Чингиз Абдуллаев
Смерть под аплодисменты
«Фу, гадость! К делу, мозг! Гм, я слыхал,
Что иногда преступники в театре
Бывали под воздействием игры
Так глубоко потрясены, что тут же
Свои провозглашали злодеянья;
Убийство, хоть и немо, говорит
Чудесным языком…»
Уильям Шекспир. «Гамлет»
«Театр наказует тысячи пороков, оставляемых судом без наказания, и рекомендует тысячи добродетелей, о которых умалчивает закон. Театр вытаскивает обман и ложь из кривых лабиринтов и показывает дневному свету их ужасную наружность. Театр развертывает перед нами разнообразную панораму человеческих страданий».
Фридрих Шиллер
Глава 1
Шел последний акт великой трагедии. Зрители в зале, в большинстве своем знающие, чем именно она закончится, тем не менее затаив дыхание следили за драматическим финалом. Зал был переполнен. В этом театре уже давно не бывало свободных мест на спектаклях.
Роль Гамлета исполнял любимец московской театральной публики – популярный и получивший признание по многочисленным фильмам заслуженный артист республики Марат Морозов. Ему было уже под сорок, и в его исполнении Гамлет был философом, не понимающим, как могли произойти все эти трагические события вокруг его семьи: новое замужество матери, злодейство дяди, которого он даже любил, непонимание близких, предательство друзей. Он не просто страдал, он играл человека, который не может и не хочет признавать реалии этого мира, но они властно вторгаются в его жизнь, заставляя его поступать именно так, как он поступает.
Гамлет взял свою рапиру, и в этот момент Лаэрт попросил его обменяться оружием, так как его рапира была слишком тяжела. Лаэрта играл молодой актер Федор Шунков, которому было чуть больше тридцати лет. У него было очень характерное, запоминающееся лицо. Узкие вытянутые скулы, темные глаза, нос с небольшой горбинкой. Его мать была чувашкой, и в нем чувствовалось смешение разных кровей. У него были поклонницы, в основном молодые девушки, часто поджидавшие его у выхода из театра.
Король, взяв жемчужину, произнес свой знаменитый монолог о том, что он готов пить за Гамлета, и бросил в вино жемчужину «ценней той, что носили в датской диадеме четыре короля»[1]. Короля играл народный артист республики Натан Леонидович Зайдель. Ему было только пятьдесят два года, но он уже был увенчан многими званиями и регалиями, отмечен государственными наградами и считался одним из ведущих актеров театра.
На протяжении многих лет считалось, что основными действующими лицами в этой трагедии были сам Гамлет, его дядя-король, мать Гамлета и Полоний, который уже давно погиб по ходу спектакля и за которого теперь готов был мстить его сын Лаэрт. Роль Офелии обычно доверяли молодым девушкам, начинающим актрисам, обещавшим в будущем сделать неплохую карьеру. Была еще одна роль, которую доверяли известным актерам, – роль могильщика. Здесь можно было использовать гротеск, юмор, скрытое лукавство. Роль давала возможность смешивать различные краски.
Могильщика играл другой народный артист республики – Семен Бурдун, и эта роль также считалась одной из самых лучших в творческом багаже актера. Роль Полония блестяще исполнял заслуженный арист Марк Давидович Догель, уже много лет выступающий в театре. Его Полоний был не просто приближенным короля. Это был человек, искренне убежденный в праве короля на любое злодейство, на любую пакость, на любое преступление. Именно такие люди, готовые на все, и составляли во все времена опору любой тирании.
В сегодняшнем спектакле каждый из актеров играл не просто хорошо. Каждый показывал все, на что был способен. И не только потому, что из своей ложи за ними наблюдал главный режиссер театра и постановщик спектакля Зиновий Эйхвальд. Сегодня в зрительном зале присутствовала большая делегация ответственных чиновников из правительства и аппарата президента, а самое главное – среди гостей был сам министр культуры. Многие газеты уже писали о том, что спектакль будет выдвинут на Государственную премию, и присутствие министра только подтверждало эту версию.
Гамлет и Лаэрт продолжали обмениваться ударами. Оба актера прошли специальный курс фехтования, чтобы их поединок выглядел как можно зрелищнее. Гамлет нанес несколько ударов, и Лаэрт возмущенно посмотрел на него. Острием рапиры Гамлет порвал ему рукав. Молодой актер, исполняющий роль Озрика, громко произнес: «Удар, отчетливый удар». Теперь должна была последовать реплика Лаэрта, но тот молчал. Суфлер снизу дважды произнес его фразу: «Что ж, дальше». Но Лаэрт по-прежнему молчал. Он был возмущен тем, что рапира оказалась заточенной. Он решил, что это новая задумка главного режиссера, о которой ему просто не сообщили, и, растерявшись, не произнес своей реплики. Король-Зайдель понял, что нужно выручать молодого коллегу, и торопливо сказал: «Постойте; выпьем. – Гамлет, жемчуг – твой, пью за тебя. Подайте кубок принцу».
За сценой раздались звуки труб и пушечных выстрелов. Гамлет-Морозов покачал головой: «Сперва еще сражусь; пока оставьте. Начнем». И тут он заметил гневное выражение лица Лаэрта-Шункова, но не понял, почему тот так нервничает. Он легко ударил его по плечу, громко сказал: «Опять удар; ведь вы согласны?» И взглянул на своего коллегу. Тот покачал головой и, показывая на разорванный рукав, зло ответил: «Задет, задет, я признаю».
Король-Зайдель был слишком опытным актером, чтобы не понять раздражения Лаэрта-Шункова. Он помнил о присутствии в зале министра культуры. Поэтому Натан Леонидович несколько веселее и громче, чем обычно, обратился к королеве: «Наш сын одержит верх». Теперь должна была последовать реплика королевы. Она не заметила напряжения актеров и протянула свой платок «сыну» со словами: «Вот, Гамлет, мой платок; лоб оботри. За твой успех пьет королева».
В роли королевы выступала народная артистка Ольга Шахова. Ей было сорок восемь лет, и она все еще сохраняла красоту, стараясь держать себя в форме. Злопыхатели уверяли, что ее молодое лицо и красивая фигура – всего лишь результат работы пластических хирургов, но никто не мог отрицать, что двадцать пять лет назад она считалась одной из самых привлекательных молодых актрис в театре. И сохраняла очарование и красоту до сих пор. Все три ее мужа были известными людьми. Она привыкла к роли примы не только в театре, но и в жизни.
Роль королевы была одной из лучших в репертуаре Ольги Сигизмундовны за последние годы. Она была ненамного старше своего «сына» Гамлета, но в Средние века королевы могли родить и в очень юном возрасте. Реальная разница между ней и актером, игравшим Гамлета, была около десяти лет, а по замыслу режиссера, такая разница была примерно лет в шестнадцать. Моложавая королева должна была более остро чувствовать эту небольшую разницу, и упреки сына казались ей особенно несправедливыми. В сцене между ней и Гамлетом она была не только любящей матерью, но и молодой женщиной, отстаивающей свое право на обычное человеческое счастье. Более того, сверхзадача режиссера заключалась и в том, что королева-мать соглашалась на брак с младшим братом своего мужа еще и в надежде оставить сыну королевство без ненужных потрясений.
Король-Зайдель подошел к ней и попросил: «Не пей, Гертруда». Она возразила: «Мне хочется. Простите, сударь». Король отвернулся и потрясенно пробормотал: «Отравленная чаша. Слишком поздно». Он взглянул на Гамлета. Но тот только отмахнулся, сказав: «Еще я не решаюсь пить; потом». Королева обратилась к нему: «Приди, я оботру твое лицо». Лаэрт наконец опомнился и начал произносить свои реплики. Гамлет привычно произнес следующие слова, предложив Лаэрту не считать его неженкой и биться с полной силой. Лаэрт-Шунков подошел к Озрику и вопреки обычной сцене взял рапиру, которая была в руках Гамлета, когда он разорвал ему рукав.
Они снова начали сражаться, и Лаэрт своей рапирой с силой ткнул Гамлета в плечо, словно мстя ему за разорванный рукав. Гамлет почувствовал болезненный укол и с некоторым удивлением взглянул на Лаэрта. В руках у него был небольшой тюбик с красной краской, который он должен был размазать по белой рубашке, чтобы пятно увидели зрители. Он поднес тюбик к плечу и с удивлением увидел небольшое пятно, расплывающееся на рубашке. Он все равно выжал краску на плечо. Затем почти силой отнял рапиру у Лаэрта, и они снова начали драться. На этот раз Гамлет ткнул Лаэрта в бок, но тот увернулся, и рапира только разорвала рубашку.
Король крикнул, чтобы их разняли. Горацио, роль которого исполнял актер Игнат Сказкин, крикнул: «В крови тот и другой. В чем дело, принц?» Озрик тоже спросил: «Лаэрт, в чем дело?» И тогда Лаэрт, уже заметивший, как на разорванном рукаве проступила кровь, с необычной злостью крикнул: «В свою же сеть кулик попался, Озрик. Я сам своим наказан вероломством». Режиссер Эйхвальд нахмурился. Он почувствовал, что на сцене происходит нечто противное его замыслам – и замыслам великого драматурга. В этот момент по сценарию трагедии королева пошатнулась и начала сползать вниз. Гамлет закричал: «Что с королевой?» Король, пытаясь успокоить всех, пояснил: «Видя кровь, она лишилась чувств». Он поспешил наклониться к ней, протягивая руку. Но королева оттолкнула его руку и крикнула: «Нет-нет, питье, питье. О Гамлет мой, – питье! Я отравилась».
Даже в последний миг она не решилась признаться, что ее отравили, и сказала «я отравилась». В свое время в фильме, который поставил Козинцев, королева крикнула «питье отравлено», но в данном случае более правильный перевод был именно таким, как сказала королева и как написал сам Шекспир – «я отравилась». Даже в это мгновение она не хотела обвинять короля. Гамлет закричал, чтобы закрыли двери и искали предателей. И здесь Лаэрт, упав на пол, произнес свой монолог, рассказав о том, что питье было отравлено королем, а рапира была наточена и тоже отравлена. И он сказал самую главную фразу: «Король… король виновен».
