А. Алнашев

Свет и Тьма

ОТ АВТОРА

Народную сказку издревле называли целительской, так. как она направляет на очищение души и тела от боли по старинным секретам словянской культуры.

Осознавая сказку, раскрашивай рисунки согласно своим чувствам, ощущениям, своему видению жизни и смерти, возникших при чтении сказки.

Когда сказку читают и раскрашивают дети да взрослые, они окунаются в удивительный мир своего Начала. Они идут за своими знаниями построения своей Жизни, за силой и мудростью в глубинные слои своего сознания.

Раскрашивая рисунки, взрослые и дети выражают в них свою боль: в цвете, в форменности действия сказки, в выражении эмоций героев… Этим родной дух человека изгоняет из души и тела глубинную и поверхностную боль, да вселяет в них жизненную силу.

Раскрасив сказку, необходимо ее сжечь на живом огне. Огонь является мостиком между Земным и Небесным миром Света и Тьмы.

При этом разрушительное уходит из человека безвозвратно. А то, что в раскраске каждый выразил свое Жизненное, возвращается к нему наполненным Небесной силой.

Словянские народные сказки – это наша с Вами история, которую мы с Вами и сложили, живя свою Жизнь в радости и в горе. Как взрослый, так и ребенок, прикладывая сказку к своей Жизни, для себя может увидеть выход из сложившейся в жизни трудной ситуации. То, что мы долгие годы не можем найти. Сказка-раскраска позволяет это сделать, ведь это один из древнейших способов в словянской народной культуре пробуждения в себе своей Жизненной силы для взрослых и детей.

СВЕТ И ТЬМА

В далёкие-далёкие времена, когда ещё день и ночь были едины да неразделимы – повсюду было что-то такое, что не имело ни начала, ни конца. Оно было без опоры, без твердыни. Было безводно и безвоздушно. Было что-то такое, что ни словом сказывать, ни пером описать, да мыслью не охватывать. Это было что-то такое, что не увидеть, не услышать и не ощутить. Оно было и не Небесное, и не Земное. А что-то свне. Но было родное и близкое, да в неописанной красе. Кто туда заглядывал, тот от невиданной красоты млел и растворялся.

И однажды в этом Необъятном рождается Объятное – по форме яйца – прекрасное и дивное, никому пока необъяснимое. И имя его определяется – Царство, и царствует в нём – Хаос.

Чего и кого только нет в этом Царстве: есть и прекрасное, и безобразное, светлое и тёмное, мягкое и колючее, движимое и недвижимое, видимое и невидимое, описуемое и неописуемое, странное и разумное, жидкое и газообразное… Словом, что и по сей день есть в этом царстве, да нам пока только краем доступно.

Вот только те, кто в этом Царстве живут, никак не могут друг с другом сладить, да найти общий язык. Воевать – не воюют, но и помогать друг другу – не помогают. Живут врозь. Друг на друга глядят, а подойти – не смеют, стороной обходят. Друг друга не страшатся, но и не радуются.

Живут они так, поживают долго ли, коротко ли, только им и известно, а нам такое и знать не надобно. Своего хламу хватает. И вот в этом царстве у чего-то нам неведомого появляется мысль! А мысль, как известно – шальна, своего места не знает, хозяина не признаёт: куда хочет, туда и идёт, что в мысли есть – творит, и никому при этом ничего не говорит – чего на самом деле она хотит! Так оно и случилось, то, что нам неведомо.

Потом вдруг зашумело, загалдело… И так случилось, что Хаос ушёл со своего царствования.

А взамен ему в Небесном Царстве появляется Лад, и становится он в нём новым правителем. Лад жителей отныне правит, сам в Небесном Царстве строит, творит да новое создаёт. Да так, что кругом ладно становится, славно да прикладно. Мирно, тепло да светло. Кто в нём живет – тот что-то делает и говорит. Радовать не радует, но и не огорчает. Смеяться не смеётся, но и не огорчается. Мирно говорит, но норов – стихийн.

И по такому укладу Лад в Небесном Царстве что-то новое порождает – Диво-Дивное. Кому-то малое, а кому – огромное. Для кого-то прекрасное, а для кого-то – уродливое. И чёрное, и белое. Сверху – одно, а изнутри – другое. Кому-то – много, а кому-то – мало. Кому-то – славное, а кому-то – гадливое. Оно и поёт, и воет. Летает и ползает. Светит и затмевает. Создаёт и разрушает. Ходит и бегает. Ползает и зарывается. Видное и невидное. Говорит и молчит. Без краёв и с краями. Форменное и бесформенное. Да родит и выводит.

Да есть в этом Царстве то, что ты хочешь и не хочешь, что возьмёшь и не ухватишь, подымешь и не подымешь. И оно поло и бесполо. Дрожит и мирно лежит, а когда двигается, то дребезжит. Оно мычит и молчит, а как заговорит, так – разным цветом запереливается. Коли чего замыслит, так не угонишься, а как остановится, так замертво падает.

Каждый из нас там был, но это забыли. И вроде мы – творили, или не творили. Жили, или не жили. Что-то делали, иль спали. Сами не знали: то ли лад создавали, то ли его разрушали. Кто там был – помнил, а как вышел – забыл. Что мы знали – никому не воспомнить. Вроде нам можно до этого дотянуться, а не взять. Можно ухватиться, а не забрать.

Так оно было долго ли, коротко ли. И не было ему конца: одно кончалось – другое начиналось, одно умирало – другое возрождалось. Кто ведал, а кто не ведал.

А бывший правитель этого Царства – Хаос – хоть тогда с правления и ушёл, но сам ещё не сдаётся. Открыто воевать – не воюет, но в созданное новое в Царстве встревает: всё на свой нрав перестраивает и жизни другим не даёт. Хочет он снова начать править Царством да используя жителей вернуть себе утраченное правление и мир, который он для себя в Небесном Царстве строил. Хочет, чтобы жители в Небесном Царстве, во Вселенной и на Земле встали на сторону Хаоса в борьбе против Лада.

Да не тут-то было. Не учёл Хаос, что те, кто не выполнит в своей жизни своего предназначения и своей задачи, определённой им их Создателями, не могут возвернуться в Небесное Царство во Свет. Те, кто сходит со своего жизненного пути, плоть свою теряют и изнутри загнивают, и уж точно до Небесного Царства не доходят. И так Хаос остаётся ни с чем.

Он и по сей день всё в чью-то жизнь встревает, чего-то копошится, рвёт и мечет, норовит сломать правление Лада, да никак не получается…

И мы там были, чего-то чудили, но никто об этом уже не ведает. Говорили и выли, но никто не слыхивал. Всем показывали, но никто не видывал.

Вот и весь сказ, кому показ, кому сказка, а кому быль. Кому загадка, а кому отгадка. Кого она правит, а кого ладит. Что-то создаёт, а кого-то разрушает. Кому намекает, а кому показывает. Кого отворачивает, а кого перед лицом ставит. Кому говорит, а кому шепчет. Кому жизнь дарит, а кого убивает. Для кого дорогу стелет, а кому её закрывает. Кому-то кричит, а кто-то видит. Кто в ней живёт, а кто-то умирает.

В сказке и вопросы, и ответы, есть и жизнь, и смерть, свет и тьма, вчерашнее, сегодняшнее и что ещё предстоит. В сказке – то, что есть и чего нет. Кто её поймёт, а кто – отворотится. Кто познает, а кто разобьётся. Кто раскроется, а кто закроется. Одно и в то же время разное. Кто захочет – познает. Кто рвётся – разобьётся. Кто идёт, а кто блуждает. Кто найдёт, а кто потеряет. И это каждый сам для себя решает.

Кто эту сказку-загадку сгадает, тот от Тьмы в себе навсегда избавится. Свой путь Жизни во Свету в себе откроет, самого себя да свою Жизнь. И продолжение своего пути Жизни в Объятном узрит, а кто далее пойдёт – Необъятное познает.