Гопман Владимир
Лес за деревьями
В. Гопман
ЛЕС ЗА ДЕРЕВЬЯМИ
В I960 году в Москве увидела свет невзрачная книжонка в бумажной обложке, на которой значилось: "Научно-фантастические рассказы американских писателей". Так состоялось наше первое знакомство с фантастикой США. Мы узнали Азимова, Брэдбери, Саймака, Шекли, еще три-четыре имени. И так уж сложилось по тем временам, что в течение многих лет внимание издателей привлекали почти одни и те же американские писатели, работающие в научно-фантастическом жанре, и с их именами связывалось представление широкого читателя о фантастике США.
Однако шли годы, появлялись переводы новых и новых американских фантастов, и становилось очевидным, что привычные для нас корифеи творили в густозаселенном литературном пространстве, что отнюдь не умаляет их достоинств - оказывается, они вовсе не "лес", а только "деревья", за которыми "лес" начинается.
Мак Рейнолдс - один из таких литературных современников Азимова и Брэдбери, писатель, которого отечественные любители фантастики не знают (два-три рассказа в сборниках - не в счет).
Мак Рейнолдс - один из псевдонимов Далласа Маккорда Рейнолдса (1917-1983). У него яркая судьба. Он долго работал в журналистике - сначала на родине, в Калифорнии, потом за рубежом, объездил практически весь мир - по словам писателя, он "побывал более чем в семидесяти пяти странах на всех континентах и ввязывался там в войны, революции, военные перевороты, за что неоднократно оказывался в тюрьмах", отчего стал persona поп grata в Марокко, Алжире, Сирии, Ливии, Египте, Иордании и Саудовской Аравии.
Первый фантастический рассказ Рейнолдс напечатал в 1950 году, а первый роман, "Дело о маленьких зеленых человечках", - в 1951.
Незадолго до смерти Рейнолдс так вспоминал о начале своего пути в литературу: "... начав писать фантастику (а обратился я к ней, движимый интересом к будущему нашей цивилизации), я скоро понял, что если заниматься ею серьезно, то надо иметь .основательный научный багаж. Я был мало знаком с естественными дисциплинами, тогда как социальные науки - и особенно политическая экономия - привлекали меня всегда. Многие фантасты впечатляюще описывают путешествия, превышающие скорость света, колонизацию галактик, превращение материи - и мир, возникающий в результате этих событий. Но какова социоэкономическая сущность такого гипотетического будущего (чаще всего оно изображается как феодализм - галактические императоры, графы и бароны с лазерными мечами)? Практически никто не пишет о средствах производства, финансовой системе, классовой структуре этого общества. Американская фантастика становится близорукой, когда речь заходит о таких материях. Впрочем, советская фантастика страдает тем же: ее авторы убеждены, что их коммунистический рай наступает как будто сам собой, сразу после капитализма (или же минуя его). Если же советский автор попытается экстраполировать в будущее политической экономии, то шансов на публикацию у него практически не бывает. И то, что мы, фантасты, живущие в свободном мире, не используем такой прием, на мой взгляд, весьма обедняет жанр".
Такой, прямо скажем, не совсем обычный для американского фантаста интерес к социально-политическим проблемам во многом объясняется происхождением Рейнолдса. Его родители - а в последствии и он сам - были членами Американской социалистической партии, а отец писателя дважды баллотировался от нее на пост президента США. Однако Рейнолдсу, по его собственному признанию, было тесно в рамках социалистического учения, он не разделял догматические прокоммунистические взгляды родителей, а после посещения СССР, как писал позже, преисполнился неприятия коммунизма.
"Я писал рассказы и повести, защищающие и отвергающие самые разные социо-экономические системы: социализм, капитализм, коммунизм, анархизм, теократию, технократию. В каждом случае я хотел показать, что существует альтернатива любой современной системе, а потому утверждать, что право на существование имеет только одна - фанатизм", - так определял сам Рейнолдс смысл своего творчества.
У Рейнолдса нет ни одного ярко выраженного про- или антикоммунистического произведения. Вот что писал он в предисловии к новелле "Революция": "Долгое время я размышлял, что же может сменить советскую систему? Царизм? Бросьте! Капитализм - такой, каким мы видим его в развитых странах Запада? Это было бы едва ли возможно после десятилетий государственного монополистического владения средствами производства, распределения, связи. Так что же?.. На этот вопрос я попытался дать ответ с помощью фантастики".
Герой новеллы - агент американской спецслужбы - прибывает в Советский Союз, чтобы помочь революционному подполью. Но, оказавшись впервые в жизни в этом гигантском тоталитарном государстве, задумывается, смогут ли демократические силы после свержения коммунистического режима удержаться у власти, смогут ли провести необходимые демократические реформы ведь население страны так долго жило под идеологическим прессом, не разучились ли люди работать, не сломлены ли они многолетним террором? Удивительно, что это написано в 1960 году...
Сам Рейнолдс избегал давать четкие и однозначные ответы на подобные вопросы. Вот, например, одна из лучших новелл писателя, "Адаптация" (1960). На земном космическом корабле во время длительного полета вспыхивают жаркие политические дискуссии, приводящие к тому, что экипаж делится на две "партии" (действие происходит в далеком будущем, когда человечество объединилось и благоденствует в условиях одной социоэкономической системы - какой, не сказано). Для решения теоретических споров они выбирают две планеты в звездной системе Ригеля, на которых ставят широкомасштабный социальный эксперимент. На одной планете, население которой находится на уровне империи инков перед вторжением Писарро, насаждаются социалистические порядки в сталинской модификации: проходит ускоренная индустриализация, связанная с милитаристской внешней политикой под прикрытием демагогических партийных лозунгов (однопартийность и культ вождя - основа строя). На второй планете, развитие которой было схоже с положением Италии эпохи Возрождения, стимулируются капиталистические отношения. Однако эксперимент с треском проваливается: обитатели обоих миров, протестуя против того, чтобы ими манипулировали как марионетками, объединились и изгнали "экспортеров революций".
Рейнолдс не отдает никакого предпочтения той или другой из предложенных аборигенами моделей общественного развития, он просто смеется над нелепостями, присущими как капитализму, так и социализму. Тем не менее вывод рассказа и написанного на его основе романа "Соперники-ригелианцы" (1967) одного из лучших произведений писателя - серьезен: невозможно искусственно создать никакой общественный строй, история не терпит над собой насилия и жестоко мстит за него.
У Рейнолдса есть разные произведения о Советском Союзе: и такие, в которых ЦРУ побеждает КГБ, и такие, где все оказывается наоборот. А в известной новелле "Русские, убирайтесь домой!" (1960) СССР предстает как страна, обогнавшая США и завалившая американский рынок своими дешевыми товарами, а советские туристы, жадные и вульгарные, наводняют Европу и проникают в Америку. Герой рассказа разрабатывает план спасения Запада, о чем узнает КГБ. Но, к удивлению американцев, советское правительство с энтузиазмом встречает этот план дело в том, что советские города начинают захлестывать первые волны... туристов из Китая.
Расцвет творчества Рейнолдса - 60-е годы, когда он печатался очень широко, но главным образом - в знаменитом журнале Analog, издаваемом Джоном Кемпбеллом (Кемпбелл - фигура прямо-таки легендарная в американской фантастике: он был главным редактором ведущих научно-фантастических журналов, совершив поистине революцию в жанре).
Шестидесятые годы явились для англо-американской фантастики временем испытаний. Именно тогда возникла так называемая "новая волна" - самое радикальное и, бесспорно, самое значительное течение в мировой фантастике XX века. "Новая волна" выступала с требованием актуализировать жанр, максимально, приблизить его к современности, писать не о космических путешествиях и галактических империях, а о реальной жизни и реальных проблемах. "Сердитые молодые фантасты" (в основном это были англичане) объединились вокруг издаваемого в Лондоне Майклом Муркоком журнала New Worlds, самыми известными авторами которого были вожди "новой волны" Брайан Олдисс и Джеймс Грэм Боллард.
Многое в программе этого течения для пятидесятилетнего Рейнолдса было не просто непривычным, а неприемлемым, хотя он и разделял опасения "новой волны" по поводу бесконтрольного развития науки и техники. В частности, Рейнолдс достаточно скептически относился к факту наступления компьютерой эры в развитии человечества и считал, что она может принести ему немало бед. Его роман "Компьютерная война", вышедший в 1967 году, противостоял эйфории, охватившей ученых и многих фантастов, видевших в компьютеризации панацею от социальных недугов.
Широкая известность Рейнолдса основывается на нескольких циклах повестей и рассказов. Один из них посвящен недалекому будущему - 2000 году: писатель рассматривает, как будут развиваться различные общественные формации на рубеже тысячелетий. Центральное место в цикле занимают два романа, написанные как продолжение и развитие знаменитой социалистической утопии Эдварда Беллами "Взгляд назад" (1888) и примыкающего к этому роману трактата "Равенство" (1897): "Взгляд назад из 2000 года" (1973) и "Равенство в 2000 году" (1977).
Популярностью пользовалась "африканская серия" Рейнолдса (самое известное произведение - роман "Бремя белого человека", 1972) - о борьбе капитализма и социализма в специфических условиях Африки.
Центральное место в творчестве Рейнолдса занимает цикл об отделе "G" Организации Объединенных Планет. Этот цикл впрочем, как и другие, - одна из глав в "галактической истории" человечества, которую американская фантастика пишет вот уж которое десятилетие. Примечательно, как-то язвительно заметил Рейнолдс, что галактические империи, столь полюбившиеся многим авторам, существуют в далеком будущем, а построены они часто по образцу Римской империи или иных государств далекого прошлого (как, например, трилогия "Установление" Азимова).
