Александр Важин

Год Героя

Что может быть печальней,

Чем комнатный уют,

Коль ветры странствий дальних

На подвиги зовут.

Как трудно удержаться

И не попасть впросак.

Так хочется сражаться,

Сжимая меч в руках!

Будь у героев время подумать, героизма вовсе бы не было.

Испытай, завладев

Еще теплым мечом

И доспехи надев,

Что почем, что почем!

Битва за жизнь или жизнь ради битв —

Всё в наших руках.

Когда война кончается, из укрытий вылезают герои.

Если в жарком бою испытал что почем, —

Значит, нужные книги ты в детстве читал!

…Герой, независимо от пола, молод, высок, строен, мускулист, красив. Прекрасно владеет копьем, мечом, луком, ножом, приемами восточных единоборств, но в магии слабоват. Вежлив и сдержан до той степени, когда это начинает казаться изощренным хамством. Внутренние монологи пронизаны спокойным и несколько свирепым юмором. В меру образован, интеллектуален не по годам, способен победить в честном споре любого мудреца любого народа и в один момент с помощью логического построения узнать, кто на самом деле подсыпал мышьяку в тарелку. Сексуален настолько, что даже нет необходимости это как-либо подчеркивать, но вместе с тем Настоящая Любовь к нему еще не приходила.

Каждый герой в конце концов становится занудой.

«Дважды не умирать… После всего, что приключилось за последний год, страха смерти уже нет. Я не боюсь геройски погибнуть. Просто очень сильно хочется жить…»

Один из первых осенних дней подходил к концу. Жаркое еще солнце начало медленно опускаться за невысокие горы, пологие вершины которых вырисовывались невдалеке. Две небольшие горные цепи с двух сторон очерчивали большую, слегка вытянутую долину, сейчас напоминавшую муравейник. Множество маленьких фигурок копошилось в этой долине, на которую горная гряда начала отбрасывать длинные тени.

…Две армии сошлись здесь в решающей битве. И старые горы, много повидавшие на своем длинном веку, были безмолвными свидетелями происходящего. Они равнодушно наблюдали тусклый блеск окровавленного оружия в лучах заходящего солнца, серебристое мерцание доспехов диковинных воинов, груды раненых и погибших. И хотя ветер к вечеру утих, звон клинков, грохот доспехов и боевые выкрики сражающихся разносились на много километров вокруг. Казалось, вся окружающая местность вибрирует, все детали окружающего пейзажа пропитаны звуками сшибающейся стали и прерывистым грохотом.

Пыль, поднятая десятками тысяч конечностей с пересохшей земли, клубилась над головами людей, которые сражались бок о бок с воинами нечеловеческого облика.

Ни одна из сторон не могла склонить перевес на свою сторону. И неясно было пока, кто же выйдет победителем из этой сечи, сколько же еще тел упадут сегодня на растрескавшуюся, уже давно не орошаемую дождем землю. Хотя сегодня потоки крови обильно пропитали почву, напоив пересохший грунт…

ЗДЕСЬ

Внезапно проснувшись, Алексей еще несколько минут не мог сообразить, где он находится. Дрожали руки, першило в горле, и сердце выбивало в груди частую дробь. И только легкое покачивание, шелест волн да простыня под голым телом через какое-то время вернули сознание и ощущение пространства.

Ночное наваждение снова повторилось с той же отчетливостью, слишком яркой для обычного сновидения. Уж очень часто стал сниться ему в последнее время этот странный сон.

Подобрав скомканное одеяло с пола каюты, Алексей посмотрел в иллюминатор. Ночная мгла уже начинала рассеиваться, но солнце еще не взошло. Спать больше не хотелось, а вставать было рано. Откинувшись на спинку кровати и заложив руки за голову, он принялся строить планы на сегодняшний день. В каком порту у них сегодня остановка? Вроде бы в Ницце.

Но привычные мысли снова заполонили голову. Опять начал вспоминать свою жизнь, за двадцать восемь лет которой он так и не смог постичь ее высшего смысла. Словно кадры из кино замелькали на внутреннем экране сознания.

…Он уже начал захлебываться, когда чьи-то сильные руки подхватили его и начали вытаскивать на берег. Когда он ушел под воду, в одежде, да еще сверху его накрыло деревянной лоханью, служившей «пиратским фрегатом», при этом больно долбанув по башке, к счастью, рядом оказался рыбак, который и вытащил десятилетнего мальчишку из реки…

Ах, деревенское детство. Лес, река, гуси на обочине. В ту беззаботную пору постоянная тяга к познанию нового приводила к появлению очередных шишек на лбу, но это отнюдь не было препятствием для изучения окружающего мира.

С другом Сашкой они излазили все окрестности, иногда надолго пропадая со двора. За что потом перепадало от родителей. Перед глазами их обеспокоенные лица, когда Лешу с Шурой обнаружили в собственноручно построенном «индейском» вигваме. Тогда они убежали из дому, когда их «несправедливо» наказали за какую-то проказу, и три дня жили в лесу. Пока их таки не нашли перепуганные родители.

Вообще-то они доставляли много хлопот родителям своей неуемной тягой к новым познаниям. В их «подпольной лаборатории» в старом сарае они постоянно экспериментировали с различными веществами и материалами, сверяясь с учебником химии да с журналом «Юный химик». Время от времени кто-то из них обжигал себе руки кислотой или что-то громко взрывалось. Что плохо сказывалось на состоянии нервной системы Мухтара, чья будка, по несчастью для него, стояла рядом со злополучным сараем.

…Вот и так полуоглохшие от грохота уши режет истеричный визг перепуганного пса, когда после очередного «эксперимента» сарай разнесло в щепки. По счастью, «экспериментаторы» на пару минут вышли во двор попинать мяч, пока реактив «закипит».

Эх, какие только дела они не творили с Саньком. Сколько же лет он не видел друга детства? Восемь? Или уже десять?

…А вот он на белом коне спасает прекрасную принцессу от злого дракона. Или покоряет свирепых туземцев на далеких островах. А на необъятных просторах космоса не дает спуску космическим пиратам-негодяям…

Подростковые фантазии, навеянные книгами, заполоняли голову, особенно во время скучных уроков по математике. И часто стервозная училка выставляла нерадивого ученика из класса, когда он, замечтавшись, не сразу реагировал на тот факт, что его вызывают к доске.

Да, читал он тогда запоем. Фантастику, приключения, классику, современных авторов, сказки, стихи. Особенно нравилась литература по военной истории. К седьмому классу в сельской библиотеке были перечитаны все книги. И с тех пор на вопрос «Что тебе подарить?» неизменно отвечал: «Что-нить новенькое. Почитать».

А потом понеслось… Пьяные драки на дискотеках и групповые «разборки» во время учебы в ПТУ.

…Табель на проходной в восемь тридцать сдал — табель в семнадцать ноль-ноль забрал. Начало трудовой деятельности. Завод, бригада, жизнь от зарплаты до аванса…

…Небо распахнулось вширь, и в лицо ударил плотный, почти белый воздушный поток. Воздух с такой скоростью проносился мимо, что казалось, его даже можно пощупать. «Пятьсот один, пятьсот два, пятьсот три. Кольцо!» Засвистели, разворачиваясь, стропы и над головой расцвел белый купол…

Это был первый прыжок с парашютом. Как ни странно, но страха почти не было. И он без колебаний, не дожидаясь ободряющего пинка прапорщика-инструктора, шагнул в пропасть люка. «И покорился небу голубому». А были и те, которые так и не переступили эту черту и были переведены в другие части. Где служба поспокойнее…

У него была возможность откупиться, но он всё же пошел в армию. Захотелось стать настоящим мужчиной. В то время как большинство его друзей поступили в институты, он тягал автомат в карауле и бегал марш-броски.

Два года, отданные воздушно-десантным войскам, многому научили, в особенности терпению и выдержке. Постоянно вспоминается прапорщик Витько, который повторял им во время дикой физухи: «Вы — десантники, а для десантника слова „невозможно“ нет».

Но овеянная романтикой голубых беретов служба пришлась на трудное начало 90-х, когда в армии, как и во всей стране, царил полнейший бардак. Так что в их бригаде иногда не было даже продуктов для нормального питания солдат. В такие дни перебивались сухарями и солониной со склада НЗ. И это было «элитное» подразделение, в котором часто не было бензина для выезда на стрельбы.

По счастью, его миновала участь попасть в одну из многочисленных тогда «горячих точек».

…Пиво, разведенное с водкой, в бутылках из-под кока-колы. Таким образом его можно было пить прямо на лекции. И навевающее тоску унылое бубнение лектора по социологии уже становится даже забавным. Главное, потом вести себя прилично и преданно смотреть в глаза преподу. Этому он научился у таких же оболтусов-студентов, каким был сам…

Армия привила стойкое отвращение к физическим нагрузкам и, поскольку всегда интересовали тайны живого мира, он поступил в Университет на факультет биологии. Где пять лет провалял дурака, ведя разгульную жизнь: общага, пиво, девчата, преферанс.

…А вот здоровья осталось всего тридцать процентов. Но на этом уровне все аптечки уже подобраны, так что нужно прорываться с тем, что есть. Вылететь из-за угла и долбануть «шотганом» по очередному подземельному монстру. «Дум», «Квейк», «Хафлайф» и другие стрелялки стали привычным развлечением после работы, ради чего они оставались в офисе до полуночи. Сисадмин настраивал «сетку» и понеслась… Потом, правда, мужчины-сотрудники в дверные проемы заходили очень осторожно и в основном боком. А вдруг за ними притаилась жуткая когтистая тварь?..