МАКС БРЕМЕНЕР

«ТЕБЕ ПОСВЯЩАЕТСЯ…»

Издательство „ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА"

Москва 1970

Оформление О. КОРОВИНА

НЕСКОЛЬКО СЛОВ ОБ ЭТОЙ КНИГЕ

С автором этой книги я познакомился давно, когда он был еще студентом Литературного института имени Горького и только начинал печататься в «Пионере». Это был скромный, застенчивый, деликатный, твердый, резкий и язвительный юноша. На первый взгляд может показаться, что эти черты едва ли совместимы в одном характере, но если вглядеться внимательнее, то окажется, что они не только уживаются, а порой даже естественно сочетаются друг с другом.

Я пишу об этом потому, что и у героев Макса Бременера — мальчишек, подростков, юношей — характеры сложные, подчас противоречивые, и этим прежде всего, на мой взгляд, интересны произведения, которые вы прочтете. Вам будет не просто и не легко определить свое отношение к таким героям, как Юра и Вовка (рассказ «Чур, не игра!») или Рома и Афанасий («Сочинение на вольную тему»), их не разделишь с самого начала на «положительных» и «отрицательных», они то располагают к себе, то отталкивают, потому что в разных положениях ведут себя по-разному, как это случается и в жизни. Вместе с тем автор всякий раз приводит нас к ясному пониманию главного в характерах своих героев.

В рассказах, которые вы прочтете, я вижу много достоинств, и все-таки самой интересной вещью в этой книге мне кажется повесть. Может быть, дело тут просто в том, что с героями повести, если они полюбились, дольше не расстаешься? (А рассказ, едва к герою привяжешься, глядишь — уже кончился!) В детстве это было для меня очень важным преимуществом повести перед рассказом. Но нет, дело все-таки в другом. Повесть, написанная более десяти лет назад, воскрешает волнующую пору в жизни нашей школы во множестве важных и точных подробностей.

Некоторые писатели знают словечки, которые сегодня в ходу у ребят, и щедро уснащают ими речь героев. «Железно», «законно», «нормально», — говорят у них школьники на каждом шагу, и им кажется, что этого довольно, что читатели узнают на страницах их книг самих себя.

На страницах повести М. Бременера школьный жаргон не бросается в глаза. Мы узнаем старшеклассников — юношей и девушек — не только и не столько по обиходный словечкам, сколько по тону, манере, строю их речи, по тому, о чем и как они думают, — по многому такому в их характерах, их отношении к жизни, чего они сами за собой не замечают и не заметили бы, не будь на свете художественной литературы.

Автор открывает нам скрытый смысл поступков героев, смысл, скрытый поначалу не только для тех, кто смотрит на героев со стороны, но порой и для них самих. Как для каждого истинного писателя, для М. Бременера изображение жизни его героев — это одновременно и осмысление их жизни.

Никогда не следует разбирать характеры героев раньше, чем вы успели с ними познакомиться. По этой причине я не стану здесь говорить о том, какие черты в характерах героев повести М. Бременера кажутся мне самыми главными. Скажу лишь, что о таких, как эти ребята, М. Бременер написал одним из первых. И здесь мне хочется добавить еще несколько слов о том, что такое — открыть характер.

Настоящий характер в литературном произведении — не сумма каких-то черт (положительных или отрицательных, или тех и других), которые автор решил соединить в своем герое. Ведь иной раз мы остаемся равнодушными к герою, хотя автор наградил его целой кучей добродетелей. И точно так же какого-нибудь закоренелого негодяя мы, случается, никак не можем возненавидеть, чувствуя, что он от начала до конца выдуман автором «из головы». Нет, характер нельзя придумать, сконструировать, его можно только открыть: открыть сначала для себя в жизни, а потом открыть его для читателя в своем художественном произведении.

К этому и стремится М. Бременер. Он ставит своих героев в такие обстоятельства, в которых самые важные, типичные черты их проявляются наиболее ярко, наиболее полно. И вместе с тем обстоятельства эти не только помогают раскрыться героям: они еще и характеризуют наше время, нашу жизнь, потому что порождены ими.

Веселые страницы соседствуют в книге с серьезными, а иногда и печальными. Не раз, когда вы будете от души смеяться, автор прервет вас, как бы говоря: «Чур, не игра!» — и речь дальше пойдет о серьезном, непростом, не об игре — о жизни.

Убежден, что вы с интересом будете следить за судьбами героев и верно поймете, кто из них достоин вашей дружбы.

Ю. Сотник

ПЕРЕДАЧА ВЕДЕТСЯ ИЗ КЛАССА

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Было 1 сентября. Валерий Саблин шел в школу, которая еще весной была женской, и волновался. В этой школе он в прошлом году был раза два на вечерах. Тогда Валерий при входе предъявлял пригласительный билет и в течение вечера все нащупывал его в кармане — ему казалось, что дежурные смотрят на него, как контролеры в троллейбусе на притаившегося «зайца».

А теперь это была его школа, но все-таки он шел, точно в гости, повторяя про себя: «Интересно, что будет… Интересно…» И, переступив порог 9-го «А», проглотил привычное: «Здорово, вы!» — и сказал стесненно, себе под нос:

— Здравствуйте…

Первая неделя учения вместе с девочками разочаровала его. Мальчики в 9-м «А» занимали один ряд, девочки — два. Не было ни одной парты, на которой бы мальчик и девочка сидели рядом.

Мальчики сидели в ряду, первом от дверей. Может быть, поэтому кто-то из них пошутил: «Мы сбоку припека!» Потом, когда и старостой класса, и редактором классной газеты выбрали девочек, мальчикам стало немного досадно, хотя никто из них вовсе и не метил на эти посты. Но было неприятно, что девочки верховодят, даже и глазом не поводя в их сторону.

Как-то на перемене Валерий и несколько его одноклассников стояли во дворе у ворот. Они украдкой курили и уныло поругивали девочек. К ним подошел Игорь Гайдуков, с которым Валерий в прошлом году сидел на одной парте. Теперь Игорь учился в параллельном классе.

— Валер, — сказал он, — это правду про вас говорят или врут от безделья?

— Насчет чего? — спросил Валерий.

— Насчет того, что вы с девчатами врозь сидите, — ответил Гайдуков, и рослые парни за его спиной захихикали и придвинулись ближе.

— А вы разве не врозь? — поинтересовался Валерий.

— Мы?.. Спросил тоже! Мы себя не роняем.

— А у нас не клеится как-то, с первого дня ни то ни се, — отозвался безразличным тоном Валерий. — Не приглянулись…

— Черт, — сказал Игорь Гайдуков, — до чего же вы тихие хлопчики! Слушайте меня и маху не дадите. Инициатива, дети, — продолжал он наставительным тоном, — должна исходить от мужчины. Девочки нос воротят? Что делать? Слушайте! После большой перемены каждый мальчик занимает место рядом с девочкой, которая ему по душе. Портфель и учебные пособия перенесете на выбранные места без шума. На места, что от вас освободятся, переправите в полном порядке девчачий инвентарь. С началом урока начнете новую жизнь на новых местах!..

— Здорово! — загорелись все.

И только один девятиклассник, Алеша Шустиков, кисло возразил:

— Почему, вообще говоря, ребятам это брать на себя?

— А почему, — спросил Игорь Гайдуков, — женщины бывают министрами, послами, профессорами, а в шахматишки нашему брату проигрывают? Потому что в этом деле главное — инициатива, а ее-то у нас больше! — И, обращаясь уже к одному Шустикову, весело посоветовал: — Проигрываешь в уме — выигрывай в инициативе!

— Верно! — зашумели ребята, развеселясь, и теперь заговорили уже все вместе, отмахиваясь от Шустикова, который раза три повторял: «Я вовсе не считаю…», но дальше продолжать не мог: никто его не слушал.

К тому же раздался второй звонок, и все метнулись было к дверям школы, но Гайдуков поднял руку, точно оратор.

— Дети, — заключил он, — момент ответственный, трудности неизбежны… Портфели перекладывайте в темпе, без суеты!

После большой перемены мальчики действительно заняли новые места, но пробыли на них недолго. Девочки кричали, норовили выкинуть из парт имущество «переселенцев», грозили завучем, директором, комитетом — словом, заговорили наконец с мальчиками.

Приход учительницы не угомонил их, и Ксения Николаевна не сразу поняла, что же такое стряслось. Поняв, она спросила спокойно:

— Ну, не совестно ли? — Это относилось к «переселенцам», поднявшим шум.

В таких случаях мальчикам остается либо молчать, либо безнадежно и упрямо, грубым голосом повторять: «А что я сделал? А что я сделал?» Сейчас они не спорили. Всем ясно было: номер не прошел.

Когда все водворились на старые места, а шум почти уже стих, в класс вошел директор.

— Что здесь происходит? — осведомился он.

Ксения Николаевна коротко ему объяснила.

— Вот такое происшествие, — заключила она с улыбкой.

Увидя ее улыбку, директор плотнее сомкнул губы. Затем Андрей Александрович сказал: