Емельян Аввакумов
Завещание вурдалака
Тяжелая дверь купе, лязгнув, отъехала в сторону.
– Вставайте, молодой человек! – Проводница энергично потрясла Павла за плечо. – Через полчаса – Глинск!
Сон как рукой сняло. Павел резко сел на верхней полке. Внизу недовольно заворочался мужик в тренировочных штанах. Одеялом была прикрыта только его голова, все же остальное, включая не совсем свежие носки, выставлено на всеобщее обозрение.
Павел осторожно, стараясь не задеть стаканы с недопитым чаем и пустые бутылки из-под пива, поставил ногу на столик и спрыгнул на пол. При тусклом свете крохотной лампочки в изголовье узкого ложа вытащил из бокового кармана рюкзака тюбик пасты и зубную щетку. Надо умыться.
Пять утра…
Тяжелая дверь купе еще раз отъехала в сторону, и Павел вышел в коридор. Здесь воздух был несравнимо свежее. Он бросил взгляд в окно. За грязным стеклом с несвежими занавесочками занимался серый рассвет.
– Похоже, будет дождь, – пробормотал Павел, сонно потирая ладонью колючую щеку. Черт! Бритву забыл. Он снова нырнул в душное купе, нашарил в рюкзаке бритву и, пошатываясь от толчков, двинулся в конец вагона.
Туалет окончательно нагнал на него тоску. Поезд только в полночь отошел от московского вокзала, так что было совершенно непонятно, как за такое короткое время это помещение успели столь основательно загадить. Аккуратист, Павел привык к чистеньким и удобным английским вагонам и сейчас страдал оттого, что из железного крана шел только кипяток, бумаги не было и в помине, а на полу стояли лужи. Нет, бриться здесь невозможно. Пожужжав электрической щеткой и наскоро прополоскав рот, он выскочил в коридор.
Поезд уже тормозил. Стащив с верхней полки рюкзак, Павел окинул прощальным взором свое ночное прибежище. Кажется, ничего не забыл. Под храп оставшихся досыпать соседей он задвинул громыхнувшую на прощание дверь и устремился в тамбур.
Вагон, выпустив из сизого прокуренного тамбура на влажный утренний перрон города Глинска одинокого пассажира, плавно поплыл дальше, в серые промозглые сумерки. Собственно, перрона тут не было, и Павлу пришлось спрыгивать с высокой подножки прямо на землю. Богом забытый городишко, затерянный среди многих других таких же. Пять часов к югу от Москвы, стоянка три минуты. Павел огляделся. Вокруг никого. Город Зеро. Сюда никто не приезжает, отсюда невозможно выбраться – совсем как в одном из тех фильмов, что в числе других рекомендовали ему посмотреть аборигены, чтобы он проникся историей и менталитетом соотечественников.
Павел встряхнул головой и решительно двинулся по направлению к зданию вокзала. Итак, заказать гостиницу, арендовать автомобиль и – в справочное бюро. Фамилию бабки он помнит, там должны поднять архивы, найти адрес, а уж дальше он сам разберется. Не впервой. Он на своем веку с такими гениями частного сыска работал – найдет иголку в стоге сена, способы известны.
А найти же ему необходимо сведения о своей бабке Анне Антиповне Карасевой, почившей двадцать пять лет назад в этом городе. Для того и прибыл в Глинск Павел Ткачев (он же Пол Тэйлор, англичанин по воспитанию и убеждениям).
Первой неожиданностью для него оказалось то, что в этот предрассветный час не только справочное бюро, но и вообще ничто здесь не работало. Ни гостиницу заказать, ни машину взять напрокат, ни газету в киоске купить. Даже касса закрыта. И в зале ожидания ни души. Ткачев бросил взгляд на часы.
Пять тридцать. Похоже, придется ждать начала рабочего дня. Если по субботам у них тут вообще рабочий день. А если нет?
Пожалуй, лучшим выходом из положения сейчас могло быть только ожидание. Ночной пассажир примостился на краешке неустойчивого пластикового кресла возле пыльной пальмы и приготовился коротать время до восьми.
Часы тянулись медленно. Павел вздремнул, как это могут делать люди его профессии, – не обязательно лежа и не обязательно с закрытыми глазами.
В восемь, конечно же, никакая справочная не открылась, зато в начале девятого за окошечком кассы Ткачеву почудилось неясное движение. Он не ошибся. Приветливая кассирша, тетка лет эдак за шестьдесят, охотно поведала ему, что ни о каком таком прокате машин у них в городе никто никогда не слышал, но на площади перед вокзалом полным-полно таксистов, и люди знающие до гостиницы больше полтинника не платят, хотя мастера частного извоза могут заломить и втрое, и вчетверо больше. Гостиниц в Глинске две: одна средненькая, а вторая еще более средненькая. Мест в обеих полно, так что московский гость не прогадает, если отправится в первую, «Турист» называется. Там в администрации Раиса Юрьевна, она и люкс подберет, и с питанием нормальным помочь сможет.
Поблагодарив словоохотливую кассиршу, Павел легко вскинул рюкзак на плечо и пошел к выходу вдоль стены, выкрашенной унылой зеленоватой краской. Оказавшись на привокзальной площади, он огляделся. Киоски «Союзпечать», «Мороженое», «Проездные билеты». Желтая бочка на колесах с надписью «Квас». Несколько бабок уже пристраиваются на тротуаре торговать – кто зеленью, кто солеными огурцами. Ага, вот и стоянка такси.
Увидев, что через площадь в его направлении идет высокий темноволосый молодой человек с рюкзаком – стало быть, приезжий, – таксист в клетчатой рубашке вылез из машины и вразвалочку двинулся навстречу Ткачеву.
– В город поедем? – вкрадчиво осведомился представитель транспортной службы. – До гостиницы? Договоримся, молодой человек!
Павел оглядел таксиста. Неопределенного возраста и неопределенной внешности. Глаза скрыты темными очками.
– Гостиница «Турист», – как можно небрежнее процедил Павел.
– Полтораста, – живо отреагировал таксист.
Павел пожал плечами и попытался обогнуть своего собеседника, всем своим видом демонстрируя, что таксистов в Глинске много, а турист всего один. Стало быть, на предложенные условия соглашаться не обязан.
– Сто двадцать, молодой человек, – сбавил цену таксист, в свою очередь оглядывая с ног до головы потенциального пассажира, желая, видимо, составить представление о его платежеспособности по качеству одежды и обуви. Не дождется – Павел весь свой прикид, как здесь говорят, приобрел в Москве, и отнюдь не в центральных магазинах. Так, на всякий случай, чтобы не выделяться.
– Сто, последняя цена, только для вас. – Таксист пошел за Павлом, стараясь не замечать того, что от второй машины уже отделился его конкурент и сейчас, очевидно, тоже вступит в торги. – Ну а сколько вы хотите, молодой человек?
– Полтинник, – бросил Павел и перевел взгляд на подходящего к ним второго таксиста.
– Вы меня грабите, молодой человек, – возмутился первый. – За такие деньги сейчас и прыщ не вскочит. Вы из Москвы?
Павел оставил вопрос без ответа. Из Москвы, из нее, родимой, а до того – из самой английской столицы. Но это не является достаточным основанием, чтобы драть с него втридорога. Не на лоха напади.
Вот именно – не на лоха.
Павел был очень доволен своими лингвистическими способностями. Молодец. Быстро схватывает современные языковые веяния.
– Ладно, садитесь, – сдался таксист. – В «Турист», говорите?
Павел бросил рюкзак на заднее сиденье, сам устроился рядом, чтобы избежать ненужных разговоров с водителем. Почему в этой стране считается особо почетным садиться возле шофера? Ведь гораздо безопаснее ехать сзади! Во всем мире так поступают, только здесь – особый русский путь…
Спустя десять минут такси затормозило возле гостиницы «Турист». Заурядное бетонное здание, серое, унылое. У входа – круглая клумба с парой чахлых цветочков. Над дверью в алюминиевом профиле – выложенная мозаикой картинка: то ли космонавты, то ли чемпионы Олимпийских игр. Не иначе уроженцы города Глинска.
Сунув таксисту новенький полтинник и не вняв его исполненному досады взгляду и многозначительному канюченью вроде «надо бы добавить, командир», Павел легко взбежал по ступенькам.
В просторном вестибюле гостиницы Ткачева встретила не лишенная очарования толстушка администраторша лет сорока с хвостиком. Кругленькая, маленькая, вся какая-то ладная и обтекаемая, облаченная в форменное платье, она поливала из лейки цветы, выставленные в холле.
– Простите, это вы Раиса Юрьевна? – осведомился Павел, посылая администраторше обаятельную улыбку – из тех фирменных, «тэилоровских», что он освоил, сотрудничая с английской полицией.
– Я, молодой человек, – повернулась к нему администраторша. – Устроиться хотите? Это всегда пожалуйста.
Она проплыла к своей стойке, вытащила какой-то формулярчик, попросила у Павла паспорт и аккуратным крупным почерком заполнила все графы.
– Здесь, внизу, распишитесь, пожалуйста, – закончила Раиса Юрьевна. – Надолго к нам?
– Как получится, – пожал плечами Павел. – Хочу управиться побыстрее. Мне бы родственницу в Глинске разыскать. Не подскажете, как это делается?
– Очень просто, – отозвалась Раиса Юрьевна. – Ваша родственница… она жива еще?
– Нет, – ответил Павел. – Бабушка умерла двадцать пять лет назад. Жила здесь, в Глинске. Я и сам бывал у нее ребенком. Мне хотелось узнать поподробнее, что да как…
– Понятно, понятно, – закивала Раиса Юрьевна. – Тогда надо в городской архив, к Людочке. Вам повезло, они сегодня работают, правда, только до часу дня. Ну, ничего, успеете. Сейчас идите устраивайтесь, потом позавтракаете и можете ехать.
– Да, Раиса Юрьевна… – спохватился Ткачев. – Мне говорили, что вы можете посоветовать, где поблизости лучше перекусить. А то как-то, сами понимаете, отравиться в городе детства – это пошло…
– Это вы правильно заметили, – согласилась Раиса Юрьевна. – Что ж, гость дорогой, придется вас взять под свою опеку. Вкусно кормят на Кленовой, это пару кварталов отсюда. Кстати, оттуда до архива – десять минут пешком. Для вас, москвичей, чай, не расстояние, а?…
Конечно, не расстояние, думал Павел, вставляя ключ в замочную скважину отведенного ему люкса. Ключ несколько раз провернулся, однако долгожданного щелчка не последовало. Павел попробовал еще раз – с тем же успехом. Проверил бирку. Все правильно, номер совпадает с тем, что красуется на обшарпанной деревянной двери. Однако замок не желал открываться. Черт! Как же это раздражает – бесхозяйственность, неустроенность, бестолковость… Ну что ему теперь, отмычки доставать? Можно, конечно, попробовать. И не такие сейфы взламывать приходилось.
