ОТ АВТОРА
Это — не путеводитель по Парижу, потому что в путеводителе должен быть весь город, а тут рассказано только о тех местах, которые автор любит больше других.
Это — не история Парижа, потому что история должна излагаться хронологически, а тут рассказаны только те эпизоды истории, которые автору интереснее других.
Это — не очерки о парижской архитектуре, потому что тут довольно мало искусствоведения, и много субъективно-лирического взгляда на те или иные памятники архитектуры.
Но это — и не лирические очерки, потому что здесь слишком много сведений, которым место — в путеводителях, и слишком много исторических эпизодов, которым место — в истории.
Это просто книга о Париже, в которой всего упомянутого понемногу, в которой реминисценции из Дюма или Гюго соседствуют запросто с цифрами, говорящими о пропорциях того или иного здания, а приключения исторических персонажей — с анализом архитектуры.
Все стихи, приведённые в тексте или эпиграфах, под которыми специально не указан автор, взяты из моих книг. Приводимые в тексте французские эпиграммы разных времён и авторов даются в моём переводе.
ВСТУПЛЕНИЕ
Париж и Петербург
Улавливая каждый лучик
В секунды скрученных годов,
С разбегу разрезают тучи
Кораблики двух городов:
Парижский — круглый, словно чаша
Полна неведомым вином,
(Пусть ветер орифламмой машет,
А в лилиях упрятан гном!) —
И трёхмачтовый, золочёный
Как жбан пивной, фрегат Петра.
(Под килем яблочком мочёным
Опохмеляемся с утра!)
Да только вот…
Некогда Н. Анциферов, написавший одну из лучших книг о Питере, "Душа Петербурга", сравнил Петербург с Флоренцией и Римом… но ни словом не обмолвился о Париже.
Однако, сходство есть, хотя и не то, самоочевидное, обычное, первым лезущее в глаза… Дело не в наличии каналов или стиле колоннад — дух города, genius loci, куда неуловимее… Но, наверное, не во всякое время года он может вам явиться…
Осень, разлитая по всей Европе, освещает ее города тем внутренним светом, который накопился в листве за лето, и сейчас в пасмурные дни листья отдают этот накопленный солнечный свет, так что парки освещают свои города рассеянным невидимым солнцем, а леса озаряют пригороды… (Наверное, только Венеция лишена этого таинственного освещения, потому что в ней нет деревьев…)
Банальность золотой осени сопровождает меня с детства, она для меня всегда была неотделима от Павловска и Летнего сада, а тут, как старая знакомая, встретила в лесах Рамбуйе и Фонтенбло, в Люксембургском саду, в парке Монсо… Кстати — не бывает, видимо, никаких специфически русских пейзажей — есть только европейские. Северные, конечно, не похожи на южные, но запад и восток тут мало отличимы…
Genius loci Петербурга для Анциферова — в одном центре и даже в одной статуе (естественно, в Медном всаднике…) Может и так, но для меня дух любого города — только в соединении архитектуры с природой. И главное — в том, насколько это сочетание органично, насколько оно ненасильственно, особенно в том прозрачном и призрачном жёлтом освещении, которое роднит все осенние города…
В Питере действительно один центр. Он — между Петропавловской крепостью, Биржей, Зимним дворцом и Медным всадником. Он — в воде.
А в Париже несколько центров. Ни Ситэ с громадой собора Парижской Богоматери, ни грандиозный наполеоновский город с куполом Инвалидов и Триумфальной Аркой, ни Лувр с садом Тюильри, ни тесный Марэ с его запрятанными в переулки дворцами и замками не могут претендовать на роль единственного городского центра.
А значит, и genius loci Парижа тоже не один: сколько центров, столько духов города… Только осень, если дни солнечные, соединяет озарением падающей листвы столь разные районы.
Если говорить о сходстве двух городов — то естественно, что Париж Наполеона с ампирными колоннадами и воинственными по-древнеримски фронтонами отличается от Петербурга главным образом цветом. Потемневший и даже отчищенный песчаник не похож на питерскую охру с белизной. Эти питерские желтые стены с белыми колоннами нередки в викторианском Лондоне — в Париже их почти нет.
А вот набережные похожи, хотя парапеты над берегами Сены из того же песчаника, а не из гранита. Похожи и тем, что когда вы идёте вдоль реки, неожиданно открываются площади. Как и у многих питерских, у парижских прибрежных площадей три стороны, а четвертая — река. И площади распахиваются порой навстречу друг другу с противоположных берегов.
Париж строился и перестраивался в течение двух тысячелетий, а Петербург — одним махом: ну что такое два века в сравнении с двадцатью? Всего-то одна десятая…
Поэтому когда в любой из архитектурных ансамблей Петербурга какой-нибудь шутник втыкает здание иных времён, иного стиля — оно смотрится довольно дико. Давно ли Дом книги и Театр комедии раздражали блюстителей цельности Невского проспекта? Хорошо, что постройки 30-х годов, а то и ещё страшнее — 60-х, вообще никакого отношения к понятию архитектуры не имеющие, не посмели втереться в центр (Кроме дурацкого здания за домиком Петра на Петроградской, построенного из кирпича в тридцатых годах, а потом срочно снабжённого двумя гигантскими соц-статуями и оштукатуренного под "ампир понаслышке" сразу после войны. Да ещё бетонная гостиница неподалёку…)
.
В Париже — наоборот: единство стиля — единственное свойство, принципиально чуждое этому городу.
Ренессанс (которого в Питере, естественно, и быть не может) вполне мирится в Париже и с конструктивизмом, и с готикой, и с барокко, и с классицизмом последних Людовиков, и с тем уютным и слегка фантастическим стилем начала нашего столетия, который тут называется стиль "Belle Иpoque" — "Прекрасной эпохи" (в России это — так называемый "стиль модерн").
Здания "Прекрасной эпохи" занимают чуть ли не половину территории Парижа, хотя в силу имманентных признаков стиль этот (если говорить о жилых домах) не назойлив, и количественное преобладание таких построек в Париже малозаметно… Это тот самый стиль, который в советские времена достаточно долго и достаточно официально проклинали. А Каменноостровский проспект всё-таки не самая худшая часть Петербурга. Да и Витебский вокзал не худшее в городе здание, как, впрочем, только что упомянутые Театр комедии и Дом книги…
Но всё же Петербург един в пушкинской "однообразной красивости", а Париж един в многообразии.
Париж освоит, включит в себя всё что угодно. Эйфелева башня, вызвавшая такой гнев Мопассана, тогда чужеродное тело в благородном городе, стала довольно скоро одним из его символов (если не главным?)
Четыре Парижа
В Париже я вижу чётко четыре слитых города, каждый со своим лицом, со своим характером, своими литературными героями и их авторами. Вообще-то любой город состоит из нескольких, только они, как правило, перемешаны.
Конечно, бывает, что исчезают из облика города следы целой эпохи: так в Лондоне от средневековья остался один Тауэр, а от Ренессанса — Вестминстер, но зато и современные бетон со стеклом в нём затерялись. Лондон — удивительно цельный город XIX века. Лицо его центра — та особая разновидность ампира, которую называют викторианской по имени королевы Виктории, царствовавшей более полустолетия. И какого столетия!)
Рим — наоборот, смесь целых шести эпох, от античной архитектуры до сегодняшней, но перемешаны они очень сильно…
А тут — великая удача: четыре Парижа, как бы сообразно хронологии стилей последовательно сменяя друг друга и проникая друг в друга, всё же расположились в основном с Востока на Запад вдоль Сены и полностью так и не перемешались между собой.
Средневековый и ренессансный город (с XI по XVI век) с его домами в пять-шесть этажей, острыми кровлями и узкими улочками — "лишь бы только стен не задевала\ алебарда поперёк седла" — занимает восток парижского центра. Это Марэ на правом берегу, Латинский квартал на левом, и между ними — два острова: Ситэ и Сен-Луи.
В этом старом Париже осталось немало домов из грубо отёсанного песчаника с гигантскими деревянными балками под потолками и грубо коваными решётками в нижней части каждого окна, доходящего до пола. Цокольный этаж такого дома слегка наклонён в сторону улицы, а все другие над ним как бы чуть завалены вглубь… Линия домов, порой узких, в два-три окна шириной, нередко прерывается башнями замков, вполне естественно чувствующих себя в тесноте такого города…
