Григорьева Наталья

Слово Галадриэль, владычицы Лориена, ко всем свободным народам Средиземья

Наталья Григорьева

СЛОВО

Галадриэль, владычицы Лориена,

ко всем свободным народам Средиземья.

После сумасшедших ХИ-2 многим не давал покоя вопрос -что же, собственно, с нами происходит, в чем причина неудач ? Мучил он и меня, и "изнутри", и "снаружи". Те, кто задавал его, полагали, видимо, что раз я в игре -- всезнающая эльфийская владычица, то и в этом как-нибудь разберусь, или что раз уж я переводчик, то вроде бы чуть-чуть и соавтор и знаю замыслы автора. Не мне судить об истинности этих предположений, но ответственность за происходящее в "средиземской тусовке" и дальнейшую участь ХИ требует от меня хотя бы начать тот анализ ХИ, который был мною обещан.

Две точки -- ХИ-1 и ХИ-2 -- задали направление развития ХИ, и наметившаяся тенденция меня всерьез обеспокоила. Первое -- ХИ имеют все более слабое отношение к Толкиену, и от ВК остаются лишь имена персонажей и кое-какой антураж. Второе -ХИ становятся все более опасными для здоровья участников -- и физического, и нравственного. Третье -- ХИ начинают содействовать "взаправдашнему" злу. В попытке повернуть ход событий и изменить то, что пока поддаётся изменению, начать следует, видимо, с осознания происходящего на играх и вокруг них.

Прошло больше года после первых игр на Мане. Прошли под Москвой вторые игры. Многие почувствовали, что Средиземье ворвалось в нашу жизнь, изменило что-то в нас самих, а может просто высветило... То, что на играх происходит нечто "странное" (и плохое, и хорошее), почувствовали многие участники. Но ХИ-2 меня встревожили -- ходом событий, результатом, ростом травм, озлобленностью и резким спадом физических и душевных сил участников (вспомните начистоту, кому сколько пришлось "отлёживаться" по окончании, вспомните, как собирались "бить морды" и крушить все подряд -- и отнюдь не шутя). Я не буду сейчас разбирать организационные ошибки и просчёты -- мне представляется, что причины неудач ХИ-1 и ХИ-2 лежат глубже, и начну я издалека -- с рассуждений о литературе вообще и жанре "Властелина Колец" в частности.

Вообще-то спорам о жанре ВК конца-краю не видно, но поскольку нас можно, по-видимому, считать людьми, Толкиена любящими и верящими ему, разумнее будет предоставить слово самому автору. В 1939 году, в то время, когда складывался замысел ВК и создавались первые главы, Толкиен готовил к публикации эссе "О Волшебных Историях" (это эссе и "Лист работы Мелкина" объединены в книжку под названием "Дерево и лист". Перевод опубликован издательством "Гнезис", Москва, 1991). В переиздании 1964 года Толкиен подчеркивает, что "эта вещь особенно интересна для читателей и почитателей ВК", и обращает внимание на неслучайность временного совпадения. Основная идея эссе -что любое литературное произведение и произведение искусства вообще создаёт свой, особый мир, отличающийся от повседневной действительности (хотя бы в силу своеобразия авторского восприятия). Толкиен называет этот мир Secondary World -- то есть "Вторичный", "Иной, но соподчинённый Основному, Первичному Миру". В этом мире существуют свои законы и своя логика, отличающиеся от наших, но внутри созданного автором мира они должны выполняться. Чем полнее и непротиворечивее Вторичный мир, тем сильнее наша вера автору и его произведению. "Нетрудно придумать зеленое солнце, -- пишет Толкиен, -- трудно придумать мир, где оно было бы естественным и необходимым". В "Понедельнике" Стругацких есть, на мой взгляд, прекрасная иллюстрация этому -- путешествие Привалова по мирам, придуманным дурными фантастами. С этой точки зрения жанр Scince Fiction имеет дело с мирами, близкими к Первичному, и лишь вводит некий "возмущающий фактор" -- новый закон, иную технику, неожиданную ситуацию. Жанр Fantasy направлен на поиск Иных Миров с другой логикой, другими законами внутреннего существования. В этом смысле Fantasy -- современный вариант волшебной сказки, и в этом смысле ВК можно причислить к Fantasy. Но очень редко придуманные людьми волшебные миры обретают подлинную жизнь. Примером может служить "Алиса" Л. Кэрролла -- блестящая игра ума, великолепная конструкция, буйный полет фантазии... В ней нет только одного -- живой жизни. Этот мир -- сделан, как делают вещи, машины, компьютеры. Им можно восхищаться, но в него не хочется играть и в нем нельзя жить.

У Толкиена -- иное. Иногда, как пишет он в том же эссе, происходит удивительная вещь. Нас вдруг захватывает радостный взрыв узнавания, и за волшебной историей приоткрывается истина более высокая. Его собственная сказка -- лучшее подтверждение этим словам. Через такого рода волшебные сказки к сознанию прорываются иногда "иные реальности". В нашем обыденном восприятии они не зримы, иногда только смутно ощущаются, и вдруг происходит взрыв, и мы понимаем, что есть более полная истина, чем те, о которых говорит рассудок. Реальность литературного произведения или волшебной сказки сливается в сознании читателя с реальностью обыденной жизни, и ошеломленному сознанию приоткрываются на миг новые дали и выси, и привычный мирок нашего существования раздвигается до невообразимых масштабов. Такая способность вызывать "смещение" или "изменение" восприятия -- редкий дар. Толкиен говорит, что награждают им Эльфы... "Видишь эту тропку? -- любил повторять Бильбо. -- С виду -ничего особенного, но только ступи на неё, и бац! -- она уже ведет тебя к Одинокой Горе, а то и куда похуже...".

Как связан ВК с действительностью? Что мы вкладываем в свои слова, когда произносим, уже почти механически, что "всё в ВК -- правда"? Боюсь, наша "вторичная вера" оказывается настолько сильной и неподконтрольной, что происходит подмена, и вместо честного "мне хочется, чтобы всё было так, как написано", хочется думать, что даже в нашем мирке все и есть именно так, как написано, и по-другому быть не может. При этом имеется в виду именно результат, и не хочется замечать, что Средиземье живет по другим законам, по законам "правильного", или "полного" мира. А это многое меняет.

Что такое Средиземье? "The Middle-Earth", Срединная Земля, Край между Небом и Адом -- по определению автора. Стоит напомнить, что Толкиен был христианином, и Небо и Ад были для него отнюдь не отвлечёнными категориями. Поэтому, кстати, в нашем переводе оно названо Среднеземьем -- ведь это не "место посередине планеты Земля", а Срединный Слой в ином видении мира. Так видели его святые, мистики, пророки, духовидцы, поэты, мудрецы, сказочники всех веков и культур -- в противостоянии горних и нижних незримых слоёв, в битве Добра и Зла, которая проявляется и в нашем, Срединном, мире. На этих представлениях каждым народом создавался свой национальный миф, с которым и связана культура любого народа, то, что и делает его собственно народом, а не толпой. В этом смысле ВК -- миф. Не случайно два вопроса особенно волнуют и критиков, и любителей Толкиена -- откуда всё это взято и когда это происходило, -- и не случайно удовлетворительного ответа на них так и не находится. Отвечая на первый вопрос, обычно ищут аналоги в соответствующих мифологиях, заимствования сюжетов и имен и т. д. Их у Толкиена действительно очень много, но книгу не свести к простой сумме заимствований. "Вторичный мир", собранный таким способом, остался бы эклектичным, распадающимся на отдельные противоречащие друг другу куски. А Среднеземье потрясает целостностью всей грандиозной картины -- от сотворения мира до хоббитовской бочки пивка -- и яркостью красок. Разные части естественным образом ложатся в общую картину, и мир кажется поистине неисчерпаемым.

Такое происходит в одном-единственном случае -- если мы имеем дело с мифом, который и отражает действительные взаимосвязи разных планов бытия, и живет внутри любого из нас, как представителя человечества, хранителя определённой культуры. Среднеземье безгранично именно потому, что, с одной стороны, теснейшим образом сплетено со всеми (__?__) Северо-западной метакультуры и её национальным мифом (терминология Д. Л. Андреева, см. "Роза мира", Москва, "Прометей", 1991) (как писал сам Толкиен, "у меня давно возник замысел книги, которую я мог бы посвятить просто Англии, моей стране"), а с другой -- с христианством, которое было не просто мировоззрением, а образом жизни автора, с христианским трансмифом, надстоящим над национальными мифами, пронизывающим их и объединяющим единым нравственным началом.

В таком мире существует смысл, милосердие и справедливость, четкое различение Добра и Зла и знание о победе Добра. Именно потому, что он "полон", что в него включены и Небо, и Ад, в нем возможно осуществление справедливости. А поскольку ВК -- миф, постольку ответом на вопрос, когда происходит действие, будет -- всегда. миф вневременен, он существует вне времени, вне того слоя, где существование времени является способом существования материи. Это очень непривычно звучит, но наверняка знакомо почти любому -- когда вдруг понимаешь, что решаешь те же вопросы, на которые уже отвечали до тебя, но решать их приходится всякий раз заново, когда "люди новые -песни старые". В мифе можно жить -- и тогда все понятно и так, или остаться вне мифа, и тогда любые объяснения останутся только чьим-то частным мнением, и останется загадкой -- ну чего эти "толки...нутые" в нем нашли? Поэтому существует так много уровней прочтения ВК. Миф можно интерпретировать по-разному -- и как повествование о бывших или будущих событиях, и как притчу, и как аллегорию, и как историю духовного восхождения, и как фантастику -- все толкования будут верны, но ни одно -- полностью. Способ объяснения каждый выбирает для себя сам, а вот глубина понимания зависит от многого -- и от степени знакомства с той самой мировой культурой, которую питает миф, и от мировоззренческих установок, и от веры... Весьма характерно, что христиане Толкиена любят и нередко рекомендуют как "духовную литературу", но им не приходит в голову играть в него подобным образом -- ни у нас, ни на Западе -- а "вульгарные материалисты" не видят особой разницы между игрой по Толкиену и Желязны, к примеру.