворотом, и мы вернулись туда, откуда начали, то есть к подъезду.
Пока Ольга бегала за кассетами, а мой друг детства философствовал на тему «женщины и высокие технологии», я безуспешно пытался найти в себе, хотя бы одну положительную эмоцию. Нет, не мое это мероприятие. Мы (в смысле я) чужие на этом празднике жизни, и винить абсолютно не кого. В том числе и себя. Кто виноват в том, что давно уже не горю, а помаленьку тлею? Возраст? Да, мне 38, —последний приступ молодости, если верить Ильфу и Петрову. Какие метаморфозы сотворило со мной обнаглевшее время? Почему, глядя на Ольгу, с которой прожил 12 лет, (и не плохих, по началу так даже прекрасных) вижу морщинки у нее на лице, огрузневшую с рождением сына фигуру. Даже глаза ее, которые горят по-прежнему, вызывают уже совсем иные чувства. Привычка свыше нам дана? Никогда не думал, что доживу до этого: еду с любимой женой и закадычным другом за туманом, а на душе такой туман…
А, вот и Ольга. Наконец-то! Теперь можно отложить самокопание и заняться своими прямыми обязанностями – воспитанием жены. Будет знать, как забывать мужнины вещи!
«Жигули» медленно, но верно утюжили полотно российского хайвэя. Витька, видимо, никуда не спешил. Кстати, неплохо бы узнать, в какое именно никуда мы так не торопимся.
– Вить-к, а Вить-к, рассказал бы что ли, куда и зачем вас с Ольгой черт понес. Так для разнообразия: чтобы не уснуть за рулем.
Витька как-то подозрительно дернулся и украдкой теранул глаза:
– Оборони царица небесная. А разве Ольга тебе не рассказала?
– Да рассказывала я ему сто раз. И каждый раз он делал такое же удивленное лицо, как контрабандист, попавшийся на таможне.
– Ну что ж, тогда для особо одаренных повторяю: едем мы на Север, на русский Север. В направлении Архангельска. Клад искать…
Нужно сказать, что Витька вот уже лет 7 причислял себя к Великому братству «черных» археологов. Каждое лето он уходил в законный отпуск, чтобы затем уйти в лес, степь, болото и так далее. В зависимости от того, какие «совершенно точные сведения» смог раскопать в течение года. Информацию он добывал любыми путями, вплоть до пересъемки каких-то секретных старинных карт, пылящихся в частных коллекциях, подкупа должностных лиц, а также спаивания коллег по «черному» цеху. На мои вопросы, типа: «а что ты с этого имеешь?», он делал уморительно серьезное лицо и говорил, что это как в анекдоте: когда у одного мужика спросили: любит ли он детей? На что, тот ответил: детей не люблю, но сам процесс..! Так вот для Витьки был важен именно процесс. Во-первых – матушка-природа, во-вторых – физический труд на свежем воздухе, в-третьих – хорошая компания. Если же в результате трехнедельного ползанья по раскисшему чернозему, пожухшим ковылям или обваливающимся катакомбам ему удавалось откопать какой-нибудь драный лапоть, счастье его было чистым и безмерным.
– Ты уверен, на счет клада? – решил на всякий случай уточнить я.
– Уверен, не уверен. Какая разница? Всегда и везде можно найти что-нибудь любопытное. К тому же мне Виталя точное место указал, и даже карту одолжил. После трех литров…
– Силен…А почему тогда он сам не пошел?
– Боится.
– ?
– Говорит, проклятье какое-то на том кладе лежит.
– Ну, да, как же… И все кто ходили искать его назад не вернулись.
– Смейся, смейся. Не Игорем тебя надо было назвать, а Фомой. А в наших узких кругах знаешь, какие легенды ходят.
– Вот именно, что легенды. Постой, а чего ж ты своих лучших друзей тащишь в это заколдованное место. Мы тебя чем-то обидели?
– Не дрейфь, – все будет чих-пых. Этим летом в тот район настоящая археологическая экспедиция отправилась. Шум-гору копать. Вот на них проклятье и падет. А мы рядышком постоим. Может тоже чего откопаем.
– А что это за «Шум-гора»? Ты мне про нее не рассказывал, – сонно спросила госпожа главный инициатор.
Ну, все. Сейчас мы прослушаем лекцию, достойную доцента исторического факультета МГУ. Витек мог часами уводить нас в дебри черной, белой и серой ма… пардон, археологии. И где только нахватался? Он ведь вроде не то слесарем, не то механиком в гараже…
– Гора – это вовсе не гора, а предполагаемый курган, в котором, возможно, захоронен один из варяжских конунгов, – замогильным голосом начал вещать наш спец, – Издавна жители окрестных деревень передавали из уст в уста легенду о том, что каждому, кто пойдет ночью в новолуние на Шум-гору, выкопает яму глубиной в аршин и будет слушать до рассвета, дух покойного вождя предскажет будущее. И не только его самого, но также всех близких, знакомых, вплоть до б
