Поль-Анри Гольбах
Здравый смысл,
или Идеи естественные противопоставленные идеям сверхъестественным
Великий богоборец
Дидро, Гельвеций, Ламеттри и другие, менее видные писатели боролись с религией с самых различных точек зрения, касаясь самых различных сторон теологии. Но среди этой блестящей плеяды Гольбаху принадлежит бесспорно первое место. Стоит только назвать его хотя бы более известные сочинения, направленные против религии и церкви, чтобы убедиться в этом: «Поповский обман» («De l’imposture sacerdotale», Londres) 1777 г.; «Священная зараза» (La contagion sacrée, ou l’histoire naturelle», Londres) 1768 г.; «Дух церкви» («L’esprit du clergé», Londres) 1767 г.; «Критическое рассмотрение защитников христианской религии» («Examen critique des apologistes de la religion chrétienne») 1766 г.; «Разоблаченные попы» (Les prêtres démasqués», Londres) 1768 г.; «Разоблаченное христианство» («Le christianisme dévoile» Londres) 1756 г.; «Здравый смысл» («Le bon sens», Londres), 1772 г. Этим перечнем далеко не исчерпывается все то, что Гольбах написал против религии. См. библиографию, составленную т. И.К. Лупполом в русском издании «Системы природы», под ред. т. А.М. Деборина.
Нечего говорить, что в самом выдающемся произведении Гольбаха «Система природы» вся вторая часть посвящена разоблачению религии на основании тех материалистических положений, которые формулированы в первой половине этой замечательной работы.
Плеханов действительно прав, когда говорит, что Гольбах гильотинировал бога. В самом Деле, рассматривая его сочинения, видишь, что он не оставил, кажется, ни одного вопроса христианского учения, – его обоснования, его истории, его практики, которого бы он так или иначе не подверг уничтожающей критике и насмешке.
Да и в самом деле, среди всех материалистов, боровшихся со старым миром во имя нового, буржуазного общества, Гольбах более всех ненавидел полную нетерпимости и глупости человеконенавистническую идеологию христианства.
Рождающаяся буржуазная Франция, боровшаяся на всех фронтах с отжившим феодализмом, прекрасно понимала, какую огромную силу в руках старого порядка представляет религия и ее служители. Не говоря уже о том, что церковь обладала огромными земельными и денежными богатствами, что в кабале у нее находились сотни тысяч крестьян, что она выступала могущественным конкурентом поднимавшейся буржуазии, что очень часто в руках ее представителей находилась и высшая политическая власть, – она своими монастырями, мощами, молитвами, своим надзором за школой, литературой и наукой тормозила то победное шествие новых взглядов, новых учений, новых политических представлений о «справедливом», «свободном» обществе, которые были уже выработаны или вырабатывались лучшими умами ученых, мыслителей и художников.
Конечно наступление на идеологические твердыни старого порядка вела целая плеяда блестящих и выдающихся умов Франции. Как раз в промежуток между 1746 и 1749 гг. составилось то ядро литераторов и академиков, которые под руководством Дидро задумали и осуществили грандиозное предприятие, издание французской Энциклопедии, где были даны основы современной науки – философии, математики, физики, химии, биологии – и искусства. Гольбах примкнул к этому кружку энциклопедистов несколько позже: в 1751 г. вышел наконец первый том энциклопедии, в этом же году Дидро только что познакомился с Гольбахом, и только со второго тома, с 1752 г., последний был включен в число сотрудников и работников этого замечательного предприятия.
Но, раз попавши в это общество материалистов XVIII в., Гольбах сразу занял в нем одно из самых выдающихся мест. Этому способствовали два обстоятельства – материальная обеспеченность и блестящее образование, та огромная сумма знаний, какими обладал Гольбах.
Поль Генрих Дитрих Гольбах, барон Геса и Леанда, родился в Гейдельсгейме, в Бадене, в 1725 г. (И К. Луппол считает годом рождения Гольбаха 1723, К.Н. Беркова и некоторые французские авторы – 1725 год). Отец оставил ему огромное состояние, – которое оценивалось в 60000 ливров годового дохода. Приехавши 20 лет в Париж, Гольбах там проводит подготовительные годы своего обучения и всю жизнь борьбы и пропаганды на фронте материализма.
Познакомившись с Дидро и войдя в круг энциклопедистов, Гольбах очень скоро делает свои дом центром материалистической и атеистической философии. Благодаря своему значительному состоянию он имел возможность собирать у себя за своими обедами и ужинами всех наиболее независимых и свободомыслящих ученых Франции. Там в непринужденной и остроумной беседе рождались очень часто те схемы и построения, те философские системы, ставились те важнейшие научные проблемы, которые затем, выйдя из этого салона, потрясали весь мир. Гельвеций, Дидро, Бюффон, Гримм, Монтескье, д’Аламбер, Кондильяк, Тюрго, Нэжон, Мармонтель и даже Руссо бывали гостями Гольбаха, хозяина любезного, остроумного, блещущего знаниями во всех науках. Действительно, все современники и его гости так отзываются о нем. Мармонтель говорит, что Гольбах «читал все и никогда не забывал ничего интересного, обильно расточал богатства своей памяти». Мейстер выражается еще более определенно: «Я никогда не встречал человека, более ученого, и притом разностороннее образованного, чем Гольбах; я никогда не видел, чтобы при этом было хотя немного гордости или желания выказать себя». Сказавши о том, что он обладал огромными сведениями во всех областях знания и охотно делился ими со всеми желающими знать, Мейстер добавляет, что «и в своих знаниях, как и в жизни, он был таким же для других, как и для себя, и никогда не ради мнения о себе». Нэжон подчеркивает, что, прекрасно знакомый со всеми науками, с такими, как философия, политика и мораль, Гольбах особенно хорошо был осведомлен в естествознании, и в частности в химии. На это обстоятельство указывает и Мейстер, говоря, что «это он перевел (на французский язык) лучшие работы, опубликованные немцами в этой области знаний, тогда либо неизвестные, либо недостаточно ценимые во Франции».
Принимая участие в Энциклопедии (со второго тома), Гольбах с 1752 г. примерно до 1766 г. и занимался публикацией этих естественноисторических работ; в этот промежуток времени он написал «Разоблаченное христианство», выпущенное им в 1756 г. Это последнее обстоятельство очень важно подчеркнуть, так как именно глубокие знания в математике, физике, химии, геологии и биологии и натолкнули Гольбаха на критическую, разрушительную борьбу с религией.
Второй период его деятельности, посвященный исключительно борьбе с религией, когда им выпускается большинство антирелигиозных сочинений, так сказать, увенчивается и обосновывается выпущенной в свет в 1770 г. «Системой природы».
В последний период своей деятельности Гольбах уделяет больше внимания проблемам социальным, не затрагивая специально антирелигиозных вопросов: в 1773 г. он выпускает «Système sociale ou principes naturelles de la morale et la politique» и «La politique naturelle», a в 1776 г. – «La morale universelle ou les devoirs de l’homme fondés sur la nature» и «Ethocratie ou le gouvernement fondé sur la morale».
Уже после смерти Гольбаха (в 1789 г.) Нэжоном были выпущены в 1790 г. «Elements de la morale universelle, ou Cathéchisme de la nature» и уже в 1831 г. еще одна работа.
Дидро рассказывает нам в своей переписке с девицей Воллан, как проводили время гости Гольбаха в его доме в Париже или в его имении в деревне. «Мы располагаемся с удовольствием на большом канапе… Между двумя и тремя часами мы берем свои палки и идем гулять, дамы с нами с одной стороны, я и барон с другой; мы совершаем довольно длительную прогулку. Ничто нас не останавливает – ни пригорки, ни леса, ни границы, ни обработанные земли. Нам всем приятно зрелище природы! Гуляя, мы говорим или об истории, или о политике, или о химии, или о литературе, или о физике, или о морали. Солнце садится, и вечерняя свежесть приближает нас к дому, куда мы приходим к семи часам…
«…После ужина мы говорим, и этот разговор увлекает нас иногда очень далеко. В одиннадцать с половиной часов мы спим или должны спать. Мы спим в таких прекрасных постелях, в каких только можно было бы спать, а на утро мы начинаем все снова».
И так проводил время у Гольбаха не один Дидро. У Гольбаха бывали и жили все сотрудники Энциклопедии, ученые, врачи, художники, поэты. Гольбах обладал прекрасной библиотекой по философии и естествознанию, политике и экономике, морали и литературе; у него было большое собрание гравюр и картин. А так как, по словам Морелле, Париж того времени был кафе Европы, то все более или менее замечательные иностранцы – ученые, поэты, художники, политические деятели – перебывали в салоне Гольбаха.
Неудивительно поэтому, что люди и представители старого порядка видели в Гольбахе чуть ли не главу какого-то тайного общества, задавшегося целью разрушить троны и алтари всего мира. Так по крайней мере думает мадам Жанлис, известная писательница XVIII и начала XIX в., ставшая, как известно, контрреволюционеркой; в своих воспоминаниях она изображает дело так, что в доме Гольбаха был какой-то заговорщический клуб, откуда протягивались антимонархические и атеистические нити по всей Европе.
Хотя ничего подобного конечно не было, следует однако подчеркнуть, что в кружке Гольбаха вращалось и встречалось все, что было так или иначе выдающегося в Париже и во Франции. Характерно вместе с тем, что здесь бывали люди далеко не одинаковых взглядов и убеждений, так что рядом с весьма радикально настроенными материалистами и атеистами не редко можно было встретить весьма умеренно настроенного деиста-аббата, вроде Морелле, или Руссо, которого никому не вздумается причислить к безбожникам-материалистам.
Это и не удивительно, так как в эпоху, непосредственно предшествовавшую падению старого режима, подавляющее большинство передовой интеллигенции, несмотря на такие резкие отличия, какие можно найти напр. между Монтескье и Гольбахом, объединялось одним желанием, одной целью – тем или иным путем покончить со старым порядком и заменить его новым.
