Кристин Григ

Женская сущность

1

Николь Колдер думала только об одном: как бы поскорее сбежать. Эти вечеринки порой действуют на нервы. Неужели недостаточно, что она специально прилетела на это семейное торжество с другого конца света? Ее сестра Пам вышла замуж за Чина, и теперь они живут в Буэнос-Айресе. Сюда на празднование пятилетия их бракосочетания съехались родственники: ее мать Глория, сестра Белл с мужем Аби. Не то чтобы она не рада была видеть их здесь всех вместе. Боже упаси. Она их всех любит, и с сестрами у нее были прекрасные отношения. Были. Пока они не вышли замуж. До чего же замужество меняет людей. Раньше они понимали друг друга с полуслова и веселились от души, когда сходились вместе. Теперь же их как подменили. Они стали преданными женами и неутомимыми домохозяйками. Но и это, в конце концов, можно было бы пережить. Все обстоит гораздо хуже. Они все словно сговорились устроить ее светлое будущее. Можно подумать, что других забот у них нет. Они умудрились вовлечь в это даже своих мужей, которые – Ник не собиралась кривить душой – неплохие ребята. А тут все как взбесились. Стоит ей появиться в семейном кругу, как кругом творится какая-то несусветица. Ее так и норовят познакомить с очередными подходящими представителями сильного пола, которые, по мнению ее близких, очевидно, должны оказать на нее благотворное воздействие и способствовать изменению ее непутевых взглядов в сторону продвижения к благам семейной жизни.

В последний раз это был зануда академик лет на сто старше ее. А перед этим вдовый ковбой, владелец ранчо, так тот целый вечер рассказывал об осеменении коров.

Как это ни забавно, на самом деле оба были весьма симпатичные ребята, только Ник ни на дух не переваривала симпатичных. И еще менее – перспективы оседлой семейной жизни. Ее манят свобода, приключения и случайная связь с человеком, который умеет зажечь кровь одним взглядом.

Ник пригубила стакан с ромом и, проведя рукой по волосам, оглядела гостиную, полную незнакомых людей. Вечер был душный и жаркий, и ее волосы цвета темной бронзы превратились в непослушную массу мелких колечек, несмотря на лак. Сейчас самое время пройти сквозь толпу, глупо улыбаясь направо и налево, и…

У Ник перехватило дыхание.

В комнату вошел мужчина. Высокий, широкоплечий, с узкими бедрами, с черными как смоль волосами и не то голубыми, не то серыми глазами на мужественном лице, словно вырезанном из куска мрамора умелым мастером, он смотрелся как картинка в своем черном смокинге.

Ник раздумала убегать. Усталость как рукой сняло. Если уж ее сестрички так помешаны на сводничестве, что бы им познакомить ее с таким красавчиком? А толку? Хотя он, если оценивать по десятибалльной системе, тянет на все двенадцать. У нее на уме совсем другое. Потому-то им ее никак не опутать.

Такие типы не из числа подходящих. У этого на лбу написано, что брак не входит в круг его интересов. Она это по опыту знает.

– Он очарователен, – сказала бы Глория и тут же добавила бы, – и красавец, слов нет, но, милая, это же не брачный материал. Он не подходящий.

Что правда, то правда. Не подходящий для брака. Только брак не единственное, что женщина ищет в мужчине.

Ник снова пригубила ром. Остепенится она! Ждите! В гробу она видала мужчину, у которого на уме брачные планы! Чтоб она дала подрезать себе крылья, посадить в позолоченную клетку и превратить ее, переводчицу экстра-класса, в домохозяйку, ничего дальше кухни не видящую!

Ник оглядела гостиную. Где этот мистер Двенадцать? Ах вон он, треплется с блондинкой, которая спит и видит, чтоб он раздел ее прямо на глазах у всех. С таким типом сестрички ее не познакомят.

– Ты имеешь дело с мужчинами, которые не собираются остепениться, – сказала за завтраком Белл. (И она туда же! Совсем как Глория).

– Точно, – с таким же серьезным видом поддакнула Ник. – Тем-то они и интересны.

Пам вздохнула, Белл вздохнула, и Ник пришлось спасать ситуацию. Она тоже тяжело вздохнула. К счастью, сестрички еще не совсем потеряли чувство юмора и прыснули. Чин и Аби даже спросили, над чем это они смеются, отчего все трое залились пуще прежнего.

Позже Ник застала сестер и их мужей в комнате; они что-то горячо обсуждали. При виде Ник все сразу замолчали. Ее шурины – оба, кстати, мистеры Двенадцать – покраснели и стали говорить о погоде, из чего она вывела, что раскрыла очередной заговор по охмурению ее, Ник.

Подтверждения не пришлось долго ждать.

– Ты в Греции была? – как бы мимоходом обронил Аби.

– Была, – откликнулась Ник, подцепив вилкой помидор. – Красивая страна.

Все затаили дыхание.

– Да, – подхватил Аби, – красивая. А по-гречески ты говоришь?

– Как все туристы. Как пройти туда-то и дайте мне то-то и то-то. Сколько стоит? Сам знаешь. А с какой стати ты спрашиваешь?

– Да так, – быстро проговорил Аби. Слишком быстро.

Вот почему в голове у Ник зазвенел колокольчик, когда Пам и Белл зашли к ней в комнату, где она одевалась к съезду гостей, и как бы между прочим посетовали, что она не говорит по-гречески, потому что среди гостей будет старый друг Аби и Чина из Афин.

– Я думаю, мистеру Татакису, наверное, было бы приятно, если б с ним поговорили на его родном языке, – заметила Белл.

– Надо же, – с невинным видом сказала Ник, – этот господин дружит с Чином и Аби, а говорит только на греческом. Я-то думала, что английский международный язык общения.

Попавшиеся на собственной хитрости сестры поспешили признать, что Александр Татакис говорит по-английски.

– Ах вон оно как, – все так же невинно подхватила Ник. – Александр Татакис, говорите.

– И еще владелец целого торгового флота, – с готовностью объяснила Белл. – И если бы ты, Ник, была бы столь любезна…

– Ты бы оказала услугу нам с Чином и… – лучезарно улыбаясь, ввернула Пам.

– …И скрасила ему сегодняшний вечер, – добавила Белл.

Ник со вздохом поднесла к губам стакан.

Единственное, о чем она мечтает, так это скрасить вечер себе самой и сбежать с вечеринки. А завтра она скажет сестрам, что прождала высокочтимого господина Татакиса, а он не появился и ее сморил сон. В конце концов, она сегодня прилетела из Океании в Сан-Франциско, из Сан-Франциско в Нью-Йорк, чтобы забежать к себе домой, и, наконец, из Нью-Йорка в Буэнос-Айрес и имеет право на отдых. При такой перегрузке трудно ожидать, что она будет вежлива с мистером Флотоводцем. Но на всякий случай надо держать ухо востро и избегать маленьких, толстеньких подходящих магнатов с Эгейского моря.

Хотя, будь она в настроении, она сумела бы улыбнуться тому сексапильному красавчику, что недавно появился в гостиной.

Но, увы, она не в настроении. Да и толку из этого не было бы никакого. Ее семейка глаз с нее не спустит и не даст пофлиртовать с черноволосым красавчиком. Где, кстати, он? Ага, вокруг него стайка девиц: пара блондинок, одна брюнетка и еще одна с такими пестрыми волосами, что скорее походит на кисть художника на длинных ногах. И все млеют и смотрят на него так, будто готовы съесть.

А что, неплохая идея, мечтательно подумала Ник. И тут же одернула себя. Она очень устала. И хотя она любит мужчин и любит секс, но предаваться пустым грезам…

В комнату влетела Пам. Вскрикнув, она бросилась к господину Двенадцать, который посмотрел поверх ее темноволосой головки прямо на Ник.

У Ник учащенно забилось сердце. Глаза у него точно небесно-голубые. На миг их взгляды встретились. Пам обняла его и что-то сказала. Он перевел взгляд на нее… и все кончилось.

Она отвернулась и отошла, сжав в ладони свой стакан. Рука немного дрожала. Это от усталости, подумала она. Слава Богу, рядом никого нет.

Ночь была великолепная. Воздух пронизан ароматом цветов в горшках, стоящих на плитах пола; в небе светила полная луна. Немного душно, но Ник это было по душе.

– Добрый вечер. – Сердце у нее бешено заколотилось.

Она круто обернулась… но это был не он. Нет, это не грек. Высокий. Приятный на вид парень с песочными волосами. Очень цивилизованный. Цивилизованный. Что за странное определение человека, которого не знаешь. Здесь все цивилизованные: женщины в длинных вечерних платьях, мужчины в смокингах. Куда уж цивилизованнее? А вот в том типе, за которым она наблюдала, есть что-то дикое, в нем таится какая-то примитивная сила…

Ник кашлянула и протянула руку.

– Привет. Я Николь Колдер.

– Приятно познакомиться.

– Мне тоже..; если только вы не Татакис. Вы же не Татакис?

– Боже упаси, – засмеялся он. – Меня зовут Нейл Саймон. Я учился в одной школе с Аби Джемалем. А вы его свояченица Николь, да?

Сколько же здесь бродит подходящих, мелькнуло в голове у Ник.

– Точно, – бросила она. – Значит, вы знакомы с его женой. Моей сестрой.

Конечно, знаком. Они поболтали о Лос-Анджелесе, где он живет, и о Нью-Йорке, где живет она. Потом Нейл помолчал, прокашлялся и сказал, что было бы неплохо как-нибудь повидаться, скажем когда он будет в Нью-Йорке по делам.

– С удовольствием, – согласилась Ник, – только я редко бываю дома. Я все время в разъездах.

Нейл перестал улыбаться.

– Да, – бросил он, – я слышал. – И, извинившись, смешался с толпой.

Ник глотнула рома.

Вот так-так. Не хотела быть невежливой, а в результате обхамила человека, не желая того. На самом деле она брякнула первое, что пришло на язык, но, если подумать, это все равно что сказать: «Ах, простите, я сегодня не могу с вами встретиться, потому что хочу помыть голову».

И на старуху бывает проруха. Это не ее вина. Это все ее сестры. Занимались бы лучше своими делами и не совали нос в ее жизнь.

Не следовало, наверное, лететь в такую даль, на эту вечеринку, после того как три месяца изо дня в день она переводила с французского на английский и с английского на французский в этнологической экспедиции с учеными из Парижа и Нью-Йорка, но ей хотелось навестить сестру и ее мужа в день пятилетия их свадьбы и повидать свою племянницу, которой через несколько дней должно исполниться пять годиков. Этот факт ни Пам, ни Чин не отриц